Глобус

Надо ли говорить, что до того мало кому известная фирма "Кадис" со станции "Сантьяго-да-Луна" что в Латинской Колумбии, стала чуть ли не на десятилетие законодателем мод в гражданском космолетостроении. Характерные обводы судна стали настолько привычным зрелищем в причальных секциях, что я, пожалуй, смог бы узнать его и в куда более разрушенном состоянии.

Этот, застрявший в створке шлюзовых ворот, вообще на удивление хорошо сохранился. Скорее всего, вынесенные вперед на боковых консолях двигатели приняли на себя основную силу удара, дав шанс выжить людям. Пассажирская капсула в последней, хвостовой трети корпуса, с первого взгляда вообще показалась мне совершенно целой. И это после того, как на хорошей скорости судно протаранило несколько метров керамо-металлического сплава!

Конструкция предусматривала возможность полного отделения обитаемой части корабля в случае серьезной аварии. Теоретически, либо изнутри - отдав команду с пульта управления, либо снаружи - вскрыв специальный люк, кабину можно было снять и опустить на один из причальных столов терминала. Неприятность заключалась в том, что именно эта, хвостовая треть корпуса "Саратоги" и заклинила диафрагму шлюза.

Вскрыть главный вход в судно тоже не вышло бы. Он едва-едва торчал из-за лохмотьев металла шлюза. Оставалась последняя возможность чтоб попасть внутрь и выяснить наконец-таки судьбу отчаянных лихачей - технический, узкий и расположенный в самом неудобном месте, люк. И пока спасатели, пользуясь практически полным отсутствием притяжения, расползлись по потолку, я тихонечко двинул трак к тому самому месту корпуса.

Давным-давно, лет, наверное, десять назад, сразу после того, как корабликов типа "саратоги" стало много, Ассамблеей Содружества был принят закон, согласно которого все гражданские суда должны быть зарегистрированы в Астроконтроле и оборудованы легко читаемыми метками с регистрационным номером. Это к тому, что на том сервисном люке, к которому я, в конце концов, сумел-таки подвести трак, такой номер тоже имелся. Выяснить же имя владельца и станцию приписки машины, дело буквально двух минут. Реестр космолетов принадлежавших частным лицам или гражданским корпорациям был в свободном доступе в Сети.

- Господин Фернандо Калавера Кальва, - пробурчал я себе под нос, перенося информацию из реестра в записную книжку нейросети. - ЛЛ-3, станция "Асесьон".

- Вольник? - тут же прокомментировал мое открытие кто-то из десанта. - В смысле - с вольных станций мужик.

- Каким ветром его к нам занесло? - новую тему для трепа немедленно подхватили остальные. Все были абсолютно уверены, что спасать в этой куче метало-керамического лома уже некого, и потому просто, как умели, боролись со скукой.

- Эй, кто там?! Докладывайте, - вдруг вклинился на нашу отрядную волну незнакомый голос. - Что там у вас?

Ну надо же, как не вовремя! Я только-только люк открыл и голову туда сунул, чтоб выяснить свободен ли путь в кокпит судна. Ну и, сказать по правде, рапорты - это вообще не моя работа. Я всего лишь водитель трака одной из многих дружин спасателей этой огромной станции.

Все так, но почему-то именно в тот момент эти замечательные мысли мою глупую голову не посетили. Рефлекс что ли сработал армейский. Это в СВГ я младший по всем статьям, и надомной - только в нашей дружине - аж двенадцать начальников. Но и другое - тоже верно: именно в тот момент я был единственным офицером на траке. А это значит и докладывать должен был я.

- Здесь лейтенант Лесток, сэр. Эммм... лейтенант в отставке, сэр. Находимся возле потерпевшего крушение судна. Это "Саратога", сэр. Бортовой номер...

- Чуть позже, лейтенант, - не дал растрезвонить мне закрытую до окончания следствия информацию на весь белый свет тот человек с командирским голосом. - Внутрь входили? Есть такая возможность? Кто-нибудь выжил?

- Основной люк недоступен, сэр, - чувствуя как "загорелись" от смущения уши, поспешил оправдаться я. Надо же было забыть главные положения Устава Спасателей! - Минуту назад удалось вскрыть второй сервисный вход в космолет. Приступили к работам по временному фиксированию "Саратоги" - ее положение не выглядит устойчивым. Готовим группу для проникновения.

- Хех, - хмыкнуло неведомое начальство, и тут же распорядилось поторопиться, быть осторожнее, рапортовать каждые пять минут и поменьше болтать в канале.

- Как понял, лейтенант?! - закончил небольшую речь командир, окончательно убедив меня в армейском происхождении навыков руководства.

- Принято, выполняем.

Вот вроде тысячи раз слышанные и сказанные во флоте фразы, а эффект имеют прямо-таки удивительный. В один миг куда-то все сомнения и опасения деваются. Остаются лишь цель и ты. Все просто и понятно. Вот что приказ животворящий в человеком делает!

Я вот и думать забыл о том, что дружиной вообще-то не командую. Задания за пару минут всем роздал, убедился в том, что люди приступили к их выполнению, плюнул три раза через левое плечо, и полез в покалеченное судно.

Сказать по правде, полез на силе воли. Очень не хотелось. Ничего хорошего в этом нет, когда пилот лезет в разбитый космолет. И ни к чему хорошему привести не может. Не должен хороший пилот бояться летать, а посмотришь на пузырящийся кровавыми шариками кусок мяса, в который гравитация превратила сеньора Фернандо Кальва, и поневоле задумаешься о цене ошибки. Не знаю уж, что именно произошло в маленьком салоне самого распространенного в обитаемом мире корабля, как так получилось, что ни гость с вольных станций, ни компьютер не смогли ничего сделать чтоб избежать столкновения с огромной, многокилометровой тушей Короля, но результат, как говорится, вот он.

С другой стороны, любопытство покусывало. Во-первых, при всей славе и популярности корабликов типа "Саратоги", лично мне так и не довелось побывать внутри. На военных базах в чести совсем другой транспорт, а в те немногие отпускные дни, что у меня были, подружиться с каким-нибудь миллионером, или топ-менеджером серьезной корпорации не вышло. Каким бы простым и маленьким не был придуманный инженерами "Кадиса" космолет, это все-таки было полноценное пустотное судно. И стоил соответственно.

Во-вторых, множество раз слышал страшные истории о столкновениях на скоростях близких к космическим. Сам регулярно испытывал серьезные перегрузки при маневрировании. Но что бы вот так - своими глазами увидеть последствия, такого прежде в моем опыте не было.

В общем, протиснулся в узкий лаз, будучи раздираемым противоречивыми чувствами. И если бы не приказ с пола причального терминала, с удовольствием уступил бы сомнительную честь первому проникнуть в едва-едва, буквально парой капель сварки, закрепленное в диафрагме судно.

Пилот и владелец, судя по всему, ремнями безопасности и ношением специального пилотского комбинезона пренебрегал. И еще, я сразу подумал, что катастрофа для экипажа "Саратоги" случилась явно неожиданно. Потому как, это какой же нужно иметь сквозняк в мозгах, чтоб даже в минуту опасности не потрудиться защелкнуть карабины на ремнях. А так - сидели, общались, бум и все. Тело Фернандо Кальва буквально размазало по пульту управления и переднему обзорному экрану. Я особо не разглядывал - не нашел в себе силы, потому как и так было понятно, что этому человеку помощь спасателей уже ни к чему, но в том куске кровоточащего мяса, даже части тела невозможно было с уверенностью определить.

А вот пассажир собственной безопасностью не пренебрегал. Правда, это ему не особенно сильно помогло - у человека были явно поражены внутренние органы. Однако же, он хотя бы дожил до появления СВГ.

- Эй, приятель! - позвал я пассажира, заметив, что грудь того чуточку вздымается при дыхании. - Не шевелись. Мы тебя вытащим, а медицина мигом склеит обратно...

Второй и последний обитатель кокпита потерпевшего крушение судна поднял залитую кровью голову, и сквозь спутанные, перемазанные в чем-то волосы я, неожиданно для себя, разглядел с детства знакомое лицо Сашки Тремейна.