Возвращение

В ближайшем углу никакой звезды и никакого Цента мы с Вебером так и не обнаружили. Только читающую книгу женщину в промасленном тулупе. Вздохнув, я направилась вслед за наёмником в другой угол зала.

И вот оно: страйк! Похоже, мы всё-таки довольно быстро нашли то, что искали, если нарисованная на стене жёлтой краской звезда – та самая. Я прищурила глаза, приглядываясь к парню, сидящему за угловым столиком. Он был молод, но старше меня. Лет тридцати.

Вебер повернулся ко мне, кивком головы указал в сторону парня.

- Скорее всего, этот самый тип, которого мы ищем. Давай так. Я тут буду не к месту, поэтому ты, Машка, дуй к этому Центу, а я тебя покараулю. Если он тебя соизволит отвести к Соболеву, спокойно иди и не волнуйся, я буду контролировать ситуацию. Мало ли что.

Понимая, что вот-вот останусь одна, без Вебера, я почувствовала удушающее волнение. Оно было неприятное, липкое. Надо же, я без Вебера теперь и шагу ступить не могу….

Я кивнула, стараясь выглядеть как можно более уверенной в себе. Вебер подмигнул мне, затем развернулся и скрылся в полумраке бара.

Я тяжело вздохнула. Ну, всё. Поехали. Надо не ударить в грязь лицом. И чем быстрее начну, тем быстрее закончу.

Пробираясь к звезде, я всё смотрела на потенциального Цента. Шатен с кучерявой бородой и уставшим взглядом был одет в «цифру». Его бронежилет, винтовка и рюкзак были аккуратно сложены на диване неподалеку. Парень крутил в руках железную кружку. На столике, за которым он сидел, я заметила тарелку с ломтем хлеба и двумя кусками сыра.

Меня охватила дрожь. Чем ближе я подходила к Центу, тем сильнее волновалась, но собираться с мыслями времени не было.

- Цент? - сходу спросила я, подобравшись к столику у звезды.

Якобы Цент сначала даже не взглянул на меня, продолжая задумчиво смотреть куда-то в зал. В тот момент, когда я подумала, что парень меня попросту не услышал, он вдруг посмотрел на меня.

- Я, - ответил он растянуто. - Тебе чего?

Забыв о растерянности, я уселась в кресло напротив.

- Мне нужен Соболев.

Парень невесело усмехнулся.

- Всем нужен Соболев, - медленно произнес он. – Каждый пятый у меня тут к Соболеву. И всем до одури нужен: то денег им, то в город новый возьмите, то ещё чего.

- Он мне по делу нужен, - зло процедила я сквозь зубы. - По очень важному делу, между прочим.

- Слушай, синеглазка, тут таких синеглазок, как ты, очень много ко мне приходит. И все клянчут Соболева. И всем по важному делу. И всегда по одному из классического списка.

Я вдруг разозлилась. Разговор не клеился, а риск остаться без встречи с Михаилом Георгиевичем всё возрастал. Но, простите, не зря ж мы с Вебером столько сил и времени угрохали, чтобы сюда прийти и остаться ни с чем после наиглупейших препираний в баре с каким-то нагловатым типом.

- Я так понимаю, ты меня даже слушать не собираешься? - спросила я холодно.

Цент впился в меня не слишком ласковым взглядом.

- Тебе повезло, девчонка, - отозвался он не менее холодно. - Это моя обязанность – слушать тех, кто сюда приходит и просит встречи с Соболевым. Так что, давай выкладывай, чего там у тебя за важное дело и побыстрее.

- Моё имя Мария Орлова, - ответила я, стараясь не взорваться от ярости и одновременно с этим не разреветься. Соболев должен был сказать своим людям про папу. Он ведь знал, что когда-нибудь мы будем его искать. – И я дочь Алексея Орлова, друга Михаила Георгиевича…

Некоторое время Цент молчал, глядя на меня с совершенно бесстрастным лицом. Наконец, он нахмурился и, словно бы что-то припоминая, почесал висок.

- Дочь Алексея Орлова? - медленно и недоуменно переспросил парень. Он сложил руки на груди и откинулся на спинку дивана. – Того самого, что уехал с семьей в Адвегу? Да-да, помню. Соболев меня предупреждал. Нас всех предупреждал об Орлове и его семье. Вот только что-то я не уверен в том, что дочь Алексея Орлова Машкой зовут. - Я хотела возразить, но как только открыла рот, Цент вскинул руку и покачал головой, призывая меня молчать. - Погоди, давай так. Я сейчас звякну на базу и спрошу их о том, как зовут дочь Лёши. Если я услышу на другом конце провода «Мария», твоя взяла, я отведу тебя к Соболеву. И то, только потому, что проигнорировать этот факт будет никак нельзя. Если же я услышу другое имя, ты сольёшься отсюда настолько быстро, насколько я только могу представить. Итак?

Я выдохнула, ощутив ошеломляющее облегчение, и кивнула:

- Валяй.

Цент достал из нагрудного кармана сета-приёмник – это такая маленькая, но очень хорошо устанавливающая связь рация. Он нажал на кнопку вызова и уже буквально через секунду связь установилась.

- Первый часовой, - прошуршал голос в приёмнике. - В чём дело, Цент? Приём.

- Цент первому часовому. Не дёргайтесь. Обстановка стабильная. Мне нужна кое-какая информация, Ларс, - четко произнес Цент, поднеся сета-приемник к губам. - Потом объясню что и как.

Послышалось шуршание из рации, сменившееся треском, через который я смогла расслышать что-то типа «Чего тебе ещё?».

- Напомни-ка мне имя дочери Алексея Орлова, того самого Орлова, который из Адвеги?

Снова послышался треск. Я сидела, вытянувшись в струнку от напряжения – боялась, что тот, кто на другом конце провода разговаривал с Центом, ошибется, и тогда я пропала. Вокруг все шумело и гремело, связь была плохая, но я отчетливо услышала своё имя.

- Маша Орлова. Мария.

- Благодарствую, Ларс, - произнес Цент, пронзительно глядя на меня. - В общем, через пять минут ждите меня на аванпосту, есть срочное дело, объясню всё на месте, конец связи.

Цент отключил рацию. Я улыбалась. Пыталась, конечно, изо всех сил сдержать улыбку, но не могла. Улыбалась, потому что всё-таки мы с Вебером не зря прошли весь этот путь, ведь уже через пять минут я наконец-то встречусь с Соболевом.

***

Мы с Центом вышли из бара, затем покинули ГУМ и выбрались на улицу. Вебер держался за нами, я видела. Впрочем, он не особо и скрывался.

А между тем вечерело. Ветер стал совсем холодным, а моя усталость слишком сильной. Пройдя через узкие переулочки, мы с Центом зашли в одно из старинных зданий. Миновали вход, охраняемый конвоем из парней в «цифре», и направились вперёд вдоль заброшенного этажа. Вебер, что понятно, остался ждать меня снаружи. Но тут ничего не сделаешь, пока только так. Однако я уже решила, что как только у меня появится возможность, сразу скажу Соболеву, чтобы он разрешил ему сюда пройти.

Здесь, в этом здании, куда мы зашли с Центом, повсюду были наставлены картонные коробки из-под дорогой одежды, у стен поблескивали кривые осколки, валялись обломки мебели. Судя по всему, до войны здесь располагался какой-то магазин: бутик или что-то вроде того. Вслед за Центом я прошла через зал, кашляя в кулак от страшной пыли, затем мы вышли на слабо освещенную лестницу, так же, как и холл, засыпанную старым хламом, и поднялись на второй этаж. Там мы снова наткнулись на двух конвойных, дежуривших у обшитой тканью двери. Что-то сказав одному из ребят, Цент прошёл за дверь, выводя меня в просторную прихожую, где стены были завешаны винтажными плакатами, а по углам у кожаных кресел горели пыльные торшеры. Дубовые двери многочисленных комнат, уходящие по длинному коридору в две противоположные стороны от прихожей, были либо нараспашку открыты, либо всего лишь чуть-чуть прикрыты.

Я мельком огляделась. Здесь было довольно много народа, в основном, все мужчины. Многие были одеты в форму, хотя кое-кто был в джинсах и в футболках. Парни разговаривали либо весело, либо наоборот слишком серьёзно. Кто-то пил чай за кривым столиком возле обшарпанных стен, кто-то чистил оружие, кто передавал кому-то информацию по сета-приемнику…

Чуть склонившись ко мне, Цент быстро произнес:

- Оставайся здесь.

Вообще, оставаться здесь одной мне не очень-то и хотелось. Да, все эти ребята были из числа людей Михаила Георгиевича, но уж слишком сильно, по всей видимости, их удивило моё присутствие. Несмотря на то, что здесь было полно народа, как только мы с Центом нарисовались в коридоре, на меня вдруг все разом обратили внимание. Ну, вообще это было неудивительно, я не очень-то вписывалась в местный пейзаж. Только легче мне от этого не становилось.