Страница 21 из 73
— Но я же ничего не знаю о ваших делах.
— Вы очень способный человек. Если хотите заработать тысячу фунтов, постарайтесь разузнать точный срок, назначенный для предстоящего французского наступления.
П. уверял нас, что в тот момент он твердо решил вывести на чистую воду делишки этого слащавого и беспринципного человека, чтобы услужить союзникам и Бразилии. Тем не менее, он спросил у Леви, как доставлять ему эти сведения, если их удастся получить.
— Давайте, уж я лучше все вам откровенно расскажу, — отвечал Леви. — Я состою на службе в берлинской полиции. Если вы будете к нам лояльны, мы сможем защитить вас во Франции или в Англии. Мы дадим вам секретные чернила, которыми вы будете писать ваши донесения, а также укажем адреса, куда направлять письма, чтобы никто об этом не подозревал.
П. потребовал, чтобы ему выдали чернила тотчас же.
— К сожалению, у меня их нет при себе. Давайте встретимся снова у Лебеля и там поговорим обо всем.
Они тут же условились и встретились в тот же вечер.
— Нам не хотелось бы, чтобы вы уехали по нашему поручению против вашего желания, — сказал тогда Леви. — Время еще есть. Вы можете отказаться, если боитесь.
П. не хотелось, чтобы его упрекали в трусости, однако он признался, что перспектива стать шпионом не особенно ему нравилась.
— Но подумайте, ведь тысяча фунтов, — шептал ему искуситель.
Тут П. не выдержал и согласился. Уходя, Леви заявил ему:
— Помните, что, если вы нас предадите, я могу устроить в Лондоне и в Париже так, что вас убьют.
Таким образом, из-за бархатных лапок уже виднелись острые когти.
Обязанностью П. было добывать сведения о движении войск. По прошествии шести недель он должен был отправиться в Швейцарию и сообщить во Франкфурт-на-Майне о своем прибытии. Ему обещали оплачивать корреспонденцию в соответствии с важностью информации, которую он будет посылать; если он добросовестно выполнит это поручение, ему снова дадут работу. На пароходе, который вез его в Англию, один из пассажиров заметил, как наш бразилец что-то бросил за борт корабля. Это показалось ему настолько странным, что он решил следить за этим человеком. Страх П. дошел до высшей точки, когда он услыхал, как одна дама спросила у его жены, не знакома ли она с господином Ренэ Леви, остановившимся в той же гостинице, где и эта дама, и выдававшим себя за бразильца. Несколько минут спустя пассажир, видевший, как он бросил что-то в воду, обратился к нему с вопросом, не находился ли он в сношениях с немцами во время его пребывания в Голландии. Наш новичок в шпионаже так испугался, что уже тогда рассказал почти все, в чем нам сознался впоследствии.
Мы находились перед двойной загадкой: намеревался ли он действительно работать в качестве шпиона, как обещал немцам, или же хотел лишь раскрыть германский заговор, с тем чтобы нам потом о нем сообщить? Но почему же он сразу этого не сделал, вместо того чтобы путаться в бесконечной лжи до такой степени, что невозможно было в ней разобраться? Я должен добавить к этому, что способ проявления симпатических чернил, тайну которого так старательно хранил Леви, уже был известен нашим экспертам.
П. был заключен в тюрьму, с запрещением ему навсегда въезда в Англию, а дело его было передано бразильскому правительству.
За полтора года до этого пришлось так же поступить с молодым испанцем Адольфом Герреро, на которого нам указали, как на подозрительное лицо, когда он направлялся в Англию, посетив перед тем Париж. Портовые чиновники получили распоряжение дать ему высадиться, так как нам хотелось захватить его. Он назвал себя испанским журналистом, посланным по поручению мадридской газеты «Эль Либераль», но мы установили, к нашему большому удивлению, что он не говорил ни слова по-английски. Как могли немцы пригласить на службу такого человека?
Герреро оставил в Париже молодую танцовщицу Раймонду Амандарен, известную под псевдонимами «Заря Бильбао» и «Султанша». Прежде всего он позаботился о том, чтобы эта молодая особа приехала к нему в Лондон и разыскала для этого испанского купца с Фенчерч-стрит, который согласился предложить молодой женщине какое-то фиктивное место в своей конторе. Ни тот, ни другой не подумали, что было несколько необычно для молодой танцовщицы с многочисленными и яркими нарядами приехать для работы в маленькой лондонской конторе. И когда мадемуазель Амандарен объявила, высаживаясь на берег, что она приехала к своему будущему мужу синьору Герреро, мы выдвинули в качестве основания для ее ареста те лживые заявления, которые она делала для получения визы. 18 февраля 1916 г. Герреро был арестован и доставлен в Скотланд-ярд. На первых допросах он не хотел отступиться от своего нелепого рассказа о корреспонденции для газеты «Эль Либераль», которая, по его словам, платила ему по два фунта за статью. В 16 дней он написал всего две статьи, и вот с этой-то жалкой суммой он собирался удовлетворять все свои нужды и содержать свою молодую подругу.
Тем временем наше следствие устанавливало прошлое и настоящее этого молодого человека. Наш агент в Испании подтвердил часть его рассказа. Он действительно принадлежал, как и говорили, к артистической семье, но, погрязнув в разврате, сделался легкой добычей немецких агентов в Испании. Что же касается директора «Эль Либераль», то он никогда не слыхал о нем. Герреро был предан суду в Олд Бейли 13 июля.
Против мадемуазель Амандарен не было никаких улик, и ей не предъявили никакого обвинения, тем не менее ее из предосторожности содержали в одиночном заключении до конца процесса, а затем выслали в Испанию. Герреро был признан виновным и присужден к смертной казни. Через несколько дней после вынесения приговора он написал, что, если ему будет дарована жизнь, он даст сведения, которые разрушат всю организацию немецкого шпионажа в Испании; но его исповедь была лишь сплетением сплошных вымыслов. Он, между прочим, уверял, что на германской службе он был известен под кличкой Виктора Кунантас, номер 154, что должно было означать, что он является 154-м шпионом, приехавшим из Испании в Англию. Его обязанностью было посещать торговые порты и информировать о готовых к отплытию судах, чтобы их могли потопить немецкие подводные лодки. Он должен был получать 50 фунтов в неделю, кроме комиссионных, за все суда, потопленные по его указанию. Он действительно заслужил высшую меру наказания, но был помилован по просьбе испанского посла. Любопытно, что в его бумагах было найдено письмо, в котором его просили явиться на Стокзелл-роуд в Брикстоне, в то самое помещение, в котором другой шпион был арестован в 1915 г.
Самым нелепым из всех шпионов, состоявших на службе у немцев, был несомненно Жозеф М. В июле 1915 г. я находился в Тильбери для обследования, когда один из моих агентов сообщил мне, что арестован человек, о котором сотрудники мои хотели бы узнать мое мнение. При первом же вопросе арестованный был охвачен таким безумным страхом, что, когда ему сказали, что через несколько минут я сам лично буду его допрашивать, он чуть не упал в обморок, бормоча: «Значит, Базиль Томсон знал, что я буду здесь, раз он сюда приехал?» На самом же деле я совершенно случайно попал в Тильбери в этот день.
Войдя в свою роль, я сел за стол и послал за М. В комнату ввалилась, спотыкаясь, огромная глыба мяса и жира, ростом более 6 футов и соответственной ширины, а весом наверное не менее 115 кг. В момент, когда эта масса подходила к моему столу, она вся дрожала, словно студень. М. предъявил голландский паспорт, и я собирался спросить о его национальности, когда он сам заговорил:
— Будьте немного терпеливы, я сам все расскажу вам. Когда я увидел одного из ваших сотрудников на пароходе, я понял, что он за мной следит, и сразу почувствовал, что попал в засаду. И если бы вы не пришли сюда, я бы сам явился к вам завтра утром. (Его нечистая совесть превратила невинного пассажира, забавлявшегося его нелепой внешностью, в агента полиции.)
По его словам, он принадлежал к семье крупных коммерсантов в Экс ла Шапель, и уже три раза немцы обвиняли его в том, что он был агентом французов. Немецкая полиция уверила его, что ему удастся доказать свою невинность только в том случае, если он отправится в Англию собирать сведения о флоте. Под угрозой расстрела в качестве французского шпиона в собственной стране он решил попытать счастья в Англии. Его послали в школу шпионажа.