Страница 12 из 101
- От чего умер Ройский? - спросил Савенко.
- Сердечный приступ. Есть версия, что его смерть - результат страшного разочарования: ведь перстень, наконец попавший в его руки, оказался обычным украшением. Да и осознание содеянного им не могло не сказаться на состоянии Ройского. Он был достаточно стар, а напряжение тех дней потрясло нервную систему людей куда моложе и выносливее Ройского.
- Такова официальная версия, - заговорил Савенко, видя, что я окончил. - Вполне логичная и убедительная, если бы не одно "но"...
Терри извлек из-под стола огромный старомодный портфель, достал из него миникомп, пощелкал клавишами... На столе возникла миниатюрная голографическая модель хорошо знакомого мне замка.
- Шестнадцатого июня сего года в двадцать один час сорок шесть минут восемнадцать секунд по среднеевропейскому времени, - объявил Савенко, грузовой флаер, находящийся в тридцати километрах от замка, неожиданно потерял управление. Аппаратура вывела флаер из пике, все закончилось благополучно. Пилот пояснил, что внезапно почувствовал беспричинный ужас, а затем потерял сознание. Медицинские датчики рассказ пилота подтверждают. Зафиксируем этот факт.
Как завороженные проследили мы за тем, как над столом возникло микроизображение флаера.
- В то же время, - снова заговорил Савенко, - заметьте, совпадающее до миллисекунды, экипаж орбитальной обсерватории "Ариэль-4", находящейся в перигее на расстоянии почти полутора тысяч километров от Земли, почувствовал сильное волнение, беспокойство, имелись нервные срывы. Многие сотрудники обсерватории были вынуждены обратиться к врачу, который, несмотря на все старания, причин для такого феномена не обнаружил. Это факт номер два.
Сверкающая линия соединила место нахождения "Ариэля-4" и изображение флаера, уперлась в пристройку к замку...
- Где окно вашей комнаты, Андрей Васильевич? - поинтересовался Савенко. - Это? Отлично. Все три точки, как видите, лежат на одной прямой. Если же мы продолжим линию дальше, она упрется в землю в том самом складе, где не то от угрызений совести, не то из-за разочарования отдал богу душу Вильям Ройский. Вот такова картина, друзья мои. Физики давно знают о возможности генерирования волн, способных вызвать у человека, да и вообще у живых существ состояние ужаса. Замок обследовали, и, заверяю вас, очень тщательно, ни один камень не был пропущен, но генератора не обнаружили. Да и скорость распространения... Возникает ощущение, что из этого сарая, Савенко ткнул пальцем в сторону макета, - узким лучом вырвалось нечто, затем почти мгновенно, во всяком случае, гораздо быстрее скорости света, пронзило флаер, расширяющимся конусом накрыло "Ариэль-4" и кануло в мировое пространство. Сегодня мы знаем, что быстрее скорости света распространяется, например, гравитация. Но гравитационные генераторы человечеству неизвестны. Что вырвалось из сарая? Не думаю, чтобы это была грешная душа Вильяма Ройского. Нет, неведомое что-то явно хранилось в перстне, в мизерном углублении камня. И результат его освобождения не может не настораживать.
Я почти с суеверным волнением посмотрел на мирно покоившийся на столе перстень. Камень по-прежнему был повернут, темнело крошечное углубление в его грани. Невероятно, фантастика какая-то...
- Теперь вы понимаете, как важно для нас узнать как можно больше об этой безделушке, - снова заговорил Терри, - если эти, назовем их волны ужаса создал человек, то когда и где? И почему об этом открытии ничего неизвестно? Нам нужна твердая гарантия, что это изобретение не станет новым оружием, может быть, самым страшным из всех известных.
- Мы проверили версию тысяча девятьсот сороковых годов, - заговорил Патлай, - в те времена, как вы знаете, родилось немало оружия. Рейды хронодесантников показали, что шкатулка с перстнем оставалась в тайнике с апреля 1940-го по наши дни. Никто к ней не прикасался. Уверенность стопроцентная.
- Ну что ж, - вздохнул Савенко, - придется восстанавливать биографию этого перстенька. Вы что скажете, Вильям Оттович? Профессор Джибрин, представил он нам незнакомого мне старика, - крупнейший специалист в своей области.
- Полно, Терри, - прогудел тот, - комплименты оставь. Тем более что крупнейший специалист, как ты соизволил меня именовать, едва не сел в лужу. Да-с. Не нашел я аналогов этому перстеньку и совсем уж было опустил руки, да привлекло мое внимание это вот изображение на золоте. Необычное изображение, да и сам перстенек необычный. Обычно камень крепится в оправе, а здесь как бы лежит в золотой купели. Так делают, когда в кольцо вставляют небольшие самоцветы или сколы бриллиантов. Но тут-то камушек каратов на двадцать. А под ним золотая пластинка, а на ней со стороны, прикрытой камушком, - рисуночек. Вот на этих фото он покрупнее, лучше виден.
Я покрутил в руках фотографию. Рисунок выделялся четко - меч, разрубающий солнце. Ну и что?
- Ничего подобного я не видел, - пояснил профессор. - Солнце во все времена, у всех народов было символом тепла, света да и самой жизни. Ни одна религия на наше светило не покушалась, а тут - этакое кощунство! И зашевелился у меня в памяти какой-то червячок - вроде бы я что-то подобное не то слышал, не то читал. Зарядил память университетской машины - ничего.
А червячок не успокаивается. Пустил машину в свободный поиск, и вот чуть не полмесяца спустя - есть! Нашел-таки. Хранится у нас в архивах так называемая Сорокская летопись. Ну, летопись - это громко сказано. Клочок обгорелого пергамента, а на нем несколько несвязных слов. Специалисты датируют его девятьсот девяносто пятым годом. Там и оказалась разгадка. Слушайте.
Джибрин поднял вверх поросший седым волосом палец и громко проскандировал:
- "Сама эмблема этого богомерзкого королевства была кощунственна меч, рассекающий светило, жизнь дарящее всему сущему на Земле". Ну что: в точку?! - И он радостно захохотал.
- А о каком королевстве идет речь? - спросил шеф.
- Ну, батенька, - профессор развел руками, - спросите что-нибудь полегче. От летописи-то, почитай, ничего не осталось. Слава богу, что хоть это прочли. Есть, правда, одна зацепка. Отмечено на том пергаменте, что особенно боялись нападения войск этого самого королевства жители южных земель, "хоть и далеко оно было". Вот и все.