Хрупкий лед

Настя рассмеялась от такого обилия эмоций Валеры. От его счастья. И самой так хорошо на душе стало, так радостно и весело! Так светло! Словно и не ночь вокруг, а полдень.

— Согласна, поженимся! — с этим смехом повторила она. — Пусть я, и понятия не имею, зачем тебе такая нужна…

Он дернул ее голову вниз, не опуская Настю на землю. Сблизил их лица, прижал:

— Глупая, — начал целовать губы. — Глупая моя, — щеки покрывал поцелуями. — Самая любимая. Солнышко мое, глупенькое. Детей учишь, а сама очевидного не понимаешь? — опять в губы крепко поцеловал, продолжая Настю кружить. — Но это ничего, не беда, я за нас обоих думать буду, — Валера сам улыбнулся ей в рот. — А ты просто рядом со мной будь.

А она смеялась от этого: от его слов, от доброй насмешки, от такого очевидного счастья Валеры, от своей радости, о которой и не думала даже. Ерошила его волосы, гладила щеки. Задыхалась уже от смеха, и остановиться не могла. Вцепилась в его плечи, пытаясь удержать равновесие. Так легко на какое-то мгновение стало. Будто над землей взлетела, оставив все свои страхи, все сомнения и неуверенность где-то внизу.

— Ладно, — наконец, опустил ее Валера. — Пошли, все-таки, домой, а то я, что-то сдурел на радостях, на холоде тебя держу. — Потащил ее в подъезд, подняв пакет с тетрадями. — Давай отпразднуем! У нас, точно, я помню, бутылка шампанского есть!

— Давай! — согласилась Настя, все еще смеясь.

И побежала следом за ним по лестнице, ощущая в душе кураж и, словно, фейерверк в голове.

Не хватило у нее времени, чтобы проверить тетради в этот вечер. Наверное, впервые за все годы, что Настя учителем работала. Однако, не критично, вроде бы, а так хотелось продлить этот вечер, внезапно ставший настолько счастливым. Не могла расстроить Валеру, который выглядел даже немного ошалевшим от счастья. Да и сама оторваться от него не могла.

А ночью ей, почему-то, приснилась весна. И старый парк, в котором она когда-то гуляла с Сашкой.

Отель, все-таки, оказался очень хорошим. И лобби-бар работал исправно, несмотря на позднее время. И пусть Верещагин был единственным человеком, который здесь сидел, ни официанты, ни бармен, даже словом не обмолвились, и не намекнули ему, что пора бы и «честь иметь». Тем более, что Сашка и не пил, по сути. Заказал себе бокал пива, орешки соленые, и сидел уже третий час, периодически обновляя напиток. Впрочем, еще и до третьего бокала не добрался. Смотрел из окон на панораму ночного города, и цедил пиво, неспешно ел орешки.

И даже не смог бы сказать, о чем думал. Ни о чем конкретном, кажется. Вспоминалась, почему-то, давняя весна. И пальцы Насти на его плечах. И ее смех, когда он ее на руки подхватывал прямо посреди улицы, и кружил, кружил, балдея от ее восторга…

Звонила Вероника. Спрашивала, когда он собирается возвращаться? Намекнула, что в столице какие-то важные события: презентации каких-то проектов, выставки и спектакли планируются. И она хотела бы их посетить…

— Посещай, — не спорил он.

Вдруг понял, что, вообще, не хочет сейчас возвращаться. И Веронику пока видеть не готов. То ли устал, то ли пресытился ею и этим желанием протащить его по всем модным местам… А у Сашки сейчас, вообще, не такое настроение было. Разобраться хотелось. Понять, что дальше делать, и куда жизнь свою разворачивать? Чем, вообще, заниматься? Не ближайшие пару месяцев, а глобально, в целом?

Только, вместо того, чтобы думать об этом, он вспоминал, как выглядела Настя, собирая детей в коридоре, и как весело она смеялась, руководя своими подопечными. Такие простые у нее дела, вроде бы, но такие ему близкие и понятные. Без всех этих гламурных вечеринок и тусовок, без всех «необходимых» связей, от которых его уже выворачивало…

ГЛАВА 15

Настя припомнить не могла, когда Валера был настолько счастливым, как в это утро. Да и ее саму от счастья распирало просто. Не могли расстаться с утра, она чуть в школу не опоздала. Все хотелось еще минутку рядом посидеть, еще немного просто обнимать друг друга. И зачем только отказывалась столько? Ощутила какое-то такое облегчение, свободу от всех своих страхов и сомнений, когда согласилась. А теперь отойти от любимого не могла.

Но все же, успела до звонка. Валера отвез ее до школы, напомнив, что вечером они пойдут выбирать кольца. Ну и про встречу с Верещагиным — тоже напомнил.

И уроки у нее пролетели «без сучка и задоринки», и дети были заразительно веселыми. Или это она им свой настрой сумела передать? И все получалось, складывалось. Вот, редко такие дни бывают, а тут прямо один к одному. И на продленке ее не задержали, все родители забрали детей вовремя. Так что она добралась во Дворец спорта даже раньше немного. Потому и удивилась, заметив Сашу, гуляющего по территории. Не лето, вроде бы.

Изменила направление и пошла в его сторону.

— Привет! — крикнула издалека, махнув рукой, чтобы Саша заметил. — Ты давно здесь? Почему не заходишь? Холодно же! — удивилась Настя, приблизившись.

Верещагин поднял руку в ответном приветствии. И как-то махнул головой:

— Нет, я недавно. Захотелось осмотреться, молодость вспомнить, детство, побродить по округе.

— Ясно, — Настя остановилась, ухватившись обеими руками за свою сумку.

Почему-то, внезапно, появилось ощущение неловкости и непонимания, что дальше делать? О чем говорить? И промелькнули воспоминания о том самом детстве и юности. И о них… О том, как расстались… А смутные картинки почти стершегося из памяти сна, только усилили это растерянное и удушливое неловкое ощущение. Настя не жалела, что тогда поступила так. Ведь Саша всего добился, о чем мечтал. Только сейчас не знала, куда руки деть. И он не спешил заводить какую-то новую тему.

— Пошли внутрь? Я расскажу тебе все, что будет интересно по секции, Валера покажет, — предложила она, возвращаясь к нейтральной теме, которую они сегодня и хотели обсуждать.

Александр же стоял и молча смотрел на нее. Минуты две, наверное. Настя испытала еще большую неловкость, не совсем понимая, что именно данное молчание значит. И как ей стоит реагировать на такое пристальное внимание?

— Саша? — наконец, не очень уверено, позвала его.

Верещагин вздрогнул, словно очнулся от каких-то далеких мыслей.

— А, да. Пошли. — Двинулся в сторону здания. — Так что, Настя, как ты жила здесь? Чем занималась? — спросил Саша, глядя себе под ноги.

Настя улыбнулась. Немного потеряно, но весело, наверное.

— Нормально жила, как все. Обычно. В институте отучилась, стала учителем. Веду младшие классы.

Настя тоже поглядывала на дорогу: скользко все-таки, упасть не хотелось. Ноги то и дело скользили на затоптанном снегу, который никто не счищал.

— Ясно, — тут Верещагин протянул ей руку. И по сути, самовольно подхватил Настю под локоть. — Скользко у вас, — объяснил в ответ на ее удивление. — А ты хотела учителем стать, разве? Я не помню такого, — вернулся он к прошлой теме.

Неудобно вроде. Однако, поскольку и сама только-только волновалась об этом, тут же забирать руку не стала. И дергаться глупо, так вернее упасть выйдет. Но при этом Настя испытала какую-то странную неуверенность. Смущение. Эмоции, которые не смогла бы описать, но понимала, что внутри что-то зашевелилось. Возможно, те самые воспоминания о прошлом? Но и приятно, что есть опора. Да и просто, внимание ее тронуло, что подумал о таком.

Настя же задумалась над его вопросом. Она не могла ответить четко и уверенно. Сама не очень помнила, кем хотела стать, когда школу оканчивала. Или это последующие отношения и расставание с самим Верещагиным затерли в памяти все, что им предшествовало? Да и важно ли это? Ведь уже учитель. И любит свою работу очень. Детей.

Потому Настя пожала плечами.

— Хотела, наверное. Сейчас уже сложно вспомнить, что было самым важным тогда, не замечал? Столько всего нового и важного с каждым годом в жизни появляется, — улыбнулась она. — Не представляю сейчас, что могла бы не с детьми работать. Или секцию не курировать. Обожаю каждого из них, — они наконец-то вошли в холл, и она с удовольствием стащила с головы шапку.