Привет эпохе

– Как вам не стыдно. Мы вас лечим, стараемся, ночей не спим, государство валюту на иностранные лекарства выделяет, а вы! А вы!..

Он был возмущен до предела, голос его срывался, по лицу шли красные пятна.

– Да что мы-то? Что мы плохого сделали? – попытались мы с Леней перейти в атаку.

– Они еще спрашивают? – окончательно возмутился доктор, взглядом призывая в свидетельницы медсестру. Они не понимают, что он плохого сделали. Вы же кефир пьете! – уже не закричал, а завопил доктор.

Мы поняли всю тяжесть свершенного нами против себя преступления – все, без исключения, молочные продукты, как содержащие белые тельца, в процессе лечения нам были запрещены категорическим.

ВЕРНЫЙ, КАК СОБАКА

Когда мы с Руфатом Рискиевым познакомились, было нам лет по десять и

Бегали мы на занятия боксом в ташкентский Дворец пионеров. Для ташкентских мальчишек это было совершенно особое место. Я, вроде, и пацанов-то таких не знал, кто не побывал бы в этой секции бокса и не прошел уроки у тренера Джаксона.

Вот уж был поистине легендарный человек. Его полное имя Сидней Луи Джаксон, но мы, мальчишки, звали его на русский манер Сиднеем Львовичем, а то и Сергеем Львовичем. Его необычную биографию пересказывали с самыми фантастическим подробностями. А в 1963 году вышел роман писателя Георгия Свиридова «Джексон остается в России» и вот, прочитав эту книгу, мы узнали подробности.

Сидней Джаксон родился в Нью-Йорке, с юных лет занимался боксом и в довольно молодом возрасте стал чемпионом США. В одном из боев получил серьезную травму руки и врачи категорично заявили, что полгода ни о каком боксе и думать нельзя. В этот самый момент к нему обратился некий бизнесмен с предложением поехать в Россию. Он собирался торговать там мясным и консервами в обмен на пушнину пи полагал, что такой секретарь и телохранитель, как чемпион Америки по боксу, ему в далекой и загадочной России не повредит. Сидней согласился и они приехали в Архангельск.

С самого начала торговля у незадачливого бизнесмена не заладилась. Охотники-промысловики на мясные американские консервы смотрели с брезгливостью и покупать их, а тем паче обменивать на пушнину не хотели. А потом началась Первая мировая война, бизнесмен темной ноченькой собрал свои манатки и попросту бежал, бросив своего телохранителя без единого цента в чужой стране. Время было тревожное и смутное, ответ на письмо, отправленное в американское посольство, пришел только через три месяца. Американские власти рекомендовали своему гражданину добираться домой кружным путем, через Китай. Где-то через год Джаксон добрался лишь до Ташкента – без денег, в лохмотьях. Нужно было зарабатывать на дальнейшую дорогу, он утроился в портняжную мастерскую, поселился на квартире у пожилого узбека, который, сочувствуя своему бедолаге-квартиранту, приносил по вечерам лепешку и горстку плова. Сидней прижился в Ташкенте, когда немного поправились его дела, открыл первую в Средней Азии секцию бокса, первым в регионе получил звание заслуженного тренера СССР, воспитав целую плеяду чемпионов. И каждый из нас, отправляясь во Дворец пионеров, мысленно видел себя на спортивном олимпе.

Руфат стал одним из тех, кто на этот олимп действительно поднялся. После смерти Сиднея Львовича он занимался у замечательного тренера Бориса Гранаткина, который по сути заменил мальчишке рано ушедшего из жизни отца. Завоевав золотую медаль чемпиона мира в Гаване и серебро Олимпийских игр в Монреале, Руфат Рискиве стал поистине национальным героем Узбекистана. Было решено снимать о нем художественный фильм, который в итоге вышел на экране под названием «На ринг вызывается…» Руфата пригласили на картину в качестве главного консультанта. Актер, занятый в главной роли, оказался не редкость неспортивным человеком. Даже элементарная боксерская стойка ему не удавалась и Руфат часами пытался обучить его хотя бы зачаточным навыкам. Тщетно. Однажды кто-то на съемочной площадке обратило внимание режиссера на то, как пластичен Рискиев, как хорошо двигается, раскованно говорит. Отчаявшийся режиссер решил рискнуть. Вот так в итоге заслуженный мастер спорта СССР по боксу Руфат Рискиев сыграл в художественном фильме главную роль, создав образ Руфата Рискиева.

В его жизни все с той поры пошло наперекосяк. Руфат «заболел» кино. Он оставил должность заведующего кафедрой физкультуры политехнического университета, забросил кандидатскую диссертацию, которую начинал с таким воодушевлением, перестал тренировать мальчишек, Поначалу ему еще поручали какие-то роли – почему-то в основном он играл басмачей, потом лишь отдельные крошечные эпизоды и, в конце-концов, перестали снимать вовсе. Жестокий мир кино попросту растоптал его.

Все эти годы мы продолжали дружить, я был рядом и тогда, когда, излечившись наконец от кинематографа, Руфат снова вернулся на тренерскую работу, постепенно становился собой прежним, играя на гитаре, декламируя сонеты Шекспира и рубайи Омара Хайяма, сыпал анекдотами, которые знал несчетное количество.

Однажды вечером он заехал за мной в редакцию, ждал пока я освобожусь и от нечего делать написал на ватмане четверостишие Хайяма:

«Всех пьяниц и влюбленных ждет геенна. Не верьте, люди этой лжи презренной.

Коль пьяниц и влюбленных в ад согнать,

Рай опустел бы завтра ж несомненно»,

Заглянувшие в кабинет дамы из отдела литературы и искусства пришли в неописуемый восторг. Их поразило, что боксер написал стихи без единой грамматической ошибки. Руфата же этот восторг покоробил. «Я чуть не не всего Шекспира наизусть знаю, а они балдеют, что я пишу без ошибок», ворчал он весь вечер.

Как-то раз мои друзья уехали в двухгодичную командировку за рубеж. Меня попросили присмотреть за домом. Это был какой-то несуразно огромный дом из восьми, кажется, комнат. В нем было гулко и одиноко. Я предложил Руфату перебраться ко мне. Мы оба были не женаты, он принял предложение с удовольствием, понимая, что в этих хоромах веселым нашим пирушкам никто не помешает. Дом быстро превратился в проходной двор, многочисленные друзья и подружки приезжали в любое, даже самое неурочное время.

Как раз в этот период приехали в Ташкент коллеги-журналисты из Москвы для подготовки по поручению АПН серии репортажей, посвященных какому-то очередному юбилею республики. Утром, уходя из дому, говорю Руфату: «Хочу коллег сегодня домой пригласить. Ты бы съездил на базар, купил все для плова, а я вернусь и приготовлю».

Вот еще, – отмахнулся он. – Гость в дом, счастье в дом, Езжай по своим делам и ни о чем не беспокойся, я и на базар сгоняю и плов приготовлю.

– А ты умеешь?

– Совести у тебя нет, – возмутился Руфат. – Заподозрить узбека в том, что он не умеет плов готовит, значит, узбека оскорбить. А еще друг называешься.

На том и расстались. Весь день мы с коллегами занимались делами, Под вечер заехали в редакцию. Тут я очень кстати припомнил об одной нашей общей с Руфатом шутке, которой мы ловко многих разыгрывали. Говорю коллегам самым невинным тоном. Сейчас ко мне домой поедем, так вы не пугайтесь. Там у меня собака с виду очень грозная, но на самом деле добрая. К тому же говорящая.

– Как понять, говорящая?

– Да так и понять – говорящая. Вы что собак говорящих не видели.

– Фотокор Леша Федоров авторитетно подтверждает, что да, дескать, есть такие бульдоги, они когда зевают, у них зевок такой протяжный, что отдаленно слово «мам» напоминает.

– Да нет, – возражаю Леше, – У меня натурально говорящая собака. Болтает – не остановишь. Ну, а если не верите, вот телефон, позвоните и убедитесь.

Федоров придвигает к себе телефон, набирает продиктованный мной номер и после гудков слышит на другом конце провода: «Собака Якубова слушает». От неожиданности он даже трубку выронил и кричит: «Поехали немедленно, хочу говорящую собаку увидеть»,

Приезжаем, звоним в дверь. Выходит Руфат, останавливается на пороге, поднимает к груди обе руки и отрывистым голосом вопрошает: «Хозяин, рвать, кусать, или в дом пускать?»