Страница 94 из 100
Ей больше не хотелось слушать о том, как Ванда Анбрук организует свою жизнь с двумя мужчинами; Коре стало противно, она, морщась, глотала виски. Макс говорил:
– Я полюбил Джонни. Ему ведь тоже тяжело было примириться с моим появлением. Его отдали Ванде десятилетним мальчиком, у них такие законы, что муж растёт в доме жены, она очень его баловала, души в нем не чаяла, она обещала ему, что не возьмёт больше никого, и он всегда будет единственным… Ванда не стремилась следовать традициям, она мыслит прогрессивно и считает, что многомужество унижает достоинство мужчины… Она хотела стать примером для многих своих соотечественниц, прожив всю жизнь с одним мужем… Но потом Джонни заболел. Для Ванды это оказалось большим ударом, она и сейчас даже не до конца смирилась с тем, что он вскоре уйдет от нас… Я часто замечаю, как она на него смотрит, когда он не видит. Грустно и нежно… В такие моменты мне труднее всего удержаться от ревности… А Джонни мудрее меня. Он сам просил Ванду взять второго мужа, ему часто становится плохо, а в доме нужен хозяин… И его сыну нужен будет отец. Ради него Джонни готов поступиться гордостью и делить любовь Ванды со мной…
Помолчали.
– Мне нужно вернутся домой к десяти часам, отпустить няня, пожелать детям спокойной ночи…
– Да, конечно, извини, что я так бесцеремонно влезла в твою жизнь, – провозгласила Кора с гротескным пьяным самобичеванием, – мне не стоило приходить.
– Не говори так. Я рад был тебя увидеть.
Напоследок Кора ещё выпила, торопливо, прямо у стойки бара.
– Пройдёмся, – сказал Макс тихо и заботливо предложил ей руку, – мне кажется, тебе полезно будет немного освежиться…
На улицах начали зажигаться фонари. Сначала на той, по которой шли, потом на следующей, и дальше, по цепочке – будто бы маленькая незримая фея летела мимо фонарей и касалась их, одного за другим, тонкой волшебной палочкой. Бензинный дух дня постепенно рассеивался, и воздух наполнялся сладким ночным ароматом цветущей черёмухи.
Кора остановилась ни с того ни с сего посреди дороги и задрала голову.
– Смотри, какая она красивая.
Черёмуха стояла вся золотистая, светящаяся, цветы и листья казались прозрачными, стеклянными в мягком фонарном свете.
– А ты веришь, что любовь может длится пока ты живёшь, сколь угодно долго, и даже на расстоянии? – спросила Кора пьяным голосом.
– Любовь, нет, – ответил Макс, подумав, – то, что ты имеешь ввиду, это просто фантазии, мысли, воспоминания… Любовь – действие, она существует только в настоящем времени, здесь и сейчас.
Кора круто развернулась к нему.
– Но сейчас мне кажется, что я люблю тебя, Макс! – воскликнула она, сделала шаг вперёд, жадно прижала его к себе, стала говорить быстро, много и путано, дыша ему в лицо парами виски, о том, что на фронте постоянно думала о нём, как о единственном утешении, светлом лучике счастья, музе…
– Тебе завтра стыдно будет за свои слова, – сказал Макс спокойно и печально, – лучше тебе поспать, – он высвободился от неё быстро, с едва заметной брезгливостью, какую обычно испытывают трезвые к пьяным, – хочешь, я постелю у нас, в комнате для гостей?
Кора хмыкнула патетически-пьяно.
– Нет, – сказала она, сопроводив свой отказ решительным жестом, – я лучше пойду в гостиницу.
Макс пожал плечами.
– Доброй ночи, – сказал он и пошёл дальше по черемуховой аллее, не оглядываясь, в свой большой уютный дом, где ждали его дети.
Кора осталась стоять под деревом.
Задрав голову, молодая сильно пьяная женщина долго смотрела вверх, на нежное сияние цветов в золотистом свете фонаря.
– Вот так, друг, – сказала она, обращаясь к этой безмолвной красоте, озаряющей ее.
Листья черемухи слегка шевелились от легкого ветерка, отчего она казалась существом вполне одухотворённым и не лишённым разумения.
– Так, друг…
Мысль натянулась, напряглась упруго и оборвалась. Кора забыла, что именно она хотела сказать дереву. Ветерок, налетев неожиданно и резво, сорвал с него облако мелких белых лепестков, они закружились подобно снегу…
– Давай, старина, не поминай лихом, – Кора ободряюще похлопала черёмуху ладонью по стволу и нетвердым шагом отправилась к магистрали ловить такси.
–
После задержания Онки Сакайо «антикоррупционная деятельность» её юных товарищей, полных энергии и здоровой жажды справедливости, несколько поутихла, но не прекратилась совсем. Они продолжали планировать «ловушки» для недобросовестных госслужащих, тайно фоторгафировать их в фешенебельных ресторанах с любовниками, разряженными в меха и осыпанными с ног до головы жемчугами и бриллиантами.
Однажды на улице, неподалёку от супермаркета, куда Онки обычно выбегала во время работы купить себе перекусить, к ней подошли две девушки в штатском –
самые обыкновенные с виду горожанки. Они быстро взмахнули перед лицом Онки серыми корочками:
– Служба Государственной Безопасности, – тихо, но очень чётко выговорила одна из них, – пройдёмте, пожалуйста, с нами.
«Ничего себе, – подумала Онки с лёгким оттенком бахвальства, – кто пришёл про мою душу, я думала, что они такой мелочёвкой не занимаются.»
Она знала, что девочки из СГБ работают ловко, ладно, красиво – ни пакетов на голову, ни резких ударов под дых – но всё-таки было немного страшно… Существуют же разные цветные таблеточки, разработанные специально для органов, которые вызывают приступы панического ужаса, онемение различных частей тела, галлюцинации… Есть ведь видео, которые сотрудницы службы безопасности заставляют задержанных смотреть – и те потом готовы на всё, они катаются по полу в слезах и умоляют только об одном – немедленно выключить…
Что если как-нибудь иначе, более деликатно и чисто, чем опусканием головы в кадку с водой, но её, Онки, всё-таки будут пытать? Пытка – как известно, не слишком хороший инструмент в поисках истины, разумеется, если мы действительно хотим ее найти, а не поставить галочку в журнале раскрытых преступлений, ведь среднестатистического человека, и это вполне естественно, до такой степени деморализует сильная боль, что он готов взять на себя хоть три чужие вины… Онки не предполагала в себе самой духовной крепости народных героев, которые выдерживали пытки, не проронив ни звука.
– Мы не имеем никакого отношения к агрессивной политической оппозиции, мы не готовим переворот, у нас нет оружия, – терпеливо объясняла она обладательнице «серого билета», стоящей по другую сторону длинного стола, вторая гэбэшница сидела за этим столом и записывала, – мы пытаемся решать проблемы общества, мелкие проблемки, до которых у власти не доходят или не всегда дотягиваются руки, мы вам же, государству, и помогаем. Проворовавшиеся чиновники, ведь это проблема государства, разве нет? Во все времена так было: если власть бездействует, в борьбу вступают простые люди.
– Спасибо за помощь, – отозвалась гэбэшница с надменным хмурым смешком, она прошлась вдоль стола, вытянула из пачки сигарету, но не прикурила; её напарница записывала что-то в блокнот; подождав, пока она закончит, девушка с незажжённой сигаретой продолжила, – но вы ведь, наверное, знаете, что некоторые действия являются противоправными, и влекут за собой ответственность согласно действующему законодательству?