Эспаньола

— Неужто наш доктор вас выписал? — усмехнулся шериф, даже не подумав встать с лавочки, и взглядом освободив полицейских от сопровождения.

— Пора уже, — кивнул пришелец, — я в превосходной форме. Чего не скажешь о вас, шериф, — и добавил, заметив, как Санчес недовольно покосился на коробочку-переводчика. — Приглашаю вас посетить мой корабль. Думаю, вы там уже были, осмотрели всё, что только было можно. Однако вы ещё не всё видели.

— Вот как? И что же я пропустил?

— Я не первый раз замечаю, как вы, и не только вы, коситесь на переводчик. На корабле я могу избавиться от него. Просто загружу ваш язык в свой мозг и смогу общаться без посредников.

— Интересно как. Что ж, пойдёмте.

Запрячь пару лошадей, не составило никакого труда, тем более, если это поручить кому-нибудь.

Луис и Кортес выходили из магазина с очередной партией стройматериалов. На сегодня был назначен ремонт комнаты Бланки. Кортес вооружился тачкой, куда были погружены мешки с цементом, песком, пачка гвоздей и по мелочи ещё кое-что.

Когда Луис закрыл магазин и закинул десяток реек на плечо, мимо не спеша проехали шериф и пришелец. Куда они направились, даже гадать не нужно было. Проезжая мимо, пришелец приветственно кивнул парням.

— Эх, — вздохнул Кортес. — Везёт Санчесу. Уже облазил корабль вдоль и поперёк, теперь вот и с пришельцем вдоволь наобщается.

— Перестань, Кортес, — усмехнулся Луис. — У тебя начинает проявляться какая-то мания.

— Почему бы и нет? Ты же знаешь, я любопытен. Ну, вот что стоило пригласить и нас прогуляться по кораблю?

— Ещё успеешь. Пошли, работать надо.

— Ну да. Завтра прибудут куча чужаков, что в городе не продохнуть будет, кто ж нас туда пустит. А потом, глядишь, и умыкнут кораблик.

— Думай, что говоришь. Он же большой и тяжёлый.

— Ха, было бы желание, — Кортес взялся за тачку и потащил её впереди себя к дому.

Предстояла грязная работёнка. Как показало исследование Луиса, в стене комнаты младшей сестрёнки Кортеса обнаружилась хорошая трещина. Её не было заметно под внутренней обивкой.

Поездка к космическому кораблю показала, что Санчес на некоторое время не ездок. Разболелась раненная нога, да так, что взвыть захотелось. Шериф чуть отстал от Бориса, чтоб не показывать тому свою беспомощность. Оно, конечно, не так важно, по сути, но всё ж не хотелось упасть в грязь лицом перед пришельцем.

Когда Санчес спрыгнул с лошади, на некоторое время пришло облегчение. Боль отступила. Может, это только казалось, и рана всего лишь приспосабливалась к новым обстоятельствам, чтобы впоследствии продолжить экзекуцию с новой силой.

Шериф получил в своё время много ранений, среди них были и болезненные. И ни одного, настолько пустячного, тем не менее, донимающего по самое не могу. Словно пуля, выпущенная контрабандистом, была смазана чем-то, что осталось в ране. Скорее, всего, это просто перенапряжение.

— Вы побледнели, сеньор шериф, — пришелец заметил, всё-таки.

— Ничего страшного, — отмахнулся Санчес. — Показывайте, что хотели.

— Тогда, первым делом мы посетим медотсек, — Борис развернулся и устремился внутрь корабля. Санчес поковылял за ним, дав отмашку стражам продолжать дежурство и ни о чём не беспокоиться.

Пришелец провёл шерифа по коридорам корабля, углубившись в коридор, где Санчес ещё не был. Ему тогда удалось найти нужное раньше, чем этот коридор. Ничего интересного там, впрочем, не оказалось. Коридор короткий, три каюты, одна в торце. Борис провёл шерифа как раз к последней двери, где и оказался здешний медотсек.

— Вот, — похвалился пришелец. — Если вы мне доверитесь, через полчаса будете как огурчик. Бегать и прыгать, словно ничего и не было.

С первого взгляда, обстановка тут была простая. Такого же размера, как остальные, каюта. В центре прибор, напоминающий саркофаг, с той стороны от двери высокий, до потолка, шкаф с несколькими индикаторами. Всё это работало от корабельных систем и ждало новых пациентов, если, конечно, верить Борису.

В момент, когда на корабле происходила перестрелка, в медотсеке никого не было. Бегло осмотрев аппаратуру, пришелец уверил, что всё работает как надо, и пригласил Санчеса забраться в саркофаг.

Шериф долго не думал. Причин не доверять Борису он не увидел. Незачем тому делать подвохи. Пока, по крайней мере, так что предложением воспользовался.

И, всё-таки, это неприятно оказалось, на первоначальном этапе. Укладываться под прозрачный вытянутый колпак, всё равно, что в гроб. Так показалось шерифу. Тем не менее, он переборол себя. Дальше началась непосредственно операция. Все это время Санчес был в сознании, сразу почувствовал, как его обвили трубочки, как в кожу впились тонкие иголки. Больно не было, а если особо не думать об этом, то и вовсе незаметно.

Тем временем, убедившись, что обследование началось, Борис скрылся из медотсека, что поначалу привело Санчеса к панике. Он с трудом заставил себя успокоиться. Во-первых, опять же, что-то делать нехорошее с шерифом у Бориса резона нет. Во-вторых, он не знал, как самостоятельно выбраться из саркофага, распутать трубки и провода, самостоятельно ползающие по телу.

Аппаратура самостоятельно обнаружила рану, и вскоре почти всё оборудование убралось куда-то под лежак. Вместо них у бедра вытянулась стрела с небольшим прибором на конце. Как дуло пистолета без рукоятки. Оно направилось прямиком на рану и начало, судя по всему, работать. Только тишина вокруг да напряжённое внимание шерифа позволило ему почувствовать еле заметную щекотку. Словно мурашки под кожей зашевелились. Пространство под прозрачным колпаком позволило ему наблюдать за действием миниатюрного аппарата.

Рана затягивалась буквально на глазах. При этом из револьверного дула медицинского прибора, казалось, не исходило никаких лучей. Санчес догадался, что что-то там есть, должно быть, только невидимое человеческому взгляду. Одним словом, минут через пять он успокоился, откинул голову и уставился на белый потолок, задумавшись о чём-то своём.

Вспомнилось прошлое. День накануне, когда ему объявили, что больше не желают видеть Санчеса во дворце и вовсе в городе. До отправки в захолустье оставалось ещё недели две, а решение приняли мгновенно.

Не заметил, как задремал. Образы, немного потускневшие от времени, размытые лица знакомых, встали перед Санчесом, словно он вернулся в прошлое не только мысленно. Вот де Мена, его образ, как живой. Вслед за ним приобретали краски и остальные персонажи.

Сначала Санчес видел их в той обстановке, где все и происходило, но потом дворцовый плац быстро и как-то естественно превратился обратно в медотсек. Санчес увидел и де Мену, и Бартоломео, и Карменсита. Ощущение, что эта троица смотрит на Санчеса, как на покойника, лежащего в гробу, взбесило шерифа. А Карменсита так и вовсе. Всё ж случилось из-за неё. Она была одной из ключевых фигур заговора, на который чисто случайно наткнулся Санчес. Влюбила его в себя и, как оказалось, самой любви тут было мало. Этой стерве нужно было подобраться поближе к королеве. А сама работала, как впоследствии оказалось, на Республиканскую Армию.

Санчесу тогда удалось предотвратить трагедию, да вот только, несмотря на положение, ему никто не поверил. Спустить на тормозах убийство тоже не смогли, потому что Карменсита, все же, была не из безродной семьи. Ну и показать народу, что никто не уйдёт от ответственности, тоже надо было.

Образ женщины ещё больше потускнел и размылся, после чего лопнул, словно мыльный пузырь. Вслед за ним исчез де Сильва. Он тоже принимал непосредственное участие в делах далёкого прошлого. Собственно, он и обнаружил будущего шерифа Санта-Пуэрто над уже мёртвым телом заговорщицы.

Остался де Мена. Вот этот человек, друг детства, тут вообще не при делах. Пока Санчес гадал, за каким он тут, де Мена превратился в Бориса Ло.

Через пару секунд прозрачная крышка саркофага отстегнулась от ложа.

— Как и обещал, шериф, меньше, чем за час вы стали как новенький, — чисто и без всякого переводчика сказал Борис, помогая Санчесу подняться.