Гренадер

Профессор Вятский, веселый, громогласный, бородатый здоровяк с обветренным лицом, лет около шестидесяти на вид, пришел знакомиться со мной на следующий день прямо с утра, когда, как он сказал: почувствовал себя бодрее. Обаятельный дядька. Сам он гостевал у кого-то из местных жителей, там же и лечился. И смотрелся действительно бодро, если не сказать, кипел энергией!

- Нечего в больничке киснуть, у меня всяко быстрее на поправку пойдем! - Заявил он, почти сразу после того как представился. После чего, хитро подмигнул. - Есть нужные средства, проверенные!

- Василий Георгиевич не против. Самолично обещал нас позже проведать.

- И учтите, милостивый государь, отказа не приму!

Я и не собирался, к слову. А позиция, спокойно сбагрившего пациентов, врача понятна - таблеток от амнезии еще не придумали (впрочем, и не придумают). Сотрясение мозга тоже только покоем лечится. На осмотр он заедет. А небольшая санная прогулка по свежему воздуху, может только на пользу пойти.

Под напором бодрого профа, приглашение я быстро и с благодарностью принял. Отбрыкиваться, даже из вежливости, в моей ситуации было откровенно глупо. Поэтому уже через десять минут мы грузились в сани.

Не сказать, что сильно наезженная, зимняя дорога, шла через лес, дальше вдоль озера, опять ныряла в чащу и снова выводила к озеру, уже другому.

До имения, по словам профа, было десять верст, и мы коротали путь разговорами. Всю мою печальную историю профессор уже откуда-то знал и сильно меня не расспрашивал, больше рассказывая о себе.

Если вкратце: то род он вел от новгородских бояр, ушедших на Вятку в пятнадцатом веке, а после (в шестнадцатом) в родные места вернувшихся. Заканчивал все тот же Горный институт, тогда бывший военным училищем и называвшийся корпусом горных инженеров. Выпустился поручиком в разгар Крымской войны, потом был на Кавказской, и до перевода в гражданский чин, успел дослужиться до подполковника.

Жил профессор один - вдовец и детей не было. Хотя, глядя на него, у меня присутствовала четкая уверенность, что наверняка где-нибудь да были - классический "косматый геолог"... с поправкой на время. Ему бы беломорину в зубы и тельняшку под свитер... Впрочем, папиросы он и смолил. А за пазухой, по старой привычке, таскал револьвер, который нас и выручил. Не будь его, все могло закончиться гораздо хуже... Не вмешайся я, профа вполне могли не только ограбить, но и пристукнуть, или просто оставить замерзать в снегу. А потом, если бы не его, поставивший точку, выстрел, обоих убили бы уже точно!

Как и положено кондовому геологу, профессор чуть не большую половину жизни провел в экспедициях (частью, военных) и много где побывал, а теперь преподавал на кафедре минералогии. Но, как и большинство ученых этого времени, узкоспециализированым исследователем не был. Не зацикливался на чем-то одном, а практиковал естествоиспытательство широкого профиля, совмещая геологию с палеонтологией, географией, ботаникой, зоологией, антропологией, этнографией... и еще черт знает чем! Подозреваю, что и внешней разведкой .

Помещиком и хозяйственником, по собственному признанию, Дмитрий Сергеевич был никаким, поэтому повесил все дела на управляющего. Лишь иногда прибывал с визитом осуществлять учет и контроль. Как, например, сейчас. Это немного противоречило его прошлому утверждению, что выехал чисто отдохнуть, но придираться я, понятно, не стал.

Еще проф страстно любил охоту и лошадей. Даже держал небольшой конезавод, армейских лошадок для которого приобрел с выкупной ссуды . А дальше пытался улучшить породу пополнением привезённым из экспедиций.

Сообщая мне это, Дмитрий Сергеевич вожделенно косился на Фрица. Но продавать своего коня, я был не намерен - выкручусь и без этого... Фриц действительно очень дорого должен стоить - селекция не стоит на месте и почти полтора века сверху от здешней породы, это срок! Задумаюсь, только если совсем припрет, или астрономическую сумму предложат, чего ожидать от помещика средней руки, пусть даже и профессора, сложно. Однозначно, он не из Орловых, чтобы за дикие бабки коняшку на развод покупать... правда, и я не зажравшийся турецкий султан .

Я продолжал задавал вопросы, пытаясь понять мироощущение здешнего помещика. Не скажу, что совсем врубился, но кое-что прояснилось.

Сельское хозяйство и отданные крестьянам в аренду земли, профа напрочь не волновали. Выхлопа оттуда было мало: нечернозем - зона рискованного земледелия. Он бы вообще арендной платы не брал, ограничился небольшим оброком и барщиной, но опасался "народец разбаловать".

В имении Дмитрий Сергеевич занимался только хобби - лошадками, охотой, рыбалкой... И бабами! Сложилось у меня такое впечатление. Еще с окрестными помещикам традиционные посиделки. Ну, и о науке подумывал, естественно. В промежутках... Мне такой подход даже импонировал.

Лошадей кучер не гнал, и добирались мы около двух часов. Так что наговориться успели.

Окруженная заснеженным садом, профессорская усадьба расположилась на берегу озера, и представляла собой, не малых размеров, двухэтажный каменный дом. За архитектурный стиль строения не поручусь, но, кажется, ампир. Этакое монументальное и с колоннами... Судя по особнячку профессор не бедствует.

Встречало нас человек пятнадцать, не с музыкой и песнями, но барину явно были рады. Проф сходу раздал несколько распоряжений, а потом представил мне своего управляющего, Прокофия Игнатьевича. После чего проинформировал:

- Обустраивайтесь Олег Игоревич, и сразу прошу на обед. Дуняша проводит. - Он кивнул на вертевшуюся рядом, румяную и курносую девицу.

Комната куда меня определили, выглядела куда лучше больничной палаты! Без лишней роскоши, но очень уютно. Помещение просторное, на потолке бронзовая люстра со свечами. Пол и стены в коврах, большая кровать с периной и рядом тумбочка, в углу шкаф. Два резных стула с подушечками. Присутствуют книжные полки (не пустые, кстати - потом обязательно посмотрю), удобное даже с виду кресло и массивный письменный стол у окна, со стоящими на нем бронзовой чернильницей и керосиновой лампой.

Нищему не только одеться, это подпоясаться - с обустройством на новом месте проблем тоже никаких. Хотя я теперь не нищий, в бандитском кошельке обнаружилось целых шестьдесят пять рублей! Еще не капитал, но сиротой себя уже не чувствую. В любом случае, времени на то, чтобы закинуть бумажник в тумбочку много не надо. Я в него, кстати, и палево сложил: смартфон, часы и паспорт с нездешними деньгами - здоровенный лопатник, под стать местным простынкам, так что все влезло.

Дожидаясь приглашения на обед, побродил по комнате, перебрал книжки, выбрал Тургенева и немного полистал, мотая на ус речевые обороты. А где-то минут через сорок за мной пришла розовощекая Дуняша и отвела в гостиную, она тут, как я понимаю, и столовая. Хотя, может, и другие есть, дом-то большой.

Кроме профа за столом обнаружился только управляющий, а на обслуживании суетилась парочка теток - непосредственно повариха с помощницей. Дуняшку, кстати, они сразу от дела кормления барина и почетного гостя шуганули.

Подали вкуснейшую уху, а потом запечённую свинину с отварной картошкой. Соленья. Водочку, естественно. Трескать спиртное с сотрясухой не лучшая идея. Но если немного, да под хорошую закуску... Так что стопку перед ушицой я махнул. Профессор тоже не налегал, поэтому почти весь графинчик уговорил Прокофий Игнатьевич.

Разговор шел неспешный, я большей частью отмалчивался, а проф расспрашивал управляющего о делах, но как-то лениво и без огонька. Тот докладывал, что, в целом, все хорошо: озимые взопрели и к сроку непременно заколосятся, надои растут, хотя удои падают, те кто надо опоросились и даже ощенились, правда, те кто не надо тоже... И так далее. Во всех этих далеких от меня вещах, я и половины не понимал.

После обеда профессор пригласил меня к себе в кабинет, оформленный в колониально-охотничьем стиле: шкуры, рога, оружие по стенам, сувениры из дальних стан... предложил на выбор трубку, сигары или папиросы. Я предпочел последние, и в ответ угостил его сигаретой. Кончаются, кстати, две штуки всего осталось. Дмитрий Сергеевич, между тем, извлек из шкафика оплетённую лозой глиняную бутылку и серебряные стопки, прокомментировав: