Неукротимое пламя

Ну, и ну! И это все мне?

В животе мгновенно забулькало, напоминая о том, что со вчерашнего обеда в нем нет ни крошки, и я буквально набросилась на тарелку с ароматным супом. Поев, я расчесалась и, переодевшись в чистую одежду, отправилась на поиски кабинета мистера Вайза.

При свете дня замок Академии выглядел совершенно иначе: стены с выбитыми узорами и замысловатыми символами имели красивый светло-коричневый, местами с позолотой, оттенок; высокие потолки были талантливо разрисованы причудливыми картинами, изображения которых, правда, как выяснилось мной позже, имели особенность меняться. Я жадно глазела по сторонам, сгорая от любопытства и страстного желания изучить все великолепие замка, но, увы, сейчас я вынуждена торопиться – было бы некрасиво заставлять профессора ждать меня слишком долго. Его кабинет я отыскала быстро, благодаря дверной табличке, на которой крупными буквами сияла надпись: « Фабиан Донатан Вайз, ректор Академии». Я постучала, и, вопреки ожидаемого мной разрешения войти, дверь сама распахнулась, представив моему взору просторный, выполненный в светлых тонах кабинет, в центре которого, за недлинным прямоугольным столом восседал сам ректор. По его левое плечо, выпрямившись и застыв, словно статуя, стоял высокий, худощавый человек с каменным неприветливым лицом. Мужчина медленно повернул голову, и, окинув меня ленивым, но изучающим и не выражающим ни малейшей симпатии взглядом, так же неторопливо отвернулся.

Б-р-р. Неприятный тип. Меня так и передернуло от ощущения отторжения.

– А, Настя, проходи, – приветливо сказал мистер Вайз. – Как спалось?

– Отлично. Спала, как убитая, – разоткровенничалась я, и, сделав пару нерешительных шагов, застыла на середине кабинета, стоило только украдкой взглянуть на незнакомца – он стоял неподвижно и выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

– Что ж, я рад. Как ты, наверное, догадываешься, поступление в Академию невозможно без предварительных экзаменов, – мистер Вайз выдержал паузу, вовремя которой я успела запаниковать – едва ли я смогу пройти отбор, ведь я ничегошеньки не смыслю в магии! Но профессор успокоил, добавив: – Конечно же, для тебя я вынужден сделать исключение. Тем не менее, я бы хотел, чтобы к началу учебного года ты была более или менее подготовлена.

– Да, конечно. Я готова заниматься, – с энтузиазмом затараторила я, испытывая безграничную благодарность и огромную радость, которая, впрочем, омрачалась кислым выражением лица второго мужчины. Он даже поморщился. Что с ним такое? Конечно, он совершенно справедливо может считать меня недостойной подобных привилегий, но разве это повод вот так открыто демонстрировать свое неодобрение?

Мистер Вайз кивнул.

– Профессор Дарн снабдит тебя всем необходимым, – он помолчал, затем обратился к незнакомцу: – Профессор Дарн, меня несколько смущает ваше неопределенное молчание. Надеюсь, вы не откажетесь пойти нам навстречу и немного обойти правила?

Тонкие, плотно сжатые губы профессора Дарна разомкнулись, и он заговорил тихим, глухим голосом:

– Позвольте напомнить, ректор – веками сложившиеся правила.

Мистер Вайз оставался невозмутим.

– Перестаньте, Виктор, – отмахнулся он. – Не заставляйте меня напоминать вам о моих полномочиях.

– Ни в коем случае, профессор. Тем более, что мне и так известно о безграничности ваших полномочий. Но не станете же вы возражать, что ваше, с позволения сказать, протеже, выглядит неподобающе. За долгие годы работы в Академии я повидал многих феппсов, но чтобы они так разительно отличались от нас с вами… Вы только гляньте на ее вульгарного цвета волосы, а эти ужасные… э-э-э… Не имею чести знать названия данного ужаса, что надето на этой девушке вместо юбки.

– Это джинсы, – встряла я, не выдержав унижения. Скажите, пожалуйста – мои волосы его не устраивают! Я машинально провела пальцами по длинным волнистым локонам. Два года я занималась музыкой, выступая на различных концертах, и мой яркий цвет волос это неотъемлемая часть имиджа. Да и поклонники в восторге – говорят, что во время танцев мои волосы напоминают языки пламени.

Так что мои щеки пылали, а сама я закипала от негодования и желания «обласкать» хама. Тот отчего-то резко умолк, уставившись на меня во все глаза.

– Вы, профессор Дарн, вероятно забыли о том, что Настя не феппс, а потому понимает, о чем мы с вами сейчас беседуем, – с едва заметной улыбкой сказал мистер Вайз. А я так и застыла от удивления. Неужели они говорят на каком-то другом языке? Но как тогда я могу понимать, если совершенно его не знаю? Ей-Богу, сейчас я была близка к тому, чтобы схватиться за голову. Перспектива погружения в волнующий волшебный мир уже не казалась такой привлекательной.

Мистер Вайз встал из-за стола и подошел к высокому, под самый потолок шкафу, откуда вытащил темно-синюю папку с надписью: «Личное дело». Открыв ее, он извлек лист и протянул его мне.

Я жадно взяла бумагу и принялась с любопытством изучать написанное. Буквы, и впрямь были нерусские, но, Боже мой – я понимала все, до единого словечка, как если бы долгие годы усиленно изучала этот язык!

Но чем ниже опускался мой взгляд, тем больше я удивлялась.

Анкета

Имя: Стейси Ребекка Блейн.

Возраст: Восемнадцать лет.

Магический статус: Феппс.

Родители: Сирота. Родилась в семье не-магов.

– Мистер Вайз… – Я неуверенно посмотрела на ректора. – Вы уверены, что это мое досье?

В глазах мужчины снова блеснули смешинки.

– Более, чем.

– Но… – Я совершенно растерялась. – Здесь ошибка. Мое имя Анастасия. Анастасия Блинова.

Ректор стал серьезным, и, медленно покачав головой, выдал:

– Теперь уже нет.

Глава 2.

Вечером тридцать первого августа я по совету мистера Вайза переселилась в студенческое общежитие. К слову сказать, их при Академии насчитывается три. Первое, двухэтажное стоит бок о бок с преподавательскими апартаментами и предназначается для старост, а также лучших учащихся Академии. Это аккуратное и довольно симпатичное здание, легко узнаваемое даже из пыльного окна моей коморки, в которой мне довелось провести всю последнюю неделю лета. Второе, четырехэтажное, находится чуть дальше, и на вид тоже вполне себе ничего. Да и по ехидному замечанию профессора Дарна, которое он, как бы между прочим, обронил в первый же день нашего знакомства, было куда более комфортабельным, чем та лачуга, в которой придется жить мне. Кроме того, он не упустил возможности сообщить, что мне с моими «весьма скромными способностями» вряд ли когда-нибудь улыбнется переехать. И наконец, третье – самое ущербное общежитие из всей троицы. Располагается оно на самой окраине студенческой деревушки и предназначается для феппсов. Не скрою, что столь унизительное и отнюдь нерадостное положение, в котором я несправедливо оказалась, будучи представительницей магического рода, заставляло меня бунтовать, искушая возмутиться и во всеуслышание заявить о своих правах. Но, разумеется, я понимала, что целесообразнее было бы помалкивать, дабы не испытывать добродушие мистера Вайза, да и подвергать себя риску мне не хотелось. И я смирилась.

В день своего переезда по замку я передвигалась крадучись, то и дело оборачиваясь и озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Все дело в том, что большинство преподавателей еще два дня назад вернулись из отпусков в Академию, а так как мое происхождение заботливо скрывается мистером Вайзом, то и тот факт, что я, противореча правилам, прибыла в замок за неделю до начала учебного года, остается под завесой строжайшей секретности.

В здание общежития я входила, выдохнув и расправив плечи. Можно было больше не прятаться. Холл общежития оказался молчаливым и безлюдным, из чего я сделала вывод, что мистер Вайз был прав, прислав ко мне как минимум раз пять разгневанную и уставшую неркиду с напоминанием о том, что я должна поторопиться. У входа меня встретила консьержка – невысокая полная и очень нескладная женщина со странным некрасивым лицом, наводящим меня на мысль, что она не совсем человек. Маленькие черные глазки вперились в меня. Женщина глядела, не моргая, и мне стало не по себе от ее взгляда.

Конец ознакомительного фрагмента.