В Каталонию

Анюта посмотрела на него из-под модных очков в чёрной оправе и тут же встала с рабочего постамента, предварительно развернувшись на мысках красных туфель вновь. Положив незаметно трубку телефона, она протянула свою изящную руку к кофемашине и спокойно взяла вспененный от резкой струи напиток. Потом также изящно продефилировала к соседнему кабинету и, пронесся за собой невидимую ароматную тень духов из нежной фрезии и жасмина, поставила белый фарфор к боссу на стол.

– Я позвонила Юркову. Вы же не против того, что я проявила инициативу и подготовила его к возможному собранию.

Она улыбнулась так, как если бы вся невинность давно прошедших дней проснулась вдруг по прошествии десятка лет и вылилась на её искусственный, но такой чарующий румянец.

– Что ж, мне нравится твоя предприимчивость, – улыбнулся Виктор и проследовал в кабинет. – Не забудь тогда созвать всех оставшихся из группы Е-4.

– На десять?

– Разумеется.

Аня работала у Виктора вот уже полгода и привыкла к тому, что он ценит время, и поэтому, повторяя цикл похожих друг на друга рабочих событий, не любит обговаривать одно и то же вслух больше двух раз. На самом деле всё было гораздо проще – макеты, которые стоили больше 500$ и выше обсуждались по вторникам в десять утра; макеты с яхтами стоимостью 499.99 $ и ниже в четверг в час дня. Прайсы всех корабликов, как называла их по-женски Аня Черчина, висели у неё на уровне глаз рядом с ноутбуком.

– Группа дизайнеров элит приглашается на заседание сегодня в десять, – прощебетала она в микрофон, нажав онлайн-режим. – Группа дизайнеров элит приглашается в десять часов утра в зал заседаний, – повторила она, чувствуя в этот момент своё превосходство.

***

В двенадцать часов, облачившись в пальто персикового цвета и повязав спокойного коричневого оттенка платок, Анюта проскользила сквозь вестибюль и, приподняв воротник, спустилась на асфальтированную дорогу шумной улицы северного округа Москвы. Выставив тонкую руку, облаченную в кашемировую перчатку, она некоторое время таксовала и ожидала возможного частника, который отвезёт её к Чистым прудам на улицу Чаплыгина в знакомую тратторию. Наконец, таковой появился, и унёс её на старом «Вольво» в сторону центра.

В кафе она подошла к мужчине сорока лет, одетому в чёрный облегающий костюм с галстуком-лентой. Его волосы с элегантной проседью выдавали его жизненный стаж, но если бы они были чёрного цвета и густые, как раньше, то ему вполне можно было бы дать тридцать лет – настолько он выглядел молодо, и, казалось, совсем нетронутый морщинами.

– Кирилл Андреевич, еле вырвалась. Сами знаете, как важно в нашей компании оставаться пунктуальной. – Аня смастерила одномоментную улыбку, похожую на растянутую вдоль улицы рекламу-растяжку зубной пасты.

– Час, однако, у нас имеется. Насколько я помню, обед по расписанию никто не отменяет.

– Ох, Кирилл Андреевич, еще как отменяют. Иногда мне кажется, что как раз в обед и происходят самые что ни на есть рабочие трудности. Как будто бы дом сгорит или кто-то под капельницей погибнет, если в течение сего же часа не найти для него тот или иной адрес в интернете, забронировать гостиницу, оформить билеты и всё такое…

Кирилл Левин понимал, что такого рода профессии, которой владела Аня, свойственно казаться жалкой, несправедливой и малооплачиваемой. Тем не менее, он прекрасно понимал, что девушки сами выбирают себе такую работу, вполне осознавая, что на ней ты сам себе не принадлежишь. Работа секретарём подразумевает отсутствие творческого развития , срывает все эгоцентричные попытки проявить себя как личность, и только молодые, не обременённые опытом красивые создания могут предполагать, что просиживание в красивой обстановке большого и светлого помещения с аквариумом может развить все их попытки найти себя в той или иной отрасли. Чего не скажешь о женщинах зрелого возраста, которых не интересует наличие на работе молодых и симпатичных специалистов, свободное время для обработки ногтей и просиживание часами в социальных сетях. Зрелые женщины пойдут работать, чтобы кормить семью, и чтобы одновременно было время на вязание шапочки внуку и ещё много чего интересного, пока начальник на заседании или в отъезде. Но мнение Кирилла сводилось ещё и к тому, что всевозможные жалобы молодых леди, устраивающихся на ресепшны и просто приёмные, связаны с их внутренними намёками на жалость со стороны окружающих, своего рода поглаживание по голове. После этого у девушек возрастает самооценка, и они вновь чувствуют себя королевами среди офисного быта. Поэтому подразумевая положительную реакцию и надеясь на симпатию со стороны красавицы, он начал её жалеть. Сейчас это было выгодным.

– Анечка, но вы же понимаете, что поэтому я вас сюда и позвал, – начал он, – как только вы выполните мою маленькую просьбу, у вас появится новая кредитная карточка, которая избавит вас от необходимости работать.

Он сказал это сладким, медовым голосом, услащая свой природный баритон и пытаясь тем самым найти общий язык со студенткой юридического факультета неизвестного ему заведения.

– Ваша работа, она, как бы вам попроще объяснить, не должна отнимать у вас столько времени, сколько отнимает сейчас. Во времена моей работы в «ЯхтСтройТехнолоджис» я так со своими сотрудниками, тем более с такими красивыми сотрудницами не обращался. Это же всего-навсего обед. Молодым и артистичным девушкам с вашими данными не следует перетруждаться. Наоборот, я считаю, что у каждого сотрудника должен быть свой личный час, который он сможет посвятить себе самому, не отвлекаясь на производственные ненужности.

Аня Черчина застенчиво улыбнулась, накрутила на палец прядь каштановых волос, отпустила её и отпила из идеально натертого салфеткой бокала с минералкой. Кирилл лишь на мгновенье бросил взгляд на оставленный губной след на стекле.

– Кирилл Андреевич, уж не думаете ли вы, что я сегодня вырвалась к вам на встречу ради кредитной карточки?

Левин посмотрел ей прямо в глаза и тоже сделал короткий глоток, поставив свой бокал рядом с бокалом Ани. Во взгляде чувствовалось напряжение и натянутость, но всё это не походило на застенчивость и поэтому не соперничало с возможными этическими понятиями чести. Левин знал, что секретарша его нарисовавшегося когда-то соперника вполне понимала правила игры, которые он ей предложил, и почему бы ему сейчас, – успешному и твёрдо стоящему на своих ногах бизнесмену, – не лукавить и перестать выдавливать из себя дешёвые комплименты и поразительные иллюзии, а вести себя вполне естественно и не затягивать долгих романтических этюдов.

– Но кредитная карточка, моя дорогая, вполне может явиться аргументом для вашей траты времени на такого скучного и старого джентльмена, как я. И потом, зачем нам с вами тратить время и разжёвывать неприятные договоренности, если можно сразу назначить цену и не опоздать к своим привычным, рутинным обязанностям.

Он протянул ей золотую «Визу» немецкого банка и, задержав кредитку в воздухе на пять секунд, проскользил ею, играючи, в направлении чёрного клатча, оставленного Анной на столе, открыл его, не отводя взгляда от собеседницы, и незаметно кинул внутрь почти невесомый подарок.

– Я думаю, мы договорились.

– Я думаю, я не буду с вами спорить.

Кирилл поднялся из-за стола, достав из портмоне несколько гладких купюр, и, застыв на доли секунд в зале кафе, накинул на себя чёрное пальто. Ещё несколько мгновений, и он скрылся из виду в пешеходном переулке. Затерялся за безликими телами прохожих, и лишь край его мужского платка показался Ане достаточно колоритным, чтобы догнать его взглядом и удостовериться, что тот уже свернул на широкую улицу и, возможно, навсегда потерялся для неё в потоке транспортного хаоса.

Сорвать важную для Виктора сделку и опозорить его перед Серафином Родиным – было той самой задачей, за которую она только что получила сумму, сравнимую со стоимостью иномарки, заказанной ею полгода назад. Сорвать договор было невозможным, так же как невозможным оставалось дальнейшее её знакомство с Левиным, что послужило бы достаточно основательным компроматом при возможном разоблачении. Аня намеревалась уволиться в ближайшее время под предлогом надвигающегося дипломного проекта в своем ВУЗе, тем более что работа секретарём не давала ей совершенно никаких перспектив, которые она рисовала в своих мечтах, будучи ещё первокурсницей. И потом, Левин успел ей дать парочку контактов, хоть они и не связывали его существенными деловыми или дружескими связями, а лишь проходили когда-то в его жизни, как проходят единожды мимо одного необитаемого острова разные корабли. Один из таких контактов являлся директором модельного агентства, другой предлагал вакансии для начинающих юристов. В общем-то, выбор секретаря «ЯхтСтройТехнолоджис» оставался за ней самой, и тут главным было не ошибиться в расчётах предстоящей аферы, которую она подготовила для Виктора Шемякина.