Страница 8 из 78
Мадлен так разволновалась, что даже перестала краснеть и смущаться, глядя на мушкетера.
Они вошли в комнату.
— Иди и скажи матери, чтобы она прислала служанку как можно скорее привести в надлежащий вид все это, — распорядился лейтенант, а сам принялся укладывать раскиданные по полу бумаги в старинное бюро. — И не смотри на меня с таким ужасом. Воры могли и без ключа забраться через окно, — он подмигнул и все же щелкнул Мадлен по носу. Девочка захихикала и снова зарделась. — Впрочем, подожди, мы пойдем вместе. Сегодня ко мне придут друзья, и я хочу заказать достойный ужин. Мы займем малую залу трактира.
— Придут господа мушкетеры Арамис, Портос и Атос? — спросила Мадлен.
— Они самые, — подтвердил д'Артаньян ее догадку и отметил про себя, что первым из троих девочка назвала Арамиса.
Ох уж этот Арамис! — ухмыльнулся он, спускаясь на первый этаж трактира. Мысль его вернулась к событиям последних бурных дней: вся цепь таинственных нападений, попыток ограбления безусловно каким-то загадочным образом была связана с письмом герцогини. Теперь он в этом уже не сомневался. Какое счастье, что он переложил его из дорожного платья в карман мушкетерского форменного камзола, уходя к де Тревилю!
Первым у трактира появился Атос. Он бросил поводья Гримо и твердыми шагами пошел к двери. Д'Артаньян встретил его на пороге, бросился на шею старшему другу и расцеловал его. От Атоса ощутимо попахивало вином.
Они прошли через большую залу, минуя столы с подвыпившими завсегдатаями. Д'Артаньян мимоходом приказал служанке усадить слугу господина мушкетера за отдельный стол и обслужить его и ввел друга в малую залу, отгороженную беленой стеной от большой. Стол уже был накрыт, и четыре откупоренные бутылки Бургунского "дышали", сгрудившись в центре. Рядом со столом стояла корзина, из которой заманчиво выглядывали залитые сургучом горлышки полных бутылок.
— Черт возьми! — воскликнул Атос. — Я даже не представлял, что буду так тосковать без вас, мой дорогой друг! Дайте поглядеть на вас — вы еще больше возмужали, и горный загар вам к лицу, — говоря это, Атос взял одну из четырех открытых бутылок и налил себе полную кружку вина.
— Признаюсь, вечером перед дежурством я был принят в одном доме, где подавали отличное вино, так что на дежурстве в Лувре я только и мечтал о том, чтобы сделать несколько глотков красного и избавиться от головной боли. Так что по дороге к вам я позволил себе заглянуть в "Приют путника", премерзостный, надо сказать, трактир. Но что делать, вы и сами знаете, как тянет к бутылке после обильных возлияний.
— Меня безмерно огорчает, дорогой Атос, ваша дружба с бутылкой, — не удержался и попенял ему д'Артаньян.
Атос нахмурился — он не терпел ничьих поучений.
— А я так рассчитывал на ваш совет в одном таинственном деле, — поспешил смягчить свои слова лейтенант, но вышло еще хуже, и он умолк, встретив укоризненный взгляд гостя.
— Вы же знаете, лейтенант, — проворчал Атос, — вино не влияет на мой рассудок. Я пью лишь для того, чтобы притупить свои чувства.
Лейтенантом Атос называл д'Артаньяна только тогда, когда хотел выказать свое недовольство его поступками или словами.
Бедняга Атос, подумал с грустью лейтенанта, прошло уже несколько лет, а он все еще не может забыть миледи. И как она изменила ему и как мы казнили ее… Его совесть больна, он не в силах простить себе это вынужденное убийство.
Атос осушил кружку, поискал на обильно уставленном блюдами столе, чем можно закусить, взял ломтик сочного овернского овечьего сыра, задумчиво понюхал его, потом пожевал, кивнул с одобрением и обратился к д'Артаньяну.
— Должен сказать, что у вашего хозяина неплохой вкус. Вино и сыр он держит отменные… Так о чем вы хотели посоветоваться со мной?
— Видите ли, дорогой Атос, за последние три дня со мной произошло столько неожиданного, что я почти поверил, будто возвращаются старые времена.
— Так давайте же выпьем за старые времена! — раздался мелодичный голос Арамиса, и мушкетер вошел в малую залу в сопровождении Портоса.
Д'Артаньян бросился к ним, обнял друзей и расцеловал Портоса, к которому, несмотря на его внушительный рост и грозный вид, испытывал нечто вроде снисходительной любви старшего к младшему, хотя Портос и появился на свет четырьмя годами раньше его самого.
— Позвольте, дорогой д'Артаньян, выразить вам наши искренние соболезнования, — пробасил Портос, прижимая д'Атаньяна к груди с такой силой, что тот даже крякнул.
Мушкетеры окружили его и постояли молча, положив руки на плечи друга.
— Разрази мня гром! — воскликнул д'Артаньян, ощутив предательское щекотание в носу. — Я хочу выпить за вас!
— Так за чем же дело стало? — произнес Портос, оборачиваясь к столу и наливая вина в кружку, немедленно скрывшуюся в его огромной ладони. — Тем более, что я вижу тут солидное подкрепление главным силам, стоящим на столе в полной боевой готовности, — и он указал на корзину с бутылками.
— Пьем за вас!
— Я бы сказал — за нас, — уточнил Атос, вновь наливая себе вина. — За всех нас, друзья!
Они дружно выпили, с шумом уселись за стол и налегли на сыр и колбасы. Д'Артаньян выглянул в большую залу, зычно крикнул: "Хозяин, пора!" и через несколько минут хозяин внес большое блюдо дымящихся бараньих ребрышек и торжественно водрузил его в середине стола, откуда уже исчезли четыре бутылки.
Когда гости утолили первый голод и открыли по второй бутылке, лейтенант начал свой рассказ. Он поведал друзьям о своих приключениях, начиная от встречи в Менге — "Помните, именно там я познакомился с де Рошфором и миледи?" — и кончая последним нападением на него здесь, в двух шагах от Лувра и обыском в комнатах.
О том, какие вопросы породило у него письмо, он умолчал, ибо ему хотелось узнать, возникнут ли они у его друзей.
— А куда вез письмо бедняга де Отфор? — неожиданно спросил Портос.
— Бог мой, Портос, неужели не понятно? В Испанию. Разве я не сказал?
— Тогда почему он оказался в Менге?
— Возможно, он собирался ехать до побережья, скорее всего, до Бордо, там сесть на корабль, идущий в Испанию.
— И кому он вез письмо?
— Вот этого-то мы и не знаем.
— И от кого — не знаем, — задумчиво произнес Портос. — Слишком много неизвестного…
— Я же сказал, что молодой человек успел прошептать только: "От герцогини…"
— Та-а-ак, — глубокомысленно протянул Портос, — Очень существенное уточнение. Однако, во Франции много герцогинь, не правда ли, дорогой Арамис? — и он расхохотался, крайне довольный своей остротой. — А само письмо надеюсь, у вас, д'Артаньтян?
— Конечно! Кто же выпускает из рук такие письма, — ответил д'Артаньян. — Вот оно! — с этими словами он достал из нагрудного кармана залитый кровью пакет.
Когда мушкетеры по очереди прочитали письмо, а Портосу, не знавшему испанского, его перевел Арамис, бегло говоривший на этом языке, д'Артаньян спросил:
— Скажите, вас ничего не удивило в этом загадочном послании?
— Красный герцог! — выпалил Портос. — Откуда она могла узнать это прозвище? Ведь так когда-то называли кардинала только мы!
— Ну, на этот вопрос найти ответ не так сложно, — сказал Арамис, пощипывая привычным жестом мочку уха. — Не знаю, обратили ли вы внимание, дорогой Портос, на одно имя — Мари Мишон?
— Конечно, — воскликнул Портос. — Я сразу спросил себя: какое отношение имеет ваша давняя знакомая белошвейка к испанской герцогине? Ведь малышка Мари была вашей любовницей?
— А вы, господа? — не отвечая на вопрос Портоса, спросил Арамис Атоса и д'Артаньяна.
— Разумеется, — ответил Атос.
— Как раз упоминание имени Мари Мишон и заинтриговало меня больше всего, — сказал д'Артаньян. — Я помню его с тех самых пор, когда мы возвращали из Лондона бриллиантовые подвески королевы.
— Это имя так и осталось для нас тайной, которую вы, Арамис, не пожелали нам открыть, — уточнил Портос.
— Сегодня я открою вам эту тайну, друзья, — усмехнулся Арамис, — Под этим именем скрывалась герцогиня де Шеврез, а придумала его сама королева Анна Австрийская.