Страница 16 из 38
Йокимура
Однажды я увидел по телевизору кладбище нерожденных детей с маленькими могилками, на которых японские женщины зажигали свечи и оставляли цветы. На минуту я вообразил себя одной из них, наклонившейся положить букет хризантем.
Дерево
ОТДАННЫЕ ТЕМЫ
Почему я отдаю свои темы?
Проще всего на это ответить: потому что я стар и не сумею сам ими воспользоваться. Однако этот простой ответ стоит дополнить. Земля кажется мне очень интересным местом, и расставаться с ней жаль. Но что тут можно поделать? Прислушиваться к недугам и безобразиям, которые докучают стареющему организму, превратить свои записи в дневник прогрессирующего распада? Это не поможет ни мне, ни кому другому. А ведь я должен писать. С молодых лет я ощущал присутствие своего даймона, или, если хотите, Музы, и без этого спутника погиб бы бесславно. Однако то, что пишешь, постоянно меняется — соответственно изменениям сознания. Сегодня я осознаю все по-иному, чем десять или двадцать, а тем более пятьдесят лет назад. Или, что, пожалуй, правильнее, по-иному не осознаю. Уже давно мои внутренние заботы сводятся к вопросу: как сберечь память? Хотелось бы представить себя исключением, сославшись на различные тяжелые испытания, но, в сущности, сейчас все пишущие главным образом этим и занимаются, независимо от возраста, пола и характера переживаний. Я думаю, что замыкаться в четырех стенах собственной личности вредно. Во всяком случае, когда тебе за восемьдесят, хорошо уже то, что картина мира, хотя и страшная, видится крайне комичной, так что чрезмерная серьезность здесь неуместна. Сначала мы хотим достичь как можно более высокого уровня сознания, затем снисходительно приветствуем его ограниченность. В то же время обретает большую значимость сам спектакль, просто потому, что он шел, когда нас не было, и будет идти, когда нас не станет. Благое дело — усиливать интерес живых к этому theatrum mundi, и нехорошо убеждать их, что как только мы умрем, все обратится в ничто. Мои темы могут пригодиться людям, уставшим от исповедальной литературы, широко разливающегося потока сознания, бесформенности повествования о себе. Благословим же классицизм и будем надеяться, что он не исчез совсем.
Хоругвь
Перси, сын графа Нортумберленда (его старший брат, по прозвищу Готспер, действует в королевских хрониках Шекспира), был рыцарем без страха и упрека. Вдохновленный стремлением нести веру Христову язычникам, он вступил в Орден крестоносцев, сражавшихся на окраинах христианских земель. Мы бы ничего не знали о его пребывании в тех краях, если бы не событие 1392 года, описанное в хронике Линденблата и Виганда. Тогда войско крестоносцев, переправившись через Неман около Алитус, или Олиты, именуемой в хрониках Алитен, двигалось к Лиде. Хоругвь со святым Георгием нес впереди войска брат Рупрехт Зекендорф. Перси, полагавший, что эта честь принадлежит английским рыцарям, разгневался, вынул из ножен меч, и дошло бы до кровопролития, если бы не вмешательство высших членов ордена.
Почти через шестьсот лет мы услышали из Ватикана, что покровитель рыцарства, святой Георгий, сражающийся с драконом, никогда не существовал.
Бассейны рек
Эти захолустные окраины Европы. Я пытаюсь представить себе, как они выглядели в 1811 году, когда в Соплицове пировали и собирали грибы. В моей памяти сохранилось кое-что из тех обычаев, остальное восстанавливаю по различным источникам. Это был бассейн Немана, где лесов уже осталось немного и откуда возили в Крулевец на баржах в основном плоды земледелия. Но немного севернее, там, где реки впадали в Двину, еще продолжали вовсю вырубать лес и сплавлять бревна в Ригу к вящему обогащению немецких купцов. Кое-где на участки предназначенного к вырубке леса совершались вооруженные набеги, потому что границы владений были намечены и описаны весьма приблизительно («От кривой сосны и камня повернуть направо»). В лесных деревушках жили егеря, охотники на бобров, загонщики, а также «удальцы» — молодые и сильные парни, ходившие на плотах, сбитых из сплавляемых бревен, или на барках, груженых дубовыми бочарными клепками. Крутились большие деньги, множились богатства шляхетских родов, панов сопровождали слуги, всегда готовые пустить в ход саблю и мушкет. Эта лесная жизнь шла рядом с соседней, полевой, но никто ее не запечатлел.