Страница 20 из 44
Разрыв хозяйственных связей после распада СССР, выталкивание Туркмении из рублевой зоны либералами, пришедшими к власти в России, еще более усугубили трудности, с которыми столкнулся Ниязов. Но с 1997 года республика начала выходить из кризиса. Возобновившийся экспорт газа на Украину и в Россию давал деньги, необходимые для развития страны. Главным направлением развития страны Ниязов избрал создание инфраструктуры, строительство, а также модернизацию основных секторов национальной экономики, на что и шли доллары, получаемые от экспорта нефти и газа.
В Ашхабаде построили прекрасный международный аэропорт, по стране проложили современные автомобильные дороги вполне европейского качества.
Ниязов украсил Ашхабад бело-мраморно-золочеными дворцами сказочной красоты. Это дворец самого президента, Дворец конгрессов и искусств на 3 тысячи мест, получивший название «Рухиет» (Духовность), Дворец Правосудия, «Туркменский пентагон» – здание Министерства обороны, здание парламента, Национальный музей и суперсовременный Центробанк. Из любой точки Ашхабада видна расположенная в центре города арка Нейтралитета высотой 75 метров, которую венчает золотая фигура Туркменбаши. Эта статуя, повинуясь сложной электронной системе, поворачивается вслед солнцу. Статуи и портреты (в том числе и на коврах) вождя можно встретить в стране повсеместно, а в столице они – на каждом шагу. Для министерств и ведомств нефтегазового комплекса страны построен 25-этажный дворец. Два стадиона – «Олимпийский» и «Копетдаг» – позволяют проводить соревнования самого высокого уровня. Несмотря на возражения скептиков, полагавших, что ледовый дворец в пустыне просто невозможен, Ниязов настоял на строительстве спортивного комплекса с ледяным катком внутри. (Говорят, он хотел построить в пустыне Каракум зоопарк для пингвинов, поскольку в Антарктике им угрожает вымирание от голода в результате глобального потепления.) Строится и детский парк – своего рода туркменский Диснейленд. Выстроены целые улицы отелей, супермаркетов и других великолепных зданий. В разных концах города воздвигнуты статуи, разбиты парки и сады с фонтанами, открытыми и закрытыми бассейнами, в зеленом поясе высажены 15 миллионов деревьев – и это в стране, где вода на вес золота. Построены медицинские центры мирового класса, доступные всем жителям страны. Красив и Дворец сирот, в который свозят со всего Туркменистана детей, оставшихся без родителей.
Ниязов не забывал и о духовных потребностях мусульман. В своем родовом поселке Кипчак в пригороде Ашхабада он построил самую большую в Средней Азии мечеть Духовности, у стен которой сооружен мавзолей, где покоились его родители и братья и где он сам упокоился после своей смерти.
Не обойдены вниманием и повседневные нужды обитателей столицы: создана сеть бензозаправочных станций, поскольку на улицах много автомобилей, в том числе и «Мерседесов». Повсюду – пункты химчистки и иные предприятия службы быта.
Как и во всем Туркменистане, в столице есть государственные (с регулируемыми ценами) и частные (со свободным ценообразованием) магазины. В частных цены выше, но они привлекают покупателей тем, что работают без перерывов и допоздна (до 23 часов). Плотный ужин в ашхабадском кафе обойдется примерно в пять долларов. Арендовать такси на час можно за полтора доллара. Официальных пунктов обмена валюты нет, но доллары меняют на Русском базаре по коммерческому курсу, который в 4–5 раз выше официального. Вечером, после захода солнца, в Ашхабаде мало кого можно встретить на улице.
Высотные жилые дома, возводимые в столице отдельными ведомствами (а квартиры в них получают все – от шофера до министра) тоже напоминают дворцы, отличаются повышенным комфортом: высота потолков в них – четыре метра, единая система кондиционирования, в подъездах-вестибюлях пальмы. Для вселения в такую квартиру достаточно уплатить треть стоимости (при этом еще помогает профсоюз), остальное – льготный кредит банка на 15 лет, причем его погашение начинается лишь через 5 лет.
Те, кто не был в столице Туркменистана со времен СССР, не узнают ее. Ашхабад, прежде лежащий в пыли заштатный городок, сегодня стал одним из самых красивых городов Центральной Азии.
К строительству Ниязов широко привлекал иностранные, прежде всего французские и турецкие фирмы.
От Ашхабада до Ниссы, древней столицы Парфянского царства, тянется по предгорьям Копетдага «тропа здоровья» протяженностью около сорока километров. Это бетонная лестница с удобными перилами, беседками, в которых можно отдохнуть и спрятаться от полуденной жары, с освещением в вечернее время. Сам Ниязов время от времени проходил этой тропой.
В советские время только 3–4 процента выращенного в республике хлопка перерабатывалось на месте, остальное отправлялось в центральные области СССР, где вырабатывались ткани. При Ниязове эта доля повысилась до 50 процентов, в столице и ее пригородах, а также в районных центрах были построены текстильные фабрики, оснащенные самым современным оборудованием, что позволило им производить продукцию, конкурентоспособную на мировом уровне. Например, ткани со 100-процентным содержанием хлопка, выпускаемые джинсовым комбинатом в уже упоминавшемся поселке Кипчак, охотно покупают бизнесмены из Европы и Америки. Ниязов оставил контрольный пакет акций этих предприятий в собственности государства, и местные жители могут покупать эти ткани, например, приобретать за 2–3 доллара джинсы, не уступающие по качеству американским. Если бы предприятия находились в собственности у частников, те продавали бы всю продукцию за рубеж, где цена на нее намного выше. Туркмены вообще предпочитают одежду отечественного производства, потому что в республике выпускают прекрасный трикотаж, сорочки, костюмы, национальные платья.
Преобразились и другие города республики, в них тоже строились текстильные фабрики с новейшими технологиями. Расчет был на то, что такие фабрики будут построены в каждом крупном хлопкосеющем районе республики, и они тоже станут поставлять свою продукцию в развитые страны Запада.
Построена железная дорога Теджен – Серах, после соединения которой с иранским Мешхедом открылась возможность для движения поездов между Стамбулом и Пекином. А это еще один участок восстанавливаемого Великого шелкового пути в обход России. Своими силами Туркмения построила и железную дорогу Туркменбат – Керки, и 200-километровый газопровод Корпедже – Курт-Куи.
Предметом особой гордости Ниязова стала реконструкция нефтеперерабатывающего завода в бывшем Красноводске (город был переименован в Туркменбаши), которая обошлась в 1,5 миллиарда долларов. На месте старого предприятия с изношенным оборудованием возник самый современный по технологическому оснащению в Центральноазиатском регионе комплекс нефтеперерабатывающих заводов. Благодаря этому Туркмения не только довела до мировых стандартов качество переработки своей нефти, но и освоила производство новых видов продукции – полипропилена и смазочных масел, идущих на экспорт. Словом, в маленькой Туркмении за 15 лет независимости построен больше объектов важного народнохозяйственного и общественно-политического значения, чем в 145-миллионной России. Почему бы российской власти не использовать и этот опыт Туркменбаши?
Надо заметить, что не все в Туркмении разделяли эту страсть Ниязова к строительству. Некоторые критики заявляли, что лучше было бы направить средства не на инвестирование грандиозных строительных проектов, а на повышение зарплат. Президент отвечал: «Зарплаты надо учиться зарабатывать. Но если бы мы с самого начала не вкладывали средства в развитие, мы по-прежнему оставались бы на обочине цивилизации».
Преуспела Туркмения и в привлечении иностранного капитала: в стране действуют около 80 иностранных компаний.
Туркмения, земли которой ранее, при Советской власти, использовались для выращивания хлопка, винограда, фруктов, бахчевых культур в интересах всего Союза, получала хлеб из других республик. Поэтому после распада СССР она оказалась в труднейшем положении. Ниязов поставил перед страной задачу: не только обеспечить себя хлебом, но и экспортировать зерно и муку. Некоторые экономисты пытались убедить его в бессмысленности этой затеи. Дескать, в условиях песчаных почв и постоянных засух выгоднее вкладывать деньги не в хлебное поле, а, скажем, в освоение нефтяных месторождений. Но президент был непреклонен. Он отвечал таким советникам: