Страница 89 из 119
После Лиззи, которая в конце концов настолько привыкла к новой жизни, что стала помогать Зарту на Плантациях в парнике, в Глэйд прибыл светловолосый мальчик Луи, с такими чистыми, искренними серыми глазами, что стало загадкой, как он смог стать Мясником. Однако рубить животных он не захотел, а вот ветеринар из него оказался просто превосходный. Он лечил животных, ухаживал за ними с такой любовью, будто они были людьми.
— Они лучше вас, шанки, — шутливо заявил Луи.
Минхо долго выяснял у Джефа, кто станет куратором для Луи — Медак или Уинстон. Но в итоге все же Мясник взял под свой контроль шнурка, потому что Луи больше ошивался на Скотобойне.
После Луи лифт привез Арти — худенький мальчик невысокого роста азиатской внешности захотел стать Бегуном, ему было интересно, что скрывается за стенами. Но Ньют сомневался в нем и вместе с Минхо пришел к заключению: понаблюдать за Арти недельку, после чего можно попробовать взять за стены.
Но через пару дней шнурок сам отказался от своей затеи. То ли его испугали гриверы, то ли еще что-то, но он подошел к Ньюту и известил, что будет помогать Зарту. А на следующий день именно это решение спасло жизнь Арти — у мальчика оказалась астма, и он бы задохнулся, если бы приступ, по счастливой случайности, не начался рядом с кустом эвкалипта.
После Арти, за месяц до трехлетнего дня рождения Глэйда, лифт привез еще одного парня — совсем юного, на вид не больше тринадцати лет. Полноватый, кудрявый, он оказался неповоротливым, зато жутко любившим общество. Его звали Чак.
Слопер Фрэнки взял его под свое кураторство, раз уж мальчик был не годен для другой работы. И Чак был очень доволен этим — ведь работа Слоперов протекала по всему Глэйду, и Чак очень быстро нашел со всеми шанками общий язык.
Вечером, за день до того, как в Глэйд должен был прибыть очередной новичок, Эвита сидела у старого бревна около костра и пила горячий чай с добавлением ежевичного варенья. Ньют отлучился поговорить о чем-то с Алби, и Эвита ждала Фрайпана, чтобы обсудить с ним меню завтрашнего пиршества.
Но вместо Повара к девушке подсел Минхо.
— Че, как жизнь? Че новенького? — спросил Бегун, протягивая девушке зефир.
— Тебе когда-нибудь надоест эта сладость? — поинтересовалась Эви, вежливо покачав головой в знаке отказа.
— Когда в Глэйд привезут двугорбого верблюда в шапке-ушанке с золотыми подковами на ногах, — ответил азиат, закладывая в рот зефир целиком.
— Верблюдов не подковывают, — усмехнулась Эвита, делая глоток сладкого чая.
Минхо тщательно дожевал тягучую сладость и, проглотив, пояснил:
— Я ж говорю — никогда не надоест.
Какое-то время ребята молча сидели, смотря на окружавшие их стены. Допив чай, Эвита спросила:
— Что там происходит, Минхо? За стенами?
Бегун повернул голову и посмотрел на девушку, нахмурившись.
— Ньют не особо распространяется на этот счет, — пояснила Эви. — Я думаю, он просто не хочет расстраивать меня, лишать надежды… С каждым днем, возвращаясь из Картохранилища, он все больше хмурится.
Минхо согнул ноги в коленях, облокотил на них руки и молча смотрел на сложенные в замок пальцы.
— У нас больше не осталось надежды, ведь так? — тихо продолжила девушка, сжимая в руках кружку. — Поэтому Ньют отмалчивается, да?
Минхо снова посмотрел на Эвиту и внезапно усмехнулся.
— И что?
— Что? — не поняла та.
— Подумаешь, не осталось надежды, — Бегун пожал плечами. — Игра только началась.
— Как можно играть в игру, утратив надежду? Ведь она умирает последней. Всегда!
Азиат фыркнул:
— Вырвись из плена стебанутых шаблонов, Эви. Думаешь, за пределами надежды существует лишь облом? В действительности, только лишившись последней гребанной надежды, мы, наконец, можем начать свободно мыслить. Нас ничто больше не держит, становится глубоко все равно, и мы получаем возможность сосредоточиться на том, что действительно следует делать, а не о том, что нам за это будет. Когда надежда умирает — все только начинается.
Эвита во все глаза смотрела на Минхо. Он говорил какие-то безумные вещи, которые удивительным образом звучали вполне логично.
— То есть… ты хочешь сказать…?
— Да, — кивнул азиат. — Лабиринт играет с нами какую-то свою игру. Но нас никто не спрашивал, а хотим ли мы играть в нее, да еще и по правилам этих гребанных ублюдков. Создатели навязывают нам свои правила. Надеясь на что-то, мы следовали этим правилам. Но теперь все. Кончилась надежда, прощайте правила, — он подавил тяжелый вздох. — Осталось только найти в себе силы пойти на это.
Минхо был прав. Глэйдеры, лишившись надежды, должны были начать действовать не разумом, а сердцем. И сердце кричало: к черту правила. Шанкам просто нужен был импульс. Нужно было что-то такое, что заставило бы их преодолеть страх и шагнуть за черту дозволенного им Создателями.
И вскоре глэйдерам представилась возможность начать действовать иначе.
========== Part 2. Chapter one ==========
Комментарий к Part 2. Chapter one
муз. сопровождение:
John Paesano –Your new Lives
The maze ru
Второй этаж Хомстеда сквозь небольшое окошечко заливал теплый желтый свет от медленно спускающегося к горизонту солнца. Помимо маленького окна источником света в помещении были где-то узкие, а где-то довольные широкие щели между досками, из которых и была построена хижина.
— Что-то сегодня шнурка долго не присылают, — произнес Ньют.
Парень сидел на полу, прислонившись спиной к изножью кровати, и точил напильником мотыгу, прикрученную к длинной палке.
— Иногда лифт к вечеру только поднимается, — ответила Эвита, лежа на кровати и задумчиво изучая список продуктов, которые в прошлый раз «заказала» Создателям. — Думается мне, и половины из всего этого они не пришлют, — девушка со вздохом сложила листочек бумаги и отложила его на тумбочку, положив сверху небольшой камешек.
— В списке есть что-то особенное? — Ньют, слегка обернувшись, поднял голову на девушку.
Эвита посмотрела на парня и не смогла скрыть улыбку: юноша прищурил один глаз, из-за того что ему на лицо попадал солнечный свет, прорвавшийся в одну из щелей западной стены. Она перевернулась на живот и подползла к изножью кровати. Опустив руки на грудь Ньюта, она провела кончиком носа за ухом парня и ответила:
— Ничего особенного, просто у меня закончилась приправа для твоей любимой курочки.
Ньют запрокинул голову назад, прислонившись затылком к плечу девушки:
— Ммм, курочка, — он блаженно закрыл глаза. — Я бы не прочь уже перекусить.
— Обед закончился час назад, — в очередной раз Эви удивилась способности парня много есть. — У тебя сколько желудков там? — она опустила ладошки на живот Ньюта, забравшись под свободную кофту.
— Восемь, — ответил парень, машинально втягивая живот и чувствуя легкое кручение ниже, — как у Альфа, того мохнатого инопланетянина, помнишь? Кстати, я не так уж и много ем.
Эвита усмехнулась, не комментируя заявление.
— Просто, я очень люблю твою курочку, — добавил он.
— Сегодня по традиции Фрай будет жарить свой фирменный бекон, — напомнила девушка. — Он вкуснее курицы.
— Так только кажется, — возразил Ньют, не открывая глаз. — Просто курицу ты готовишь не реже раза в неделю, а Фрайпан свой бекон делает раз в год, — он отложил напильник и положил свою руку поверх кофты на ладони девушки. — И если ты не перестанешь так делать, мы не выйдем отсюда минимум до самого ужина.
— Соблазнительно, — промурлыкала Эви, слегка касаясь губами завитка уха парня, — оставить всю готовку на Фрайпана с Чарли, и прийти на…
Девушку прервал уже давно знакомый ор тысячи сирен, огласивший весь Глэйд. Почти что к вечеру лифт все-таки соблаговолил привезти новенького шнурка.
Вздохнув, Ньют открыл глаза и поднялся на ноги.
— Идем? — он протянул руку Эвите, помогая той встать с кровати. — Ночью продолжим наш разговор, — он резко прижал ее к себе, сорвав с губ сладкий поцелуй, а затем, подобрав тяпку другой рукой, проследовал вместе с девушкой к лестнице.