Страница 3 из 6
Команда погрузилась в автобус.
Поехали.
Ухабистая дорога стала настоящим аттракционом.
Неожиданно дождь прекратился и из-за туч выглянуло солнышко.
Плотная стена леса по ту и по другую сторону дороги теперь выглядела празднично.
Вот деревья поредели и открылся вид на озеро: иссиня-чёрная вода сверкала в солнечных лучах. Будто грозди жемчуга рассыпались по волнам или поднялись с глубины, чтобы понежиться на солнышке.
Озеро перешло в поросшее камышом болотце, потом началась речка. Она ширилась по левую сторону от автобуса, пока резко не повернула и не преградила путешественникам путь.
Остановились. Водитель попросил всех выйти, мол, правила такие.
Берега реки соединял мост из наполненных воздухом баков.
Баки покачивались на волнах.
Автобус переехал мост вслед за гружёной машиной. Люди перешли его пешком: ввиду того, что конструкция моста хотя и была практичной, но не слишком надёжной, пассажиров обязывали покидать транспорт.
Мост откликался на каждый шаг.
Путешественники миновали мост и заняли места в автобусе.
Минут через пятнадцать быстрой езды автобус остановился. Соня вместе со всеми вышла из створок-дверей на улицу. К своему удивлению, она обнаружила, что перед ней совсем другой мир. В капсуле автобуса за слегка запотевшими окнами она видела лишь проплывающий мимо унылый пейзаж.
Стоило ступить на Карельскую землю, и мир прикоснулся к ней ароматами трав и душистым запахом воды.
Ей открылась панорама полутонов акварели: высокие стебли сухостоя, украшенные ажурными переплетениями хрустящих веток и редких шершавых лепестков, возвышались над островками салатовой травы, которую разделяли проплешины чёрной земли. Бурые, алые, оранжевые, жёлтые мазки разнотравья давили своим обилием молодую сочную поросль.
Соне захотелось прикоснуться к ним, стать частью пейзажа. Она уже видела себя углубившейся в удивительную панораму и рисующей, рисующей, рисующей… Она взбежала на холм, подбежала к одному из высоких ажурных сухостоев и сорвала веточку с жёстким лепестком.
Она собиралась во время ближайшей остановки зарисовать увиденное и хотела увезти с собой талисман-вдохновитель.
Соня обернулась. Где команда? Мост покачивался на волнах. А вперёд убегала чистая дорога.
Огромная птица отбросила на землю гигантскую тень. Соня подняла голову и проводила её растерянным взглядом. Маленькая, напуганная девочка… Она отразилась чётким силуэтом в линзе соколиного глаза.
Автобус отапливался только во время движения. И за то время, пока он стоял, успел наполниться холодом. А таёжный холод – он особенный. Забирается под одежду и проникает сквозь свитера и термобельё. И пока ты им насквозь не пропитаешься, будет морозить, щипать и сманивать в сон. Зато когда привыкнешь, подружишься с ним, он станет неопасным. Можно в майке и шлёпках гулять часами, а холод беречь тебя будет.
Команда к таёжному холоду не привыкла. И всем хотелось только одного – скорее поехать.
Большинство пассажиров нахохлились, стараясь согреться. Да и водителя, жителя северного, холод стал обиженно покусывать. Поэтому, как только вошёл последний пассажир, водитель закрыл двери и дал по газам. Автобус, покряхтывая, подчинился и поехал в горку, за которой и скрылся через минуту.
– Сони нет, – сказала Тая Грише.
Гриша взглянул на Таю, затем осмотрел команду.
– Разворачивай автобус! – приказал Гриша водителю.
– Что за беда? – подал голос тот.
– Человек за бортом!
Члены команды ещё не успели друг друга запомнить и стали с интересом переглядываться.
– Девка, смазливая такая! – выпалил Марк. – Точно! Её нет. А если вдруг медведь или волчара?
– Помолчи! – хрипло приказал Гриша.
– Бе-бе-бе, – Марк скорчил рожу.
– О-о-о-о, – выдохнула тётя Настя, и её плечи опустились. – Не успели до места добраться, а уже…
– А уже потери, – прервал её оживившийся Кирюха. – На войне как на войне! – И заулыбался, довольный собой.
Соня ждала у моста. Она и не думала, что появление автобуса может вызвать такую радость! Горе-путешественница чувствовала себя виноватой.
Но и остальным членам команды было стыдно, что в погоне за теплом они чуть не потеряли человека. Только Марк почему-то веселился. Под его гнусавый гогот и глуповатое хихиканье Кирюхи Соня вернулась в автобус.
Несколько часов ехали, созерцая карельские пейзажи.
Автобус, дребезжа всеми частями своего металлического тела, затормозил. Двери открылись. Гриша вышел, а за ним и Тая. Остальные члены команды не торопились встретиться с таёжным холодом. Но делать нечего. Марк вытолкал сопротивлявшегося Кирюху, за ними выскочили Иришка и худой парень, с которым Соня ещё не познакомилась. Вздохнув, вышли и дядя Гена с тётей Настей. Последней покинула автобус Сонечка.
У места остановки путешественников встречал импровизированный причал: деревянный настил, метров на сто уходящий в озеро.
У причала стояли моторные и деревянные лодки и три ржавые, с облупившейся краской, баржи.
Машина с вещами уже ждала путников.
Вещи разгрузили, и автобус с грузовиком уехали. По деловому общению Гриши с лысым мужиком, свесившимся с баржи, Соня поняла, что их дальнейший путь непосредственно будет связан с бортом этого малопривлекательного судна.
– Это корыто ещё на ходу? – удивился Марк.
Иришка подошла почти вплотную к худому парню и положила свою руку поверх его руки.
– Не бойся, – сказал она.
Худой парень кивнул. Соня заметила, что он дрожит.
Гриша замахал рукой, приглашая спутников на борт.
Лысый мужичок юркнул на капитанский мостик и закурил. Марк устало вздохнул и поплёлся к поклаже, которую предстояло перетаскать на баржу.
Погрузились. Отчалили. Баржа неплохо держалась на плаву. Путешественники обогнули огромный мыс, поросший приземистыми кустами и редкими деревьями.
– Это полуостров, или материк так выступает? – спросила тётя Настя.
– Остров Свиней, – ответил рулевой.
– Свиней? – переспросила она.
– Да. Говорят, там свинарники стояли. Я сам не видел. А слухи ходят: люди на этих свиньях неплохо разжились. Потом, правда, забить свиней пришлось, чтоб в колхозы не сдавать. Так и зачах, опустел остров.
– Гляньте-ка! – Иришка указала на макушки сосен.
– Что? – Кирюха ничего особенного не заметил.
– Да вон же! Маковка церкви!
– Раскольники, – пояснил Гриша. – Традиционно прятали свои святыни.
– Здесь часовенки и храмы на каждом острове, – охотно добавил рулевой. – Сами увидите.
Рябиновая россыпь церковных главок заполнила Сонину память. Юная путешественница вылавливала их цепким взглядом.
Через полтора часа баржа причалила к берегу.
Вещи выгрузили, и старое судно, скрипнув на прощание, ушло по блестящим бурым волнам. Баржа связывала остров с «большим миром».
Баржа скрылась, и каждый понял: остались только Я и Остров.
Гриша едким взглядом из-под косматых бровей окинул участников команды, как будто видел их впервые. Он, сотрудник социального центра, возглавляющий направление по походам и имеющий доступ к ресурсам с палатками, лодками и к бесплатной еде, уже и не помнил, сколько таких вот команд выводил на безлюдные северные просторы. Здесь он – ответственный, он – главный.
И неважно, что они собрались по объявлению на двери подъезда многоэтажного дома, где одну из квартир отдали под муниципальные нужды. И неважно, что на предварительном собрании он видел не всех, например с Соней до поездки общался только по телефону.
Объявление приглашало в спортивное путешествие по Северу России. Но что видел каждый за простым объявлением, Гриша сказать не мог. Возможно, романтику костров, когда можно всё, когда отголосками прошлого звучат запретные песни. Возможно, кто-то рассчитывал на экзотическую фото-сессию, которую на зависть френдам можно будет слить в социальную сеть и павлиниться пару недель, а то и месяцев. Возможно, кто-то хотел прикоснуться к сакральной тайне этого безлюдного мира.