Страница 69 из 78
Они ехали, не позволяя себе задерживаться в трактирах дольше, чем это необходимо для восстановления сил лошадей.
Атос опасался, что виконт, несомненно, посланный старой королевой к губернатору Лангедока, потенциальному стороннику любого противника кардинала Ришелье, которого герцог, как было хорошо известно, едва терпел, выполнив поручение, поедет обратно, к своей вдовушке. И потому торопился.
Утопающая в вечной зелени Тулуза, залитая солнцем, несмотря на январь, поразила путников своей редкостной красотой. Даже самые простые здания несли на себе отпечаток древности и особого изящества. Величественные, выдержанные в строгом романском стиле соборы поражали грандиозностью и удивительной соразмерностью. По крайней мере, два из них восходили еще к временам Каролингского государства, когда Тулуза была столицей огромной империи. В двух местах рисунок бойниц городской стены наводил на мысль, что стоит она со времен римского владычества. И в речи тулузцев было много латинизмов, в целом же они отличались особым говором, парижанам не очень понятным, к тому же были по-южному темпераментны и говорливы.
А еще поразили безбожные цены в трактирах. Правда, надо признать, что за эти деньги предоставлялись такие удобства, о которых в дикарском, по сравнению с Тулузой, Париже и не слыхивали.
Устроившись в “апартаментах”, как хозяин называл две крохотные комнатушки на втором этаже, Атос первым делом залез в мраморную ванну и велел Гримо поливать себя водой с добавлением левантийских ароматических солей.
Затем мылся Гримо, и граф с таким же старанием поливал слугу, понимая, что и тому просто необходимо воспользоваться возможностью и смыть вместе с усталостью пыль сотен лье пути.
Потом господин и слуга воздали должное южной кухне, и Атос, впервые за долгие дни погони, позволил себе выпить одну кружку местного, густого, терпкого вина. К столу, по обычаю всех времен, подошла молодая, смазливая девица, встряхнула черными, как смоль, вьющимися волосами, отчего одна прядь упала на высокую, припорошенную крохотными, соблазнительными веснушками грудь, бесцеремонно налила себе кружку вина, выпила и спросила, не желают ли высокие господа приятно провести время. Атосу на мгновение представилось, как девица раздевается там, наверху, в его временной комнатке, и ныряет в постель. Все в нем напряглось, ибо он не знал женщины со дня выезда из Парижа, но победила природная брезгливость — та, что осталась в Париже, была чистюлей и принадлежала только ему. Он взглянул на слугу — Гримо состроил едва заметную гримасу, и Атос отрицательно покачал головой.
Девица ушла, возмущенно покачивая бедрами.
Утолив голод, они разделились — Гримо пошел в конюшни губернатора потолковать со слугами и конюхами, Атос отправился во дворец губернатора в надежде встретить знакомого и получить хоть какую-то информацию. Встретиться они договорились к обеду.
Роскошный губернаторский дворец поражал воображение бесконечными мраморными лестницами, внутренними балкончиками, таинственными переходами и стрельчатыми окнами, застекленными яркими, сочными витражами, благодаря чему все помещения казались залитыми солнечным светом. Время от времени проходили озабоченные дворяне, сновали многочисленные слуги, у дверей стояли невозмутимые, вооруженные алебардами швейцарские стражники, но никто ни разу не обратил на Атоса вопрошающий взор, не говоря уже о том, чтобы спросить его, что он делает в губернаторском дворце. Атос бродил по многочисленным помещениям до вечера, так ни разу и не встретив знакомого лица. Постепенно дворец пустел, из обрывочных разговоров слуг Атос понял, что губернатор уехал к себе в загородное поместье.
Вечером, прислуживая за ужином, Гримо доложил ему, что и его поиски оказались безрезультатными.
— Если ваша милость разрешит, я… у меня возникло ощущение… — и верный слуга в нерешительности умолк.
— Говори.
— Здесь слишком много дворян с севера.
— Почему ты так решил?
— Слуги, ваша милость. Многие говорят не так, как местные.
— Так, интересно. И что же ты думаешь?
Гримо склонился к самому уху Атоса.
— Боюсь, зреет заговор.
— Ты ошибаешься, мой друг. Я сегодня весь день бродил во дворце губернатора, и никто даже не поинтересовался, кто я и зачем приехал.
— Это говорит только о беспечности, ваша милость.
Утром поиски продолжились.
И опять никто из охраны и стражников не поинтересовался у Атоса, что ему нужно во дворце. Впрочем, не останавливали и других дворян, с утра приезжающих в резиденцию губернатора.
Побродив уже знакомыми анфиладами, Атос в растерянности остановился у мраморной статуи, скорее всего, мастерски выполненной копии Фидиевой Амазонки. И этот день обещал быть таким же, как вчерашний — масса людей и ни одного знакомого лица. Недалеко от него, у высокого окна оживленно беседовала небольшая группа нарядно одетых дворян. Хорошо было бы под каким-нибудь предлогом познакомиться с ними. Атос с грустью подумал, что с ним нет д'Артаньяна: гасконец легко заводил разговор с незнакомыми людьми. В этот момент к беседующим подошел роскошно одетый, завитой и напомаженный человек, лицо которого, обрамленное завитками тщательно уложенных рыжеватых волос, показалось Атосу знакомым. Его приветствовали радостными возгласами, и Атос расслышал имя дворянина — шевалье де Лаборд. Он вгляделся. Да, это был он, его сосед по имению из тех далеких, казалось навсегда канувших в лету времен, когда Атос был полновластным сеньором Ла Фер. Конечно, постаревший, располневший, но, судя по великолепному коллету, и шитой золотом перевязи, все такой же тщеславный. Атос мельком взглянул на себя в огромное венецианское зеркало и неторопливо двинулся к придворным.
Шевалье первым заметил его. На его лице выразилось удивление, растерянность, потом она сменилась радостью, и он кинулся навстречу Атосу с распростертыми объятиями
— Граф! Какими судьбами? Впрочем, ничего не говорите, я догадываюсь, — вы с нами! Господа, позвольте представить вам графа де Ла Фера. Конечно, вы слышали это громкое имя.
Атос церемонно раскланялся. Шевалье подхватил его под руку и отвел в сторону.
— Но рассказывайте же, милый граф, не томите! Вы так стремительно и бесследно исчезли после того возмутительного процесса, когда жалкие судейские нарушили все сеньоральные права графов Ла Фер.
— Некоторое время мне пришлось…
— О, я понимаю, — перебил его шевалье. — Вы сражались за пределами Франции… А теперь, узнав, что есть еще дворяне, почитающие честь превыше всего, вы приехали сюда, чтобы примкнуть к первому после короля дворянину Франции! Должен вам сказать, что вы поспели в самое время. Да, да, Лангедок кипит. Происки кардинала, пытающегося отобрать древние свободы у провинций…
Атос слушал и вспоминал рассказанное вчера вечером слугой — все же Гримо чертовски наблюдателен! Он чертыхнулся про себя. Не хватало еще вызвать де Варда и убить его здесь, в столице будущего мятежа, где он, посланец старой королевы, несомненно, играет заметную роль… А говорливый шевалье разливался, рассказывая, как крепнет недовольство кардиналом на юге и как со всей Франции сюда съезжаются дворяне, не утратившие веры в справедливость — и сторонники герцога Гастона Орлеанского, и сторонники старой королевы, и сторонники принцев…
Атос задумчиво кивал и поддакивал, напряженно размышляя: следовало решиться и как-то задать самый важный для него вопрос.
— Я заметил, что здесь много дворян с Севера.
— О, да, граф. Но ведь и мы с вами с севера, не так ли?
— Мне показалось, что я мельком видел молодого виконта де Варда. Кажется, он племянник Аррасского губернатора, о котором много говорили последнее время в связи с побегом старой королевы. — Все это Атос произнес как можно более небрежным тоном.
— И вы не ошиблись, мой друг. Вы действительно видели молодого де Варда, он приехал к губернатору с поручением от королевы-матери. Но его уже нет здесь. Он только что вчера уехал в Ангулем. У старой королевы много тайных сторонников! — эти слова болтливый шевалье произнес с многозначительностью посвященного в тайное тайных человека.