Несущий свет

Руки дрожали от одной мысли о том, что перед ним сейчас возможно был Мессия — посланец небес. Ещё более становится страшно от того, что грозит миру в преддверии битвы.

Вновь шаги. Он возвращается? Нет — шаги другие. Совсем другие, тяжелее, небрежнее. Тень показалась в дверном проёме, кто-то высокий и худой шёл в келью. Ушедший не запер дверь — кто-то вошёл следом. Монах встал, чтобы выпроводить незваных гостей отсюда — это место только для священнослужителей.

Но не успел он дойти до двери, как пред ним предстал некто. Из одежды на нём была потрёпанная кольчуга и порты тёмного цвета. Кожа была тёмной, не как у людей. В свете свеч не разобрать, то ли серой, то ли зеленоватой или, может, голубой. Неужели мертвец?!

— Доброй ночи, монах.

— Кто вы?

— А ты, поди, только что про меня читал, ну, вскользь-то упомянуто — Дитя Войны. Припоминаешь?

— Господи Иисусе…

— Да-да. Вот он я. Но ведь ты понятия не имеешь, что это всё значит. Нет? Тем лучше.

Серое существо толкнуло монаха сильной ладонью в грудь, тот, падая, зацепил табурет и опрокинул его. Монах оказался на полу.

— Молись, отче — больно не будет.

Анхель покидал Виченцу. Как бы там ни было, но монах вполне мог выйти следом за ним и поднять тревогу. Так что за благо Анхель решил покинуть город поскорее. Всё, что ему было нужно, при нём, а значит, ничего его больше не держит. Осталось только узнать цену того, что он нёс при себе, но это теперь не проблема.

Утром он устроил стоянку на берегу реки Баккильоне на весьма неприметном бережке, отделённом от мира буйными кустарниками. Без опаски он развёл огонь, подогрел запасённое несколько дней назад мясо. Поев и вымыв руки, он достал кожаный конверт, в котором теперь помимо старых листов лежали новые. Достав свежие листы бумаги, Анхель принялся читать написанное. Вначале были разные ненужные записи, которые повествовали о том, когда, как и кем эти документы были получены. Анхель быстро пробежал глазами бумаги до того момента, где и начинался, собственно, перевод документа.

Данный документ есть не что иное, как письменное свидетельство о пророчестве некоего мудреца, жившего до рождества Христова. Жил он….

Старец, будучи в преклонных летах…

Анхель пропускал то, что явно было не по делу, и перескакивал на следующий абзац.

Документ подлинный, увы, утрачен, но перевод его верен…

Сказано было, что в века незапамятные мир наш населён был иными людьми. Выше они были в духовном теле своём. Но были среди них те, кто статью был иной. Обладая крыльями, те летать могли, и пришёл день, когда открыт ими был иной мир поверх оного. То были пустоши подсолнечные, где мира нет, но он есть, коли духом в него способен переселиться.

Так произошёл в те лета расход между Ангелами и Демонами, жившими в мире всегда до тех дней.

С уходом в небо Ангелы мирно жить перестали. Три клана не могли примириться с долей своей в новом мире, и началась война. Поверженных новый мир низвергал в родной им пласт. Тела немощные падали наземь и погибали от удара об неё. Многие выжили, но крыла их обгорели и души их вместе с ними. И остались они жить смертными, к коим потомкам Я отношусь, и всяк, кто себя человеком зовёт.

После той войны был день, когда в мир сошли силы Высшие, и ими был положен Закон. Закон тот и по сей день соблюдаться должен, и до скончания веков им жить всё будет.

Суть закона мне не известна.

Но ведомо, что ни Ангелы, ни Демоны, ни Дети Войны не могут преступить его.

Люди же настолько малы и смертны, что про оный не знают, ибо сила их утрачена и на мир более влиять не может.

Только посланец небес, именуемый Мессией, способен быть в противостоянии представителем обездушенных — людей. Не сродни он должен быть людям, но жить среди них срок изрядный. Мессия силами иномирными будет отмечен мечом, что зовётся мечом Света.

Меч тот отличить от другого несложно. На лезвии его руны, что читать можно с разных сторон. С одной гласят они:

Несущий меня — воин света, что идёт дорогой против тьмы.

Перевернув, имеем же:

Тьмой порождённый несущий сей меч и свет его первый враг.

Не «за» и не «против» людей тот Мессия, и выбор свой он сделает в последний миг.

Знак того, что Мессия готов к выполнению долга своего, добровольно ли, принудительно ли, будут знамения, Законом оговорённые. Вхождение в мир людей сил скрытых, но действительных. И подобно испытаниям будут они для Мессии от Низшего к Высшему.

Список знамений, предваряющих приход Древних сил, представлен:

…

Анхель отложил бумаги. Он начал понимать, кто он…

Часть II

Глава 8

Стук в дверь. Достаточно настойчивый и в меру любезный. За дверью двое. Чёрные кожаные пиджаки, чёрные же брюки, рубахи разные — у одного серая, у второго красная, галстуков нет. В руках у одного папка. Контроль явился. Каждый год, в одно и то же время. И не надоедает им?

В прорезь глазка снова ударил свет — там за дверью поняли, кто пришёл. Открываются замки. Хозяин отворяет дверь, впускает гостей, здоровается — двое ведут себя вполне дружелюбно.

— Здравствуйте, здравствуйте. Эээ… Анхель Филипов?

— Да — Я.

— Мы из национального отдела миграции.

— Да Я сообразил. Каждый год приходите проверять. Проходите, садитесь — мне прятать некого.

Двое проходят в зал, который также кабинет и спальня. Садятся на диван, с позволения подвигают газетный столик, раскладывают бумаги. Хозяин предлагает чай или кофе — отказываются. Все трое усаживаются на диван. Тот, что в красной рубахе, видимо старший, начинает разговор:

— Тааак-с… — Протягивает он, пролистывая бумаги. — Стало быть, я — старший смотровой группы, зовут Алексей, это Андрей. — Жмут руки. — Раз вы поняли, кто перед вами, полагаю, объяснять наш приход смысла не имеет?

— Не стоит тратить время. Вы здесь, чтобы задать несколько рутинных вопросов о том, не прячу ли Я кого-то, незаконно пересёкшего границы государства.

— Всё верно. Пре-екра-асно. — Вновь протягивает он, зарываясь в бумагах. — Итак, Анхель Филипов. Отчества нет — почему?

— Родился на территории Германии.

— А родители ваши кто?

— Отец русский, мать испанка, в Германии жили потому, что отец наполовину немец — по матери.

— Когда переехали сюда?

— После распада СССР, в 1992 году.

— Угу… — Снова что-то полистал. — Родителей уже нет в живых — погибли в автокатастрофе… угу… Сёстры-братья?

— Нет — Я один. Если родственники и остались, то в Европе. И Я их вряд ли знаю.

— Понятно. Теперь по поводу нашего визита — говорите, прятать некого?

— Некого. Живу один. Квартира, сами видите — маленькая.

— Ну да — не разгуляться. — Усмехнулся Алексей. — Про соседей не в курсе, ничего такого не видели?

— Тут достойные люди живут — упрёков не имею. Неужели находите ещё их?

— Редко, но бывает. Ну, так мы квартиру осмотрим?

— Пожалуйста.

— Хорошо. Андрей, походи, погляди. — Второй встал и медленно, осторожно открыл ванну, туалет, большие шкафы, но, никого не найдя, вернулся и дал знать, что всё чисто.

— Всё в порядке?

— Да. Пятый год у вас всё хорошо. Стало быть, теперь нескоро к вам зайдём. Вы у нас сомнений никогда не вызывали. Так что всего хорошего.

— И вам.

Двое обулись, за руку попрощались с хозяином и ушли. У каждого своя работа — у них вот ходить и искать тех, кто прячется и прячет. Времена такие, что поделать. Лет десять назад такого не было, так и страна катилась чёрте куда. Теперь с новой властью всё гораздо строже. Впервые после распада СССР Анхель видел стабильное развитие. Особенно курс поменялся после недавней революции, которую в мире прозвали «Молчаливой».