Страница 56 из 80
К полудню путники подошли ко дворцу Элронда, где их встретил Линдир, ни капли не изменившийся с тех самых пор, как Лириан ушла с гномами.
— Добро пожаловать домой, милорд, — почтительно склонился Линдир. — С возращением, леди Лириан. Митрандир и, конечно же, мастер Бэггинс.
— Линдир, будь добр, — попросил Элронд, спешиваясь, — мы голодны с дороги.
Дочь Элронда передала поводья эльфу из конюшен и направилась прямиком в свои покои. На ее взгляд, комната располагалась в самой лучшей части дворца. Окна выходили на задний двор, в основном на большой сад, и было немного видно летнюю веранду, где иногда проходили трапезные мероприятия для гостей.
Как же приятно было снова прийти в знакомую купальню. Нежиться в горячей воде, ощущать душистый запах цветочных лепестков, плавающих на поверхности, попивать прохладный сок, выдавленный из свежих цитрусов. Если бы еще можно было отключить мысли, словно многочисленные мухи, роящиеся в голове. От непрекращающихся раздумий, девушка ощущала в голове постоянный шум. Как будто она засунула голову в улей. Боль так же стала ее постоянным спутником, только она была не такой, словно тебя покусали тысячи пчел. Эта боль поселилась в душе, и девушке казалось, что ее терзают волки.
Она вышла из купели и, приняв от служанки шелковый длиннополый светлый халат, искусно отделанный на подоле серебряной нитью, подвязала поясом талию.
Девушка вышла на балкон и облокотилась на широкие резные перила. Солнце уже совсем порыжело и нежно гладило своими лучами кромки деревьев и крыши домов, собираясь уйти за горизонт. Небо, под стать светилу, окрасилось в желтоватые оттенки, смешиваясь с бирюзой и темнея в синеву на востоке.
Лириан обвела взглядом сад и сделала глубокий вздох. Посаженные многолетние плодовые деревья уже начинали цвести. Абрикос во всю силу распустил свои розовые цветочки, наполняя сад сладковатым ароматом. На ветках яблоней и вишен только-только появились первые белоснежные лепестки. Груша так же вовсю расцвела бежевыми цветками, смешивая свой бархатный аромат со сладостью абрикоса.
Девушка вернулась домой в свое самое любимое время года. Тот период, когда повсюду начиналась новая жизнь. Когда распускались деревья, появлялись девственно зеленые листочки, когда вырастали цветы-одногодки и вновь цвели многолетние растения.
Неожиданно, эльфийка увидела среди цветущих деревьев маленького хоббита. Бильбо, уже переодетый с дороги, расхаживал по саду, убрав руки за спину, и разглядывал растительность. Задрав голову, он рассматривал высокие для него деревья. Его взгляд скользнул по окнам дворца и попал на балкон, где стояла Лириан.
Вскинув брови и улыбнувшись, хоббит поманил девушку рукой, чтобы она спустилась в сад к нему. Девушка думала на закате лечь на мягкую кровать и, наконец, хорошенько выспаться, дать разуму отдых. Но зову Бильбо отказать не могла.
Переодевшись в платье и расчесав волосы, девушка посмотрела на себя в зеркало. Она практически не изменилась за эти месяцы, если не считать нескольких ссадин и непривычной бледности на лице.
— Бильбо? — девушка нашла хоббита в дальнем углу сада, где располагалась деревянная беседка.
— Помнишь, когда я впервые оказался в этом краю, мы часто сидели в этой беседке, — произнес Бильбо, кивая на деревянное строение.
— Помню, — улыбнулась Лириан, подходя ближе. — Ты всегда спотыкался о порог.
Бильбо поджал губы, посмотрев на девушку снизу вверх.
— У Беорна в саду я подобрал желудь, — хоббит разжал кулачок: на ладони лежал плод дуба, — и хотел посадить его у себя, в Бэк-энде. Но, гуляя по этому саду, и набредя на эту беседку, я вдруг подумал… — хоббит посмотрел на Лириан. — Я хочу, чтобы он рос у тебя.
Девушка протянула руку и взяла желудь. Коричневый с небольшой шапочкой прохладный плод дерева.
— Эльфы бессмертны, — продолжил Бильбо, — а я уже не молод, — усмехнулся он. — Только посади его около беседки, хорошо?
— Я посажу прямо здесь, — улыбнулась Лириан, зажав в кулаке желудь. — Когда ты будешь приезжать, мы снова, как в старые добрые времена, будем сидеть в этой беседке и смотреть на молодой дуб. Вспоминать все доброе, что с нами было. И не забывать плохого…
Бильбо шмыгнул носом и, убрав руки за спину, быстро улыбнулся девушке, а затем перевел взгляд в даль.
— Бильбо, ты ведь вернешься? — с надеждой в голосе спросила Лириан.
Хоббит опустил глаза, ковыряя землю пальцами ног.
— Я бы очень хотел, — наконец сказал он, подняв голову. — Я боюсь, что, вернувшись домой, в свою нору, в пустой дом, я буду чувствовать себя одиноким… Но я очень хочу домой. Мне не терпится скорее оказаться в своем любимом кресле. Дух старого Тука слабеет во мне с каждым днем, и просыпается кровь домоседов Бэггинсов.
Лириан присела на одно колено, не обращая внимания, что светлое платье испачкается о землю, и обняла хоббита.
— Я буду ждать тебя. Приезжай в любое время, на сколько угодно. Только приезжай, ладно?
Бильбо посмотрел в зеленые глаза принцессы и мягко улыбнулся.
***
Полурослик вместе с Гэндальфом покинул Имладрис через неделю. На закате Лириан проводила глазами две фигуры, медленно бредущие по тропинке на запад: маленький хоббит с заплечным мешком на спине, с мечом на поясе и высокий волшебник в сером плаще, остроконечной шляпе и с посохом в руках. Мысленно пожелав им доброго пути, девушка вернулась во дворец и зашла в свои покои.
И она вдруг поняла слова хоббита, которые он сказал ей неделю назад. Пересекая пустые покои, девушка осознала, что совершенно одинока здесь, в родном краю. Сестра была у родичей в Лориэне. Братья помогали дунаданам на севере. Бильбо и Митрандир уехали. Друзья гномы были далеко на северо-востоке, восстанавливали вновь обретенный дом.
Лириан было одиноко.
Взяв прозрачную накидку, девушка вышла из комнаты и направилась на самую высокую смотровую площадку. Едва девушка ступила на каменную поверхность, улыбка коснулась ее губ: на площадке, как и прежде, стояли два мягких кресла, между ними располагался небольшой столик. Площадка находилась под навесом из природного камня, так что дождь не попадал на каменное покрытие.
Девушка присела в свое кресло. Не известно почему, но она всегда сидела справа. Традиция, которая пошла с самого детства, без причин и какой-либо логики. Вздохнув весенний вечерний воздух, девушка поежилась — с востока подул легкий, но холодный ветерок.
— Ночью будет дождь, — вдруг послышался рядом тихий родной голос ее отца.
Лириан обернулась: Элронд бесшумно зашел на площадку с подносом в руках, на котором стоял высокий чайник, две чашки на блюдце и тарелка с пирожными. Эльф поставил поднос на столик и присел в кресло.
— Давно мы не встречали закат в этом месте, — произнес Элронд, разливая ароматный фруктовый черный чай.
Лириан улыбнулась, посмотрев на отца. Он выглядел уставшим и каким-то печальным. Но на улыбку дочери Владыка ответил тем же. Больше собственных забот его беспокоила дочь, ставшая тихой по возвращении. За неделю, что она была дома, он ни разу не видел ее в библиотеке. Так любимые дочерью карты покрылись пылью. Но больше всего Элронда беспокоили ее глаза. Зеленые, с темно-золотой полоской вокруг зрачка, очи раньше всегда блестели от радости, в них искрилась радость жизни, полная жажды знаний и открытий. Когда она ушла с гномами, Элронд решил отпустить дочь. Ничто не мешало ему послать вдогонку отряд, с целью вернуть беглянку. Он отпустил ее, надеясь, что она получит истинное наслаждение от похода, увидит мир. Но так же и поймет, какие опасности ждут ее за порогом. Поймет, где где пролегает граница между развлечением и авантюрой.
И Лириан вернулась из этого похода другой. Но поменялась она вопреки ожиданиям отца. Глаза таили в себе грусть и неясную боль. А блестели они теперь только лишь от подступающих слез.
— Скажи мне, — Элронд поставил чайник на поднос, — что тебя беспокоит, девочка моя?