Страница 22 из 44
Чтобы поднять значение и самосознание туркмен, Ниязов поддерживал их национальные обычаи, традиционную культуру, в частности, национальный театр. Зато оперу и балет, цирк, рок-музыку, как искусство, чуждое его народу, он запретил. Перестали устраивать концерты классической музыки в филармонии. Закрываются сельские библиотеки. А время, когда экономика поднимается и расцветает насаждаемая таким образом национальная культура, именуется «золотым веком». Туркменистан объявлен развитым и богатым государством.
Разумеется, такие представления можно внушать народу лишь в том случае, если тот не имеет других источников информации. Туркменистан стал самой закрытой из стран СНГ. (Но спутниковые тарелки есть почти в каждом доме Ашхабада, их владельцам, кроме туркменских, доступны до 30 иностранных телеканалов, в том числе и российские – НТВ, «Россия»…)
Из зарубежья довольно просто попасть в Туркменистан только из Ирана (надо лишь заплатить на границе пять долларов). Туркмены ездят с коммерческими целями в иранский Мешхед. Но въезд в Туркмению из стран СНГ строго регулируется. Иногда это объясняют прагматическими соображениями: дескать, узбеки и армяне мешками вывозили продукты из Туркмении. Но и этническим туркменам, которые долго жили вне республики, въезд в нее часто не разрешается. Очевидно, считают, что за время отсутствия на родине они могли идеологически испортиться.
В своем стремлении оградить народ от чуждых и враждебных влияний, Ниязов, видимо, перегнул палку. Так, прежде, до советского периода истории, у туркмен не было никакой системы социального обеспечения, стариков были обязаны содержать взрослые дети. Туркменбаши решил возродить этот обычай. В последние годы его жизни пенсии старикам (кроме участников Великой Отечественной войны) отменялись или урезались, обязанность содержания престарелых родителей возлагалась на взрослых детей. Прекращены закупки лекарств в странах СНГ, а медикаменты западных фирм очень дорогие, большинству жителей республики не по карману.
Крайними проявлениями культа личности Ниязова стали переименования городов, а также изменения названий месяцев года и дней недели в честь его самого и его родителей и т. п. Вряд ли оправдано было возмущение Ниязова давним обычаем туркмен, в том числе и молодых, иметь золотые зубы в знак благосостояния и обеспеченной жизни, его борьба против бород и длинных волос и пр.
Наиболее пострадали от последних реформ Ниязова русские, живущие в Туркменистане. Время, когда делегацию журнала «Огонек» принимали как дорогих друзей, ушло. Отношение к русским изменилось к худшему. Отменено двойное гражданство. Российские паспорта приказано было сдать под страхом увольнения с работы и лишения жилья. Признаны недействительными дипломы иностранного образца, а это по большей части советские и российские дипломы. Зато действует Туркмено-турецкий университет. Сильно ограничены поступление российской прессы, обучение на русском языке, доступ к Интернету. Вследствие всего этого численность русских в Туркмении сократилась на 250 тысяч человек, уехали прежде всего самые квалифицированные и творческие кадры.
Весь установившийся при Ниязове строй жизни в Туркмении возможен лишь при диктаторском правлении. Выше уже говорилось о типичном азиатском чиновнике (та характеристика идет еще от Киплинга). Ниязов жаловался, что министры и другие чиновники, объевшись плова и барашка, после обеда не способны работать. К тому же они вороваты и склонны к вранью, к приукрашиванию действительности, к сокрытию собственных провалов. И он держал своих чиновников в страхе, постоянно проводил «ротацию кадров», отправляя особенно проворовавшихся или непослушных за решетку. Но народу это нравилось, и популярность Туркменбаши только росла. А чтобы узнать подлинное положение вещей, по его собственным словам, он, подобно легендарному халифу Гарун-аль-Рашиду, переодевался и тайно ходил в народ.
В Туркмении была невозможной открытая оппозиция режиму. Правозащитники утверждают, что там в тюрьмах томятся 4 тысячи политических заключенных. Оппозиционные лидеры находятся за границей.
Корреспондент «Литературной газеты» Владислав Корнейчук заканчивает свой очерк о поездке в эту республику вопросом: «Неужели бывшему первому секретарю ЦК Туркменистана Сапармураду Ниязову удалось создать в чем-то идеальное государство, похожее на большую семью, в которой все сыты (или хорошо делают вид, что это так), при неповиновении отцу бывают высечены и привыкли благодарить Туркменбаши за все, что у них есть?»
Редакция добавила от себя:
«Люди, для которых главное в жизни – покой и сытость, может быть, весьма довольны установленным порядком. Но ведь «не хлебом единым» измеряется качество жизни, демократические свободы для образованных людей – насущная необходимость. И тут надо прислушаться к голосам туркменской оппозиции, которая может действовать лишь за пределами страны».
А вообще-то Ниязов представляется трагической фигурой. Он сам говорил, что знает, как будут разворачиваться события после его смерти. Статуи его и портреты будут уничтожены, его изображения на деньгах будут убраны. Но народу нужен символ, и он не препятствовал проявлениям культа личности, хотя самому Ниязову слава была не нужна. И положение вождя подчас ему было в тягость: он не мог, как все, посидеть в кафе или «сходить налево», как сам выразился. Люди с европейским менталитетом называли его восточным деспотом. А дело не в том, что Ниязов деспот, а в том, что он руководил молодой нацией, которой культ вождя был необходим, как воздух, чтобы с его помощью наглядно ощущать величие своего народа.
В довершение всего еще две подробности, роднящие его со Сталиным. Ниязов скончался 21 декабря (в день рождения Сталина) на 67 году жизни, после 21 года правления в республике. (По слухам, Ниязов был отравлен – такое же поговаривали и про Сталина.) С ним ушла в прошлое целая эпоха в пока еще не очень долгой истории Туркменистана. Как будут разыгрываться события в этой республике и в Центральноазиатском регионе в целом?
Думается, что нейтралитет Туркмении окажется слабой защитой от потрясений, которые непременно постараются вызвать и внутренние, и внешние силы. Запад потребует, чтобы в Туркмению вернулись из эмиграции лидеры демократической оппозиции, а их присутствие и открытая деятельность в республике сделают невозможным сохранение прежних диктаторских порядков. Но главное – это борьба внешних сил за обладание богатейшими ресурсами Туркмении.
С учетом недавно открытых месторождений Туркмения обладает примерно третью всех мировых запасов газа. По этому показателю Туркменистан сравнится с Россией. Но запасы газа в России приурочены к труднодоступным районам Крайнего Севера, его добыча там затруднительна и дорогостояща. Туркменские Каракумы тоже, конечно, не рай, но все же там намного более благоприятные условия для добычи газа. В эпоху обостряющегося энергетического кризиса за обладание этим богатством развернется острейшая борьба.
«Газпром» договорился с Ниязовым, что в течение трех лет он будет закупать ежегодно по 50 миллиардов кубических метров газа (из 60 миллиардов, добываемых в Туркмении). Без этого он не сможет выполнять свои обязательства по поставкам газа в Западную Европу и в Китай. Новый президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов пообещал и впредь поставлять газ в Россию, но уже по европейской, более высокой, цене. У стран Запада возникнет сильнейший соблазн завладеть самим этими богатствами, а заодно поставить в трудное положение Россию, назвавшую себя «энергетической сверхдержавой».
Первые успехи у Запада уже налицо, вот тому подтверждение:
«Туркмения и Азербайджан готовятся приступить к совместной реализации проекта Транскаспийского трубопровода. Первым шагом станет оценка экологических рисков прокладки газовой ветки по дну Каспия. По мнению экспертов, трубопровод в будущем будет играть существенную роль в поставках туркменских углеводородных ресурсов на европейский рынок по системе Nabucco».