Страница 11 из 18
Если она не знала о его интересе, во что верится с трудом, то Георг V был весьма осведомлен о том, что она гостила у принца – к большому смущению невестки короля, герцогини Йоркской, которая оказалась в затруднительном положении, когда написала своей свекрови, королеве Марии, что никогда не встречала «эту леди». Свое взволнованное письмо она написала 1 августа 1933 года, спустя 5 месяцев после того, как они катались на коньках с Уоллис и Тельмой.
Ее официальному письму королеве предшествовала встреча с королем во время регаты в Каусе. Он расспрашивал ее о присутствии «некой леди» в Форт-Бельведер, когда там гостили она с мужем. В то время он хотел обсудить этот вопрос со своим старшим сыном, так как не желал, чтобы он выставлял свою любовницу перед своей семьей.
Она выразила желание, чтобы король постарался избежать ссоры и продолжила: «Отношения и так осложняются, когда в дело вмешиваются сомнительные дамы, мы с ней не встречались, и я бы хотела оставаться вне всей этой истории».
Королева Мария успокоила взволнованную невестку и написала, что король не упоминал о гостях в Форт-Бельведер, таким образом, не стал разжигать ссору. Она продолжила: «Я надеюсь, что эта тема больше не возникнет, так как вы не должны встречаться с дамой [Дэвида] в его собственном доме, это было бы уже слишком!!!»
Этот обмен письмами примечателен тем, что из них можно сделать вывод, что в узком королевском кругу знали, что Уоллис Симпсон, а не Тельма Фернесс, считалась главным объектом привязанности принца Уэльского.
По общеизвестной версии событий, Тельма встретилась с Уоллис в отеле Ritz в январе 1934 года – а не годом ранее. За обедом Тельма, которая собиралась отправиться в Нью-Йорк к друзьям, попросила свою американскую подругу присмотреть за «ее маленьким мужчиной», чтобы ему не было одиноко. Спустя 2 месяца после того, как Тельма вернулась, она едко заметила в своих мемуарах, что Уоллис «крайне хорошо за ним присмотрела». По другой версии, она просто дала Уоллис свое согласие и одобрение. Во время своего визита в Нью-Йорк она наслаждалась романом с легендарным ловеласом, принцем Али Кханом, 23-летним сыном Ага-хана III[4]. Едва ли это напоминало поведение женщины в страстных муках любви к принцу Уэльскому. В конце концов, она была наслышана об ухаживаниях принца за ее сестрой Консуэло, когда тот был в Буэнос-Айресе. Кажется, что именно этот момент положил начало их долгому прощанию.
Безусловно, если уж король знал о незаконном романе сына с замужней американкой, то вряд ли об этом не знала Тельма Фернесс. Пока Тельмы не было, Эдуард часто звонил Уоллис, несколько раз в неделю он звонил ей домой, приглашал ее на танцы в Форт-Бельведер, где Симпсоны были частыми гостями.
Традиционная интерпретация «победы» Уоллис приходится на май 1934 года – а не на предыдущий год – когда Эдуард пригласил Тельму на ужин в Форт-Бельведер после ее возвращения из Нью-Йорка. Ее бывший любовник был вежлив, но отстранен, за ужином она заметила, что у принца и Уоллис появились свои шутки. Когда она увидела, как Уоллис игриво похлопывает руку принца, когда тот взял пальцами лист салата, она поняла, что была там лишней. Эрнест молча за всем наблюдал, что побудило писателя Чипса Ченнона назвать их «Шведской семьей Симпсонов».
Вытеснение леди Фернесс американкой стало темой для обсуждения лондонского общества. «Наш принц не такой уж и хороший», – сказала одна титулованная леди из Челси. «Его обращение с Тельмой и Фридой (Дадли Уорд) ужасает. Проходит ночь – бах! Ни письма, ничего. Просто тишина». Особенно возмутительным это было для Фриды, которая в течение их 16-летних отношений была предметом поклонения принца, если верить Маунтбетену, то это поклонение было «религиозным, почти святым». Теперь королевский возмутитель спокойствия поклонялся алтарю миссис Симпсон. По крайней мере, отверженная принцем леди Фернесс наслаждалась своего рода местью, она рассказала, почему, когда она была в постели со своим королевским любовником, она называла его «мой маленький мужчина».
Но не один только король был сбит с толку поведением его сына. Светская элита тоже была озадачена. Уоллис не была ни красивой, ни гламурной, у нее не было титула, положения в обществе или родословной, и если об этом уже зашла речь, денег и земли у нее тоже не было. Она точно не была ЛКМ – «людьми как мы».
Когда Георг V объявил, что члены королевской семьи могут жениться на английских подданных, он ни на мгновение не мог бы даже представить себе, что его сын свяжется с дважды замужней, второсортной американкой. Конечно, американцы внедрялись в британскую аристократию вот уже более века, но в большинстве случаев они были богаты, то есть они меняли богатое приданое на высокие титулы. Глэдис, герцогиня Мальборо, тоже американка и известная красавица, которая на рубеже веков ослепила европейское общество своей красотой, пренебрежительно заметила: «Она была простой американкой, которая пробивала себе дорогу в мир. Она была забавной, у нее был хороший вкус. Ничего более». Фотограф Сесил Битон, сын богатого лондонского лесоторговца, был столь же пренебрежителен: «Ее голос был хриплым и ужасным. Я смотрел на нее как на ужасную, обычную, вульгарную, резкую, второсортную американку без обаяния». Конюший принца, Джон Эйрд, считал Симпсонов худшими представителями Америки, напористыми людьми, которым надо было взобраться по социальной лестницы без родословной и денег. «На первый взгляд они кажутся ужасными, и если видеть их чаще, это чувство не уходит».
Как только отношения Уоллис с Эдуардом укрепились, то же самое произошло и с ее финансовыми переживаниями. Яма становилась все глубже. «Предательский бизнес», – вспоминала Уоллис. «Вопрос денег очень серьезен, нам придется продать машину и туго затянуть пояса». Приливная волна от финансового краха теперь добралась до судоходной компании Эрнеста, требуя от них жесткой экономии. Отказаться пришлось от машины с шофером, заграничных поездок, роскошных развлекательных вечеров дома и общественных выходов в свет. Они даже пытались сдать свою квартиру, за которую они платили 600 фунтов в год.
По иронии судьбы проблемы Эрнеста с бизнесом только сблизили Уоллис и принца, так как ему приходилось часто отказываться от выходов в свет из-за проблем в компании. Когда дело дошло до того, что он не мог купить Уоллис билет на поезд или купить ей наряды для Аскотского ипподрома, принц тут же оплачивал все и приглашал ее присоединиться к вечеринкам в Форт-Бельведер на неделю. Летом 1934 года, пока Эрнест был в деловой поездке в Америке, принц пригласил Симпсонов покататься на парусниках, отправляющихся из Биаррица, его любимого французского курорта. Ее тетя Бесси, миссис Мерриман, поехала как ее компаньонка и могла видеть «в каждом его взгляде», что Эдуард был в нее влюблен. «Я не вижу счастливого исхода у этой ситуации», – предупредила она. Как потом Уоллис призналась об этих каникулах: «Мы перешли черту, которая отделяет дружбу и любовь».
Казалось, не было ничего такого в том, что в конце их путешествия он молча подарил ей подвеску с бриллиантами и изумрудами, это был его первый из многочисленных подарков. Хотя его щенячье внимание начало ее «утомлять», но у нее самой ничего не было, и Уоллис было сложно отказаться от такой щедрости принца. До этого ей уже приходилось выбираться из нужды. Уоллис не хотела проходить через это заново. Как заметила ее биограф Энн Себба: «Ее самый большой страх – мысль, что она может все потерять – стал разъедать ее; она становилась грубой, погрузилась в подготовку ко дню, когда перед ней захлопнутся все двери».
Пока король ошеломленно наблюдал за происходящим, он понял, что черту уже переступили, он боялся худшего. Король делал все возможное, чтобы ограничить близость семьи Симпсонов к наследнику – по крайней мере, на официальных и семейных мероприятиях. Через несколько месяцев после того судьбоносного круиза, в ноябре 1934 года, король предельно ясно дал понять о своих взглядах на вечернем приеме по случаю свадьбы младшего брата Эдуарда, принца Георга, герцога Кентского, с принцессой Мариной Греческой. Хотя Симпсоны встречались с принцем Георгом в Форт-Бельведер много раз и всегда наслаждались его компанией, король вычеркнул их имена из списка гостей. Они смогли прийти только после личного вмешательства Эдуарда. В драгоценностях, подаренных ей ее королевским любовником, и во взятой на прокат тиаре ее должным образом представили королеве. Короля привело в ярость вторжение «этой женщины» в его королевство, он отдал приказ о том, чтобы Симпсонов не допускали до всех мероприятий, посвященных празднованию Серебряного юбилея в 1935 году, а также к королевским скачкам в Аскоте. Звучная фраза биографа Кеннета Роуза воплотила в жизнь мнение короля и его придворных: «Георг V считал ее непригодной в качестве подруги, недостойной в качестве любовницы и немыслимой в качестве королевы». Его личный секретарь пошел еще дальше, назвав «эту женщину» ведьмой и вампиром.
4
Султан Мухаммад-шаг Ага-хан III (1877–1937 гг.) – духовный лидер, 48-й мусульманской шиитской общины исмаилитов (британская Индия).