Страница 7 из 33
- Обер-лейтенант Пауль Вольф?
- Так точно, господин капитан!
- Норберт!
В комнату вошел шофер капитана.
- Слушаю, господин капитан!
- Доставишь лейтенанта к полковнику и сразу назад, по дороге захвати мне бочонок пива. Ясно?
- Ясно, господин капитан! Пошли!
У порога Вольф обернулся.
- Господин капитан, разрешите взять вещи?
- Они вам больше не понадобятся, лейтенант,- и, словно желая успокоить его, добавил,- идите, идите…
Часа полтора ехали молча. Небрежно положив на баранку черные натруженные руки, водитель лениво двигал челюстями, перегоняя языком с одной стороны на другую вязкий комок жевательной резинки.
Дорога была отремонтирована, и машина катилась быстро и плавно. Пауль с жадностью смотрел по сторонам, ведь скоро год, как прошла война… Скоро год, а вокруг ничего не изменилось, большинство домиков вдоль дороги были разрушены, словно здесь совсем недавно прошло землетрясение.
Вдали показался Берлин. Когда-то Пауль мечтал, как он первым ступит на Красную площадь, первым увидит красные кирпичные стены древнего Кремля. Но
Москвы он так и не увидел, а далеко впереди в развалинах лежал Берлин…
Машина свернула с главной магистрали и нырнула в лес. Пауль откинулся на спинку сиденья и вздохнул полной грудью. Он искоса взглянул на водителя, тот по-прежнему лениво двигал челюстями, и только сильные черные руки цепко держали штурвал.
- Скажите пожалуйста,- спросил на чистейшем английском языке Пауль,- куда вы меня везете?
Шофер на мгновенье перестал жевать, закусил верхнюю губу и, слегка повернув голову, равнодушно глянул на пассажира.
- В штаб.
Машина остановилась возле небольшой красивой виллы.
- Все, прибыли,- сказал шофер, открывая дверцу,- прошу.
Шофер передал Пауля секретарю полковника, а та, ничего не говоря, повела его в кабинет.
Полковник, сняв темные очки, указал ими на кресло:
- Садитесь, лейтенант.
Так же неторопливо раскрыл коробку с сигарами и подвинул Вольфу:
- Курите.
Полковник подождал, пока обер-лейтенант закурит сигару, и задал первый вопрос.
- Скажите, лейтенант, вы получали когда-нибудь награду от фюрера за верную службу?
- Получал… господин… полковник…
- Какую?
- Железный крест…
- С чем?- не дал ему договорить полковник.
- С дубовыми листьями…
Полковник ничего не сказал. Он встал, выдвинул ящик стола, достал связку ключей и подошел к большой карте Германии, жирная граница которой проходила через всю Европу и кончалась где-то на Урале. Полковник нажал невидимую кнопку, и карта плавно отъехала в сторону. Показался замурованный в стену сейф. Полковник отпер дверцу, достал из сейфа небольшой полосатый мешочек и небрежно бросил его на стол. Пауль вздрогнул.
- Скажите, лейтенант, вам знакома эта вещь?
- Да, господин полковник.
Полковник осторожно, словно в мешочке была спрятана бомба, двумя пальцами взял за завязки и поднял мешочек над столом.
- И содержимое тоже известно?
- Нет. Отец не разрешал трогать личные вещи…
- А когда это появилось в вашем доме?
- Вероятно, до моего рождения…
Полковник развязал шнурок и высыпал содержимое на стол.
Всегда, когда Пауль видел за толстым стеклом отцовского письменного стола таинственный полосатый мешочек, ему казалось, что в нем отец хранил золото и драгоценности, а оказалось - два кусочка серого камня и вчетверо сложенный лист бумаги. Он разочарованно посмотрел на мертвые камни и пожал плечами.
- Вы мечтали увидеть самородок?
- В детстве,- сознался Пауль.
Полковник достал из коробки сигарету, откусил кончик; выплюнул его в корзину с бумагами, закурил.
- Эти камни ваш отец привез из России. В двадцатых годах с остатками своего отряда он уходил в Китай через Казахстан. По дороге он прихватил эти обломки. Не смотрите на них так равнодушно, лейтенант: эти камешки на сегодняшний день дороже золота.
Полковник достал из ящика стола большую лупу и стал пристально рассматривать один из кусков.
- Если выплавленный из этого камня металл добавить в обычную сталь, она станет в пять, в десять, в двадцать раз прочнее! Ее возьмет не всякий снаряд, а главное, он может выдержать очень высокую температуру…
Месторождение открыли абсолютно случайно, эти образцы должны были попасть в Москву, а попали н руки вашего отца и пролежали двадцать пять лет, ожидая своего часа. Русские вторично открыли месторождение.
Полковник подошел к ширме, закрывающей вторую карту, отдернул ее и взял в руки указку.
- Подойдите поближе, лейтенант.
Пауль подошел. Полковник ткнул указкой в жирную черную точку.
- Это здесь. В письме указано место выхода руды на поверхность. Вы хорошо владеете русским языком?
- Так же, как немецким и английским.
- Вам нужен будет только русский, лейтенант. Впрочем, и немного местный. Вы им, кажется, тоже владеете?
- Немного. У нас работник в доме был казах, он меня и научил. Ему было шестнадцать лет, когда он попал в отряд отца. Потом он был со мной на восточном фронте, денщиком. А вот где он сейчас, не знаю. Возможно, и погиб.
- Он в России, лейтенант. Он будет ждать вас через шесть месяцев вот в этом городе - указка скользнула по карте и замерла на едва заметной точке.
- Мы предоставляем вам возможность окупить железный крест и даже листья к нему.
- Но…- лейтенант хотел что-то сказать, но полковник движением указки остановил его.
- Мы готовим к отправке партию русских граждан, вы присоединитесь к ним. Я не советовал бы вам отказываться, лейтенант,- это вопрос вашего будущего. Сколько вам лет?
- Двадцать шесть.
- В двадцать четыре года ваш отец был полковником… Не верите?
Пауль не помнил, чтобы отец носил когда-нибудь военную форму, а на тех немногочисленных фотографиях, которые висели в кабинете, отец был неизменно в штатском…
Полковник раскрыл папку, лежащую на краю стола, и бросил Паулю потемневшую от времени фотографию:
- Полюбуйтесь!
Пауль бережно двумя руками взял со стола фото. На него в упор смотрел молодой офицер в казачьей форме, на плечах у него поблескивали шитьем полковничьи эполеты.
- Куда прикажете идти, господин полковник?
Полковник улыбнулся Вольфу, протянул руку, нащупал под столом кнопку и нажал ее…
Павел Волков прибыл в город утром в эшелоне с демобилизованными. Он сидел в одном купе с офицерами и всю дорогу читал книгу. Когда поезд прибыл на станцию, Павел нехотя встал и отошел к окну,- решил подождать, пока соберется офицер, который тоже выходил здесь. А тот достал с полки небольшой желтый чемоданчик, поставил его на пол и стал по очереди обнимать друзей. Седой лейтенант трижды поцеловал майора и на прощанье сказал ему:
- Если тебя не возьмут на рудник, обязательно приезжай к нам, уж кому-кому, а такому горному мастеру работа у нас всегда найдется. Будем вместе уголек добывать.
- Если откажут, обязательно приеду.
- Знакомых у тебя нет в городе?
- Знакомых нет. Где-то здесь, в детдоме, сын Музафарова, отыщу его, передам письмо - и прямо на рудник.
- Ну, счастливо тебе…
Офицеры еще раз пожали друг другу руки, и майор двинулся к выходу.
Мурата на перроне не оказалось. Павел вышел на площадь, закурил папиросу и сел на скамеечку возле остановки трамвая.
- Неужели Мурат не получил открытку? Может, раскрыта явка и за ним уже следят? Нет,- успокоил себя Навел,- Мурат не выдаст…
Мурат был человек проверенный, на него всегда можно положиться. В двадцатом году он ушел с отцом н Китай, а потом остался в их доме. Павел вырос у него на руках, и даже тогда, когда он окончил военное училище и был направлен на Восточный фронт, Мурат с первого до последнего дня был при нем денщиком…
Павел почувствовал, что сзади кто-то подошел. Он резко обернулся и облегченно вздохнул; это был Мурат. Он здорово постарел за последние два года, но все еще был бодр и крепок. Его жесткие черные волосы изрядно поседели, а гладкий покатый лоб сверху вниз разрезала глубокая морщина.