Страница 76 из 217
–Ох, Мормончик, твоя правда. Только когда сидишь все время в конверте радости никакой, а тут живьем пролетать– дело совершенно другое. Интересно, что мочи нет.
–Компьютер, доложи о курсе.– Бросил в тишину Мормон.
–Да поживее.– Рявкнул Отец.
–Борт…– Затем последовал ряд чисел,– следует намеченному курсу сообщением Марс– Плутон. Приближаемся к эклиптике, расчетное время выхода на орбиту Плутона двенадцать минут. Борт следует согласно внутреннему распорядку системных сообщений.
Отец пожал плечами. Ясно, что подходим к Плутону. Только где он. Впереди, за носовым иллюминатором чернел космос, Плутона не было. Еще далеко, значит.
–Вон он,– Мормон указал куда-то вбок влево.– Смотри.
Отец ничего не видел, только вечная непроглядная темень, да нахальные звезды.
–Смотри, вон пятнышко серое, как гантелька, видишь?– Мормон продолжал указывать куда-то влево.
Тут Отец увидел серое пятно.
–Плутон. Точно Плутон. Какой он маленький, смотри, над ним Харон завис, ух ты…– Подскочил с кресла Отец.
–Ну!– Мормон утвердил Отца во мнении.
–Смотри-ка, это же надо…– Бесновался Отец.– Вот ведь так ее растак, предпоследняя планета системы. Вот же… кому скажи– не поверят. Отец на Плутоне.
–Смотри, не разрушь планету, такая у нас одна.– Хлопнул по плечу Отца Мормон.-
–Там по ходу разберемся, обещать сейчас ничего не буду… А дальше Кваоар.
Плутон рос на глазах. Кар накренился влево и Плутон медленно пополз к носовому иллюминатору. Он рос и рос, рос с ним и вечный его спутник Харон. Огромная черная глыба неправильной формы, словно яйцо, приплюснутое сбоку, неподвижно висела над Плутоном. Как и его вечный спутник, Харон покрывали кратеры большие и маленькие, правильные и не очень. Кратеров было больше на внешней стороне, зато внутренняя, обращенная к Плутону, была исчерчена огромными неправильной формы горными цепями, словно дикая буря, застывшая в одно мгновение– Харон.
Вот уже и видны его многочисленные кратеры, освещенные маленькими тусклыми точками, вероятно техническими позициями научных баз и открытыми разработками полезных ископаемых. Словно засиженный мухами, Плутон светился мелкими пятнами света. Он постепенно увеличивался, пока не стал умещаться в носовой иллюминатор. На орбите висело несколько орбитальных космических баз, пара– тройка висела и над Хароном. Дальних спутников не было видно.
За бортом вспыхнули тормозные и поворотные двигатели, кар выровнялся, пронесся над планетой, чуть не задев, так показалось Отцу, крылом Харон. И начал снижение. Даже такой сложный маневр, как переход на орбитальную траекторию, а затем в посадочную кривую, не заставил даже немного дрогнуть маленький космический кораблик. Над поверхностью уже были видны пролетающие маленькие летательные аппараты, немного похожие на их пассажирский кар, стартующие ракеты и носители. На поверхности копошились сурфисные машины, навеки прикованные к поверхности. Вот и показались широкие плиты посадочной позиции. Кар снизил скорость, развернул посадочные двигатели вертикально и мягко опустился на плиты Плутона.
Плутон. Вот ты какой. Ты тоже мертвый. Жаль. Откуда ты взялся, Плутон? Кто тебя породил, и почему тебя прогнали? Нам очень жаль тебя. Ты– малыш, которого в детстве обделили любовью и выгнали. Почему? Ты прибился к нашему Солнышку, которое тоже тебя не понимает. Тебе вечно суждено быть в тени родных чад нашего светила, тебя никто не приголубит, никто не обогреет ласковым теплом, а ты так похож на Меркурий. Вы так с ним похожи. Только он купается в солнечном тепле, а ты– мерзнешь на задворках. Он мягкий и теплый, а ты– твердый и холодный. Ты привел с собой еще трех свих собратьев. Их тоже никогда не любили. У Марса тоже есть Страх и Ужас, но твой Харон… Проводник в царство вечной тьмы и смерти. Тебе не легко будет с ним. Хотя лучше так. Может только он, да два других безымянных обломка в состоянии тебя понять.
Плутон бежит вокруг Солнца. Он искренне надеется на любовь своей мачехи. Он издали любуется сияющим величием приютившей его звезды, только природная скромность и неуверенность в себе мешает приблизиться к нему. Плутон старается найти общий язык с Нептуном, даже заходит на его орбиту, только Нептун, в своей гордости никогда не позволяет себя застать. И всякий раз Плутон плачет метеоритными дождями и делится своей скорбью с Хароном, у которого тоже нелегкая судьба. Исчерченное кратерами лико Плутона– живое свидетельство былых скитаний по вселенной. Побитый камнями и оплеванный метеоритами, Плутон заискивающе бегает за Солнцем. Он не может дать жизнь другим, потому что сам еле жив от перенесенных обид, он не может любить по– настоящему, потому что его обидели. Он не может никому верить, потому что от него отвернулись. Он не может улыбнуться, потому что замерз. Даже Нептун, который с давних времен охраняет владения своего родителя, не может принять своего приемного брата, потому что они разные. Они иногда встречаются в своем вечном беге, даже какое-то время бегут рядом, только Нептун не остановится, не улыбнется и не обмолвится словечком, будто не замечая его. А Плутон с восхищением смотрит на своего названного брата и боится с ним заговорить. Даже Харон, и без того молчаливый, не произносит и звука, когда рядом проходит Нептун. А когда большой брат уходит, Плутон, будто стесняясь себя самого, бежит по стопам Нептуна, и боясь встречи, вскоре, убегает с его тропы. Он то забегает чуть вверх от Нептуна, то наоборот опускается, чтобы было лучше его видно, будто заискивая перед повелителем морей. Нептун только нет-нет ответит рябью на своей горделивой спине, будто ежась от недовольства.
От невзгод и непонимания Плутон прячется своим терпеливым спокойствием. Он не дышит огнями, не полыхнет злобой. Он не обдувается ветрами, потому что они ему не нужны. Он не умывается дождями, потому что не видит в этом смысла. Он лишь тихо любуется Солнышком, которое то и видит с трудом, да названным братом, которого встречает раз в несколько сотен лет.
И лишь Харон, переживший с Плутоном все ужасы их прошлой жизни, неустанно следует за своим братом всюду. Он всегда идет за ним, не отходя от него и на метр, будто боясь потеряться в этом необъятном черном вакууме. Харон всегда смотрит в глаза Плутону, стараясь его утешить. Только неприветливый вид– слабая утеха вечному пасынку вселенной. Его угрюмое чело, скорее напоминает о покинутых родителях, которые не полюбили малыша. Харон угрюм и сер. Его рваные раны кровоточили бы до сих пор, если бы не жуткий холод, от которого стынет все. Его изуродованное тело болело бы бесконечно, если бы не эта вечная ночь. Он ужасал бы еще больше, если бы не непроглядная чернота. Они кружатся в нескончаемом вальсе– изуродованный Харон и покинутый Плутон. И будут кружиться долго, если не встретят, наконец, на своем пути Нептуна, который грозился их убить.
Лучше смерть, чем дикая неуемная тоска. Лучше забвение, чем одиночество. Лучше вечный покой, чем вечное изгнание. Может поэтому Плутон и ищет своей гибели от сильных рук названного брата? Может поэтому он не стремится к Солнцу, боясь еще большей обиды? Он никогда не скажет к чему все это. Он никому не поведает свою тайну. И пусть так будет всегда.
Глава 3.
Небольшой вихрь мертвой холодной Плутонеанской пыли на плитах посадочной площадки обозначил прибытие планетарного кара с Марса. В небольшом удалении от поверхности плит, кар, ведомый автопилотом, проследовал на посадочную позицию, похожую на огромный сундук, на много километров простиравшийся по поверхности Плутона. Шлюзовой порт медленно и величаво отполз в сторону, открывая перед собой бескрайнюю пропасть, способную вместить гору вместе с маленьким непослушным Магометом. Кар шмыгнул в образовавшийся проем. На фоне огромного пространства летательный аппарат был похож на маленького хомячка, попавшего в переделку волею судеб. Шлюз также величаво, отгородил неприветливый внешний Плутон от Плутона уже обжитого людьми. Если бы не вакуум, наверное, Отец с Мормоном бы услышали визжащий скрежет холодного металла. Однако, какие звуки произносили ворота останется тайной за семью печатями для наших двух странников.