Страница 42 из 82
— Мой муж был железнодорожником, — уточнила Дениза. — Жак умер больше девяти лет назад.
Она повернулась к плакату, где Восточный экспресс пересекал Венецианскую лагуну.
— Мы часто пользовались его бесплатным проездом…
Я достал из кармана оторванную страницу «Курьера Ко» от четверга, 17 июня 2004 года.
— Я хотел показать вам одно фото, Дениза.
И сунул ей под нос портрет Морганы Аврил, позаботившись замаскировать заголовок и дату статьи «О тебе, Моргана». Даже если у старушки слабовата память, за два дня она не могла забыть лицо Магали Варрон. То же самое лицо, что и на газетной странице.
— Вы ее узнаете?
Извинившись, что оставляет меня одного, Дениза пошла в спальню за очками, в ближайшую к двери комнату направо. Глядя на ее походку, мне показалось, что она менее уверенная, чем была в тот день на пляже в Ипоре, в утро самоубийства. За два дня она словно постарела на два года. Наконец она вернулась и принялась рассматривать фото.
— Да… это та самая девушка, которая скончалась после того, как ее изнасиловали.
Я с трудом сдержался, чтобы не подхватить Денизу на руки и не закружить по комнате. Как я и предвидел, она также спутала лицо Морганы Аврил с лицом Магали Варрон. Я не сошел с ума и не придумал это невозможное сходство! Но станет ли почтенная дама моей союзницей?
Я развернул газетный лист.
— Посмотрите на дату, Дениза, посмотрите, когда вышла эта газета.
Она поправила очки, словно четкость ее зрения зависела от того, с какой миллиметровой точностью очки сидят на носу.
— Четверг, 17 июня 2004 года? Боже мой… Мне казалось, эта чудовищная история произошла совсем недавно…
На противоположной стене я увидел, как поезд «Синкансэн» въезжает в туннель, проложенный между небоскребами какого-то японского города, возможно, Осаки.
— Два дня назад, — подсказал я.
Дениза звонко рассмеялась мелким старушечьим смехом и села на деревянный стул с соломенным сиденьем. В три прыжка Арнольд очутился у нее на коленях. С иронией в голосе она произнесла:
— Я знаю, что иногда теряю чувство времени. Но два дня — это даже для меня чересчур. Если поразмыслить, газета права, в то время когда расследовали это дело, Жак был еще жив. Он покинул меня в 2005-м…
Подняв морщинистую руку, она знаком велела мне сесть. Она по-прежнему не спрашивала, ни кто я, ни почему я задаю ей вопросы. Я взял другой стул, деревянный, с сиденьем, набитым соломой, и сел напротив нее. Арнольд стал принюхиваться, словно всерьез намеревался поменять колени.
Возбуждение переполняло меня, я делал все возможное, чтобы оно не вырвалось наружу.
Дениза помнила убийство Морганы Аврил!
В сущности, это логично, она же постоянно живет здесь. Но, похоже, она не видела связи между двумя девушками, скончавшимися с интервалом в десять лет.
— Вы правы! — подтвердил я. — Это фотография Морганы Аврил, молодой девушки, изнасилованной и убитой в Ипоре в 2004 году. Но я пришел к вам поговорить о другой девушке, о Магали, той, что совершила самоубийство, спрыгнув с обрыва.
Ее дрожащая рука погрузилась в длинную шерсть Арнольда. Она смотрела на меня так, словно не понимала, что я ей сказал, и не решалась попросить повторить; наконец она отчетливо произнесла шесть слов:
— Я была там, когда нашли труп.
Разумеется, Дениза. Я тоже. Мы оба там были. Втроем, вместе с Ле Медефом.
Она закрыла глаза. Мне даже показалось, что она задремала. Она говорила медленно, словно рассказывала сон:
— Я шла по пляжу. Стояло раннее утро, кажется, не слишком холодное. — Она погладила пузико ши-тцу, и песик заурчал от удовольствия. — Арнольд был совсем маленький…
В голове моей зажегся сигнал тревоги.
Арнольд? Совсем маленький?
— Это был безумный день, — продолжала Дениза. — Молодежь танцевала везде, особенно перед казино. Всюду звучала музыка, много музыки, всю ночь, рок-музыка. Я тоже, когда была в их возрасте, любила танцевать под рок, но, разумеется, другой, не тот, который играли в тот вечер. Вам не кажется странным, что молодежь, сменив музыку, сохранила ее прежнее название? Они все выглядели совершенно счастливыми. Разумеется, пока не случилась трагедия. Пока под скалой не нашли тело этой бедной девушки.
Внезапно мне захотелось схватить мохнатый клубок, лежавший на коленях Денизы, и подбросить его до потолка, воздействовать на старушку неким подобием электрошока. Чтобы она сосредоточилась на воспоминаниях двухдневной, а не десятилетней давности. Чтобы подтвердила, что я никоим образом не касался трупа Магали Варрон.
Я повысил голос. Арнольд навострил ушки.
— Мадам Жубан, я пришел не для того, чтобы вы рассказывали мне о Моргане Аврил, а для того, чтобы мы могли поговорить о том, что случилось два дня назад, в среду, когда мы с вами встретились. Помните, вы гуляли с Арнольдом по пляжу в Ипоре?
Лицо Денизы озарила улыбка. Мне даже показалось, что при слове «гуляли» Арнольд завилял хвостом.
— Господи, точно, я гуляла… Арнольд тоже. Но это было так давно. Вот уже несколько лет, как мои ноги больше не могут долго ходить. Как и лапы Арнольда…
Я пытался сопротивляться крушению всех своих надежд.
О чем говорит эта безумная старуха?
Это было так давно… Ее ноги больше не могут долго ходить…
Но еще позавчера она вышагивала по пляжу Ипора с песиком на поводке!
Дениза продолжала, видимо, не в силах остановить поток ностальгических воспоминаний:
— Я словно брошенные под открытым небом поезда. Как заржавевшее железнодорожное полотно. Я живу здесь, чтобы ждать и вспоминать. Время от времени за мной приезжает такси и отвозит меня к врачу или Арнольда к ветеринару. Мадам из Помощи на дому приносит мне покупки.
У меня закружилась голова, я вперил взгляд в фотографии на стенах. Поезда метались, словно выполняя команды безумного стрелочника. Дениза проследила направление моего взгляда.
— Я много путешествовала. Вместе с Жаком мы несколько раз совершили кругосветное путешествие. Совершенно бесплатно. Он был гениальным машинистом… Помню, в марте шестьдесят второго, как только выехали из Тайшета, Байкало-Амурскую магистраль завалило снегом и…
Не выдержав, я прервал ее. Арнольд навострил ушки и угрожающе зарычал, показав длинные, размером с дынную семечку, зубы.
— Позавчера я столкнулся с вами в жандармерии… Вы выходили из кабинета капитана Пироза.
— Так вы, значит, полицейский? — заикаясь, произнесла Дениза.
— Нет… нет. Совсем наоборот.
И тотчас пожалел о своем «наоборот». Рискуя испытать на себе остроту зубов Арнольда, я положил руку на колено Денизы.
— Вам страшно? Вас просили забыть о том, что случилось позавчера? Ни с кем об этом не говорить? Особенно с журналистами?
Дениза резко поднялась. Арнольд с визгом соскользнул с ее коленей.
— Значит, вы журналист? И явились копаться в подробностях той давней истории?
Я тоже встал. Ее морщинистое лицо находилось на уровне моей шеи. Я почти перешел на крик:
— Мы вместе более четверти часа ждали на пляже приезда жандармов. Вы прикрыли тело девушки моей ветровкой. У девушки вокруг шеи был обмотан красный шарф…
Дениза попятилась. На вешалке возле входа висела серая непромокаемая куртка, соломенная шляпа и шелковый бежевый платок. Сначала наши взгляды сосредоточились на этом куске ткани, потом встретились.
В глазах Денизы я увидел ужас.
Я обнял ее за плечи и постарался придать голосу самые ласковые интонации:
— Я не хочу причинить вам зло. Не хочу обижать вас. Я хочу только…
Сначала я не понял ее жеста. Привычным движением она взялась правой рукой за левое запястье.
Пронзительный звук разорвал тишину, на часах замигала красная сигнальная лампочка.
То, что я принял за часы…
Как многие пожилые люди, проживающие в одиночестве, Дениза носила тревожный браслет, соединенный с ее лечащим врачом или со службой скорой помощи…