Страница 13 из 101
- Так, может быть, речь идет о вымышленном или и вовсе мифическом государстве? - спросил я.
- Вот и мы так же раньше думали, - кивнул Джибрин, - Удивляло то, что больше нигде об этом неведомом королевстве ни слова. Однако вот он перстенек, и эмблема на нем наличествует.
- Девятьсот девяностый год, - раздумчиво протянул Патлай. - Как я понимаю, Терри, нам работать?
- Если такая возможность есть, - подтвердил Савенко. - Очень важно узнать как можно больше об этом загадочном перстне.
- Постараемся не подвести, - сказал Патлай. - Но ты сам понимаешь, что нужно время на подготовку, помощь специалистов. Десятый век для нас - терра инкогнита.
- Получите все, что нужно, - заверил Савенко. - И все-таки я бы очень хотел знать, когда, хотя бы примерно, может начаться рейд?
- Через месяц я буду готов, - негромко произнес Андрей.
Я не участвовал в дальнейших событиях, хотя знаю о них все так, словно сам пережил. Легко, без малейшего напряжения предстает в моем воображении невероятно ясная и четкая картина.
Копыта лошадей почти беззвучно тонут в прелых листьях. Дорога ведет в гору, и кони переступают осторожно, опасаясь острых камней, надежно укрытых пестрым покрывалом осени. Угрюмые грабы то подступают вплотную к убогой тропе, то отшатываются прочь, и тогда багровые лучи заходящего солнца, падая на прогалину, освещают маленький караван: четырех лошадей и их владельцев, по внешнему виду которых опытный взгляд поймет сразу - идут издалека и неблизок конец пути. Но некому осматривать и оценивать путников - на много лиг вокруг не сыскать человеческого жилья. Что же касается зверей, то давно уже зверь не заступает по своей воле дорогу человеку и, заслышав лишь его шаги или почуяв запах, уходит, искусно путая следы.
Правда, остается еще нежить, но о ней всяк слышит, да не каждый видит.
Неизведанная лесная чаща сгорбилась впереди. Куда ведет затерявшаяся в траве и колючих кустарниках тропа? Кто знает... Видит это коршун, распростерший крылья в бездонной синеве. Видит, да не скажет. Молчат полустершиеся руны на вросшем в землю замшелом камне - другой была эта дорога в те дни, когда оставила рука человека на бесчувственном теле валуна глубокие раны. Поманит за собой болотный огонек и исчезнет невесть куда...
Словно отгоняя невеселые думы, всадник, едущий впереди небольшого отряда, резко привстает на стременах и всматривается вперед. Видно, немало побросала его по свету судьба - щедрая седина серебрила виски, проблескивала в короткой тщательно подстриженной бороде. Поверх изрядно потрепанного кафтана носит путник непривычную для этих мест кольчугу, явно привезенную из земель русов. Непривычен и рыцарский герб, изображенный на щите: по лазоревому полю стелется одинокий серебристый горностай. Короткий меч, кинжал да притороченный к седлу боевой топор завершают вооружение всадника.
Этот человек выглядит лет на двадцать старше Андрея, но это он, мой старый друг. К нему перешла эстафета розыска, который я так и не смог завершить...
Заметив движение Андрея, ускоряет ход коня второй всадник - так чутко реагирует хищник на поведение вожака стаи. Вот только лицо всадника остается по-прежнему бесстрастно-спокойным. Выглядит он гораздо моложе своего спутника и, судя по всему, выполняет роль оруженосца свидетельствует о том присутствие боевого коня с тяжелыми рыцарскими доспехами, которого ведет в поводу всадник.
Словно не замечая замешательства своих спутников, третий путешественник спокойно посылает вперед небольшую чалую кобылку и негромко произносит:
- Все спокойно. Опасности рядом нет.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАССКАЗ АНДРЕЯ КОВАЛЕНКО
1
Все спокойно... Черт его знает, может быть, и так. Но я кожей чувствую, что скоро что-то произойдет. И вдобавок, весьма неприятное что-то... Да и оснований до конца верить Славомиру, или как его там на самом деле зовут, у меня нет. Скорее наоборот, есть немалые основания подозревать его... В чем? Не знаю. Но в этих местах не верят незнакомым людям. И не любят их. Это мы с Артуром испытали на себе. А Славомира я не знаю совершенно, еще три часа назад и не подозревал о его существовании...
Третью неделю мы упорно пробивались на юг. Монастырь, в котором, по словам Джибрина, была написана летопись, еще и не начинали строить. Соответственно, сразу же отпала идея поиска неведомого летописца.
Местные жители охотно слушали рассказы "благородного рыцаря", много и долго рассказывали о своих господах, равно как и о драконах, злых волшебниках, ведьмах и прочей нечисти, которой, если им верить, в округе водилось больше, чем на бездомном псе блох, но сразу замолкали, как только речь заходила о южных землях. Словно на разговоры на эту тему кто-то незримый и пользующийся неоспоримой властью наложил запрет.
Редкие ясные дни сменялись затяжной непогодой, все реже встречались постоялые дворы и селения, все чаще приходилось коротать ночь у костра, завернувшись в мокрый плащ.
Артур безупречно выполнял роль молчаливого расторопного слуги. Его электронный мозг впитывал информацию, моментально отсекал все лишнее, выбирал мало-мальские крохи полезных сведений. Лингоанализатор сопоставлял незнакомые слова с уже известными, помогал усваивать диалекты и сленги.
Без Артура, особенно в первые дни, мне пришлось бы солоно. Могучая защитная машина, надежное хранилище и источник информации, ниточка - да что там ниточка - трос, канат! - связывающая меня с родным и понятным временем, но... Робот остается роботом. Стать полноценным товарищем Артур просто не мог. И мне все острее не хватало дружеского совета, пусть не электронно выверенного, пусть ошибочного, но человеческого.
Артур заметил чалую кобылку недалеко от перекрестка бог знает когда заброшенных дорог. Она смирно паслась и никак не отреагировала на наше появление. А потом из-за гигантского накренившегося бука шагнула высокая фигура в темном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза.
Особого волнения я не испытывал - мы были вне досягаемости для прицельного выстрела из лука или арбалета, но на всякий случай коснулся рукояти меча. Словно не замечая этого движения, незнакомец сделал несколько уверенных шагов, а затем показал пустые ладони, демонстрируя, что не питает дурных намерений.