Вынуждающие обстоятельства

– Все, балансир на месте, шестеренки крутятся, время показывается. С вас три барра.

Похоже, лис успел еще и правильное время выставить на часах, пока ремонтировал балансир. Бросив на прилавок три монеты, я отсалютовал Солрею и быстрым шагом пошел в сторону выхода с рынка, потому что я и так задержался на пределе того времени, когда опоздание было бы простительным.

Стражники на входе в Цитадель узнавали меня и пропускали без лишних вопросов. За несколько дней до этого я каким-то образом умудрился выучить один-единственный путь в Цитадели – дорогу до кабинета мастера Гимеона. Посмотрев на часы, я припустил ходу, потому что опоздание уже равнялось примерно двадцати минутам или даже получасу. Настойчивый голос в голове подтвердил мои расчеты:

– Ученик, Проклятый тебя дери, где ты шляешься? Тебя уже ждут!

– Я уже в Цитадели, на втором ярусе, бегу к вам.

Монахи провожали меня недоуменными взглядами, но пропускали мимо себя. Коридоры и окна летели у меня перед глазами, а в мозгу была только одна мысль – как я еще не выдохся.

В последнем коридоре, который вел к кабинету Иерарха, я запнулся лапой за ковер, и пропахал носом пару метров пола. Свиток вылетел у меня из лапы и размотался примерно на треть своей длины. Ругаясь, я поднялся с пола, переводя дыхания после забега по коридорам и переходам Цитадели, кое-как смотал свиток обратно, после чего толкнул дверь в кабинет варана.

На меня уставилось полтора десятка пар глаз. К моему удивлению, вдоль стены сидело достаточно Цепных, но при этом лишь одна Кон-Сай. Гимеон ответил на мой немой вопрос:

– Конечно, опаздывать нехорошо, ученик, но раз ты уже здесь, забудем это. Перед тобой сидят представители-наставники всех сформированных команд Чойг-Ма’л и представитель всех команд охотниц, сержант Кимра. Они передадут твои правила и копии свитка своим командам, а через неделю состоится первая игра, которую ты будешь судить. Слово тебе.

Все прибывшие представители уставились на меня, показывая заинтересованность в том, что будет произнесено дальше. Я открыл свиток:

– Итак, как вы уже знаете, я собрал вас здесь, чтобы разъяснить правила новой игры. Не буду долго расшаркиваться – перейду сразу к делу…

Это была самая утомительная лекция, какую только можно представить. Делегаты оказались очень придирчивыми и въедливыми, и их интересовала каждая деталь игры, о которой я только упоминал. Их интересовала даже высота травы и мелкие детали экипировки. Я как мог, отвечал на их вопросы, хотя порой они умудрялись заводить меня в тупик.

Самый главный вопрос был оставлен на потом. И задал его один из Цепных, рослый ирбис:

– Правила более-менее ясны. Командная игра и все такое. Одно только неясно. Мы воины! Какого Проклятого правила игры запрещают грубость? Мы что, будем, как зверята, катать мячик по площадке?

Его соседи начали его поддерживать:

– И правда, что это такое? Мы же должны применять силу, иначе это какой-то спорт для крестьян!

Я поднял лапы, и гул стих:

– Специально для вас я немного модифицировал правила. Разрешены силовые приемы, но только при игре в корпус. То есть, можете с силой врезаться в соперника с мячом, но лишь корпусом в корпус. Это максимальный компромисс, который я готов дать. Иначе футбол станет игрой для ломания костей. Именно по этой причине я не разрешаю подсечки, сбивания с лап иными способами, кроме разрешенных, и тому подобное. Такое отступление вас устроит?

После долгих разговоров и совещаний представители Цепных и Кон-Сай согласились на предложенный мной компромисс. Дополнительно мне пришлось объяснять правило игры в мяч – когда нарушение фиксируется, а когда нет.

Напоследок я отдал принесенный футбольный мяч, чтобы мастер Гимеон подготовил необходимое количество копий для всех команд.

В разговорах с личной гвардией я провел несколько часов. Горло уже серьезно першило, и когда я переступил порог кабинета, моей первой мыслью было замолчать на несколько дней, чтобы не тревожить раздраженную глотку.

Страж кабинета, Дост, отдал мне часть. Я машинально ответил ему те же и направил свои лапы в сторону выхода из Цитадели.

На одном из средних ярусов меня остановил одиночный Чойг-Ма’л:

– Лар Мирпуд? Можно мне поговорить с вами?

Морда воина, молодого тигра, казалась мне смутно знакомой, но я не мог вспомнить, где он мне попадался раньше. Видя мое замешательство, Цепной скромно опустил голову:

– Мы с вами встречались лишь однажды, и наша встреча в вашей памяти отложилась как очень большая трагедия.

– Цепной Коул! Теперь я тебя вспомнил. Ты что-то от меня хотел?

– Да. Понимаете, я чувствую себя виноватым перед вами из-за всей этой погони и того, что случилось в меровийском лесу. Мне хотелось бы, чтобы такое с вами больше не повторялось.

– Так ты меня остановил только ради того, чтобы принести извинения?

Тигр замялся:

– И да, и нет. Я хотел бы стать одним из ваших телохранителей. Только так я смогу уменьшить свою вину перед вами.

Для меня такой поворот событий оказался полной неожиданностью:

– Коул, зачем мне это? Я не настолько важная персона, чтобы ты, Цепной Меч, шел меня защищать. Тем более, мне хватает одного защитника.

Губы Коула тронула легкая улыбка:

– Госпожа Джесси. Я уже говорил с ней. Она не против, чтобы я защищал вас вместе с ней. Говорит, что для Иерарха вполне подходит защита «Кон-Сай и Чойг-Ма’л».

– Но ведь Иерарх не я, а мастер Гимеон.

– Да, но магическую силу Ордену даете вы, а не он. И поэтому ваша защита вдвойне важна для новой религии. На вас держится вся вера и вся личная гвардия Иерарха.

Я усмехнулся в ответ:

– Это конечно хорошо, только как ты меня охранять собрался? Я не позволю тебе жить со мной и Вейлин в одном доме. А как иначе ты будешь находиться рядом? Да и ты не подумал, что есть и другие Цепные, которые могут отнестись с раздражением к тому, что какой-то молоденький Чойг-Ма’л стал личным телохранителем фактического Иерарха?

Вместо ответа Коул лишь улыбнулся, после чего ушел по коридору в противоположную сторону. Я пожал плечами и продолжил спускаться по одной из многочисленных лестниц в сторону центрального выхода.

Путь обратно утомил меня до такой степени, что на подходе к дому я хотел рухнуть прямо на пороге. Не знаю, как мог лишь многочасовой разговор принести такую усталость, но чувствовал я себя так, словно ходил весь день и попутно таскал тяжести. Передние лапы не пострадали, зато задние чувствовались как две толстые тумбы.

Мой стук в дверь вышел не самым громким, но дверь почти сразу отворилась. Вейлин, поначалу улыбавшаяся, посмотрела на меня с сочувствием:

– Замучили тебя?

Я с трудом пересек порог дома и буквально осел в кресло:

– Задних лап не чувствую совершенно.

Волчица прошла мимо, пройдясь хвостом мне по груди:

– Сейчас я тебе помогу. Пока постарайся переодеться.

Я с большим трудом стянул одеяния Судьи и натянул домашний халат практически на голое тело. Вернувшаяся магесса села на сложенные под себя лапы возле меня и взяла мою правую стопу в лапы:

– Расслабься, я пока тебя немного разомну.

Я откинулся в кресле, прижавшись к спинке и закрыв глаза. Вейлин намазала мне подушечки на лапах какой-то мазью, после чего начала разминать мне стопы.

Ее нежные пальцы и острые коготки заставляли меня разомлеть от удовольствия. Приоткрыв глаза, я наблюдал за волчицей.

Уже после того, как мы поселились в домике мастера Гимеона, я ловил себя на мысли, что мне очень нравится наблюдать за магессой тогда, когда она занималась своими делами и не обращала на меня внимания. В такие моменты мне нравилось изучать какие-то мельчайшие детали любимой – переливы серого цвета на шерсти и гриве, подергивающиеся ушки, слегка загнутый кончик хвоста, поднимающуюся во время дыхания грудь, коготки на пальцах передних лап – словом, меня интересовали мельчайшие детали, наблюдение за которыми приносило мне необъяснимое расслабление и наслаждение.