Страница 55 из 66
— Вы, значит, не поняли?
Кристос гладит увядшую руку старой креолки, тихонько, как делал бы, если бы хотел успокоить испуганного чекана.
— Чего не понял?
— Почему я ничего не сказала вам про Алоэ.
— Когда для нее все обернулось плохо, она стала торговать собой — этого вы не хотели нам рассказывать?
Пальцами левой руки Ева Мария чертит кружки на песке.
— Она называла себя Ваниль. Клиенты знали ее только под этим именем, но это мне рассказали намного позже. Она больше никогда меня не навещала. Кажется, на нее был большой спрос. Она нравилась богатым людям и много зарабатывала.
Темная ладонь внезапно поднимает песчаную бурю, сметая нарисованные круги.
— Но у нее оставалось все меньше и меньше денег. Чем больше ей было надо, тем меньше она зарабатывала.
— Замал?
Ева Мария улыбается.
— Героин, лейтенант. Ее тело нашли 17 ноября 2009 года у водопада Манике, за Сен-Дени. В заключении написали, что это была передозировка. В местных газетах напечатали несколько строчек о смерти шлюхи по имени Ваниль. Никто так и не узнал ее настоящего имени, кроме полиции, ее братьев и сестер, ее родителей и меня. Даже Марсьяль не знает, что это была она.
— Мне очень жаль, Ева Мария.
— Вам не о чем сожалеть, лейтенант. Вы тут ничего не можете сделать. Но вы, по крайней мере, поняли, почему я не хотела говорить про Алоэ. На этом острове нелегко хранить семейные тайны.
Ева Мария пропускает сквозь пальцы последние песчинки.
— Пойдем обратно, лейтенант?
16 часов
Кристос и Ева Мария стоят у дверей полицейского участка. На обратном пути они почти не разговаривали. Лейтенант ни на мгновение не усомнился в том, что Ева Мария сказала правду.
— Спасибо за прогулку, лейтенант.
— Для меня это было удовольствием, Ева.
Кристос говорит искренне.
Ева Мария забирает у него сумку и, прежде чем медленно двинуться через парковку, в последний раз поворачивается к жандарму.
— Я прекрасно вижу, что вы и дальше будете ломать голову, пытаясь узнать, кто виноват в смерти маленького Алекса. Так вот, лейтенант, скажите себе, что никто не виноват. Что это была случайность, и никто не мог ничего изменить. Именно так на свете зарождается всякая ненависть, из-за этого начинаются все войны, нам всегда надо найти виноватых во всех несчастьях мира. Даже когда их нет, наш разум их придумывает. Полицейскому нелегко примириться с этой мыслью, но нам так необходимы виновные, что мы в конце концов сами их создаем.
Кристос стоит неподвижно, он неспособен прервать монолог старой креолки. Она смотрит ему в глаза.
— I fé pa la bou avan la plï',[41] лейтенант. Понимаете? Когда человек несчастен, он выживает благодаря тому, что ненавидит весь свет или кого-то одного, кого-то, на ком можно сорвать зло, чтобы почувствовать себя немного лучше. Вы со мной не согласны?
— Я… не знаю. Вы говорите, что в смерти Алекса никто не виноват, но у нас по острову бродит на свободе убийца…
Ева Мария окатывает жандарма своим океанским взглядом.
— Именно это я и пытаюсь вам объяснить, лейтенант. I fé ра la bou avan la plï. Когда на человека обрушиваются несчастья, он отказывается смириться с тем, что нет никакого виновника, которого надо наказать. И тогда, чтобы меньше страдать, мы придумываем месть.
«Мы придумываем месть», — повторяет про себя Кристос.
Она сумасшедшая, эта старуха, или она пытается ему открыть что-то иное? Зашифрованную правду? Назвать имя убийцы — и это не Марсьяль Бельон?
И пока в его голове роем вьются противоречащие одно другому предположения, в полицейском участке раздается звонок.
43
На попечении обоих родителей
16 ч. 01 мин.
Марсьяль остановился в двадцати метрах от малабара. Он не мог сделать больше ни шага. Он опускает на землю спящую Софу, завернутую в одеяло. Малабар наблюдает за ним из-за черного внедорожника, его лица не разглядеть в тени козырька защитного цвета бейсболки. За спиной у него волны бьются о черные скалы бухты Каскадов, обдавая их пеной.
Марсьяль на мгновение заколебался: идти, бежать вперед? Или убежать?
Он не трогается с места.
Он пристально смотрит на малабара и вспоминает записку на стекле машины.
Всреча
В бухти каскада
Он не может сопротивляться памяти, которая выходит из берегов, поднимается на поверхность мозга, возбуждает все его чувства. На этот раз он позволяет прошлому взять над ним верх.
Мысли мечутся, воспоминания идут потоком, и Марсьяль невольно дублирует этот поток, шевеля губами, с которых не срывается ни единого звука.
Все перевернул тот субботний вечер 3 мая 2003 года.
В те выходные была очередь Грациеллы сидеть с ребенком. В виде исключения я остался один. Моя тогдашняя подружка, Алоэ, только что улетела на кастинг в метрополию. Пауза пришлась кстати, и мы оба это сознавали. У каждого свой путь, у каждого свой шанс…
16 ч. 02 мин.
Грациелла Доре осторожно, словно боится оборвать, заправляет за ухо чуть более длинную, чем остальные, прядь волос, потом поворачивается лицом к Индийскому океану.
Ей вспоминается телефонный разговор с этим полицейским. Способен ли он хоть что-то понять? Да нет, конечно, нет. Он выглядел не особенно усердным служащим. И стоило потрясти у него перед носом марионеток, как он тут же пустился в погоню за тенями.
Милый ленивый щенок.
Ей надо сосредоточиться, хватит прокручивать в голове одно и то же кино. Действовать. Реагировать. Но разве можно забыть?
Каждая умирающая у ее ног океанская волна напоминает ей об Алексе.
Как с этим бороться?
Мелькают кадры. Лагуна. Отель «Аламанда». Бегство Марсьяля. Умершие… Недавно, когда-то…
Эти мертвецы хватают ее за ноги, не позволяют о них забыть.
И на этот раз Грациелла их не отталкивает.
Это было так давно…
А если точно, думает Грациелла, это было 3 мая 2003 года. Я тогда была одержима одной мыслью.
Марсьяль не имел права меня бросать.
Он мог сколько угодно изменять мне с другими женщинами, которые красивее, чем я, например с этой девочкой, Алоэ Нативель, он мог пить ночи напролет с другими мужчинами, он мог появляться через день, мог пользоваться моими деньгами, поварами моего ресторана, моей постелью, моей дыркой, но он не имел права меня бросать.
Он не имел права любить другую.
Я все поставила на него, как ставят все свои сбережения на номер в казино, на лошадь, все в него вложила, как вкладывают в новый стремительно развивающийся проект. Я выбрала его из нескольких десятков возможных претендентов, я была уверена, что смогу его переделать; собственно, я этого и добилась, он был молод, податлив, словно глина, самородок, который надо было обработать, золотая жила, которую я одна угадала и из которой я одна смогла бы нечто извлечь. Я могла вытерпеть все, пожертвовать всем, потому что наша пара была творением, рассчитанным на долгий срок, творением, чьи мощь и гармонию можно было бы оценить лишь годы спустя. Долгое, терпеливое созидание.
Я сделала ставку на Марсьяля, оставив в стороне все прочие свои иллюзии, все прочие страсти, бесконечные возможности, которые дарила мне жизнь, я уподобилась студентке, готовой пренебречь собственной молодостью и работать день и ночь, стремясь к единственной цели — получению недостижимого диплома.
Я выбрала его, чтобы он стал отцом моего ребенка.
Нет, Марсьяль не имел права бросать меня ради первой попавшейся шлюшки.
Вот потому-то в тот вечер я приперла его к стенке…
16 ч. 03 мин.
Не прошло и трех часов с тех пор, как я отвез Алоэ в аэропорт в Сен-Дени, и мне позвонила Грациелла. Должно быть, узнала об этом от общих друзей, с самыми лучшими намерениями доложивших ей, что девчонка на неопределенный срок улетела в Париж.
41
Реюньонская поговорка: не надо путать причины и следствия. — Примеч. автора.