Страница 38 из 119
Однако едва руки и ноги парня отвязали от кровати, Эрни потер затекшие запястья и молниеносно кинулся к Эвите, протянув костлявые пальцы к ее горлу. Девушка закричала и упала вместе с табуреткой на пол. Эрни мигом оказался сверху. Двигался парень слишком резко для ослабевшего больного. Если бы не Алби с Медаками, быстро оттащившими Чистильщика от девушки, Эрни мог навредить Эвите.
Они снова привязали его ремнями к кровати. Юноша брыкался, плевался и пытался укусить глэйдеров. Он издавал нечленораздельные звуки, среди которых слышалась только одна короткая нормальная фраза: «Я ее спасаю от ужаса. Смерть — это единственное спасение».
Эвита поднялась на ноги, держась за горло и тяжело дыша. Алби подошел к девушке:
— Все нормально? Испугалась?
Эви покивала, отвечая положительно сразу на оба вопроса. Алби аккуратно положил ладони на плечи девушки и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:
— Ты же понимаешь, что у нас нет выбора, да?
Сердце девушки билось так сильно, что стучало в висках. После этой фразы ее легкие, сделав реверанс, сжались в комок, мешая дышать.
— Эви, — мягко произнес Алби. — Эрни… у него уже нет шанса. Представь только, как сильно он будет страдать, когда жизнь по капельке начнет покидать его? Яд сожрет каждый орган, по-отдельности… это адские мучения, это жутко больно. Ты же не хочешь этого для него?
Судорожно сдерживая рыдание, Эвита помотала головой.
— Как, Алби? — шепотом спросила она. — Кто это сделает?
Алби вздохнул:
— Эви, я никому не позволю взять на себя такое. Никто из глэйдеров не станет убийцей. Даже ради благих намерений.
Эвита непонимающе посмотрела на лидера круглыми от ужаса глазами, а тот, опустив взгляд, пояснил:
— Мы отдадим Эрни Лабиринту. Тем, чей яд почти полностью поглотил его.
***
Едва солнце спряталось за стеной, Бегуны переступили порог Глэйда. Тяжело дыша, они непонимающе уставились на картину, возникшую перед их глазами.
Все глэйдеры собрались около ворот с самыми грустными выражениями лиц, на которые только были способны. В руках Макса, Леона, Зарта и Адама были длинные палки с прикрепленными на конце перпендикулярными досками.
— Не понял, — протянул Минхо. — Что за коллективное приветствие элиты самого кланковского места на земле? И где тогда шампанское и фейерверки? И что за стебанутые палки у вас в руках?
Галли молча вышел вперед и разъяснил:
— Это из-за Эрни… ему совсем плохо, Джеф дал ему день или два, полных адских мучений и боли… Алби решил отдать Эрни Лабиринту.
— Что? — выдохнул Ньют. — Вытолкнуть за стены на съедение гриверам? Серьезно?
Галли не ответил, поджав губы и опустив глаза.
Ньют, не говоря ни слова, припустил к Хомстеду. Он влетел на второй этаж в тот самый момент, когда Алби снял последний ремень с руки Эрни. Медаки, державшие парня, отвлеклись на шум с лестницы и не удержали Чистильщика.
Тот кинулся прямо на Ньюта, сбив Бегуна с ног. Вместе они скатились с лестницы на первый этаж. Ньют, морщась от боли в спине и бедре, оказался под ужаленным парнем.
— Эрни, — просипел Бегун, пытаясь убрать его руки со своей шеи. — Эрни… остановись.
Внезапно, Чистильщик наклонился к уху Ньюта и прошипел:
— Позаботься о ней. Не дай ей выбраться из Лабиринта.
Вбежавший в Хомстед Минхо с разбегу ногой столкнул Эрни с Ньюта и помог подняться напарнику. Прибежавшие сверху Медаки и Алби помогли скрутить извивающегося Чистильщика, лишив его возможности вырваться.
— Все еще думаешь, что это не гуманно? — поинтересовался Минхо у Ньюта, стрельнув глазами в Эрни. — Нет большого нашего Эрни, шанк. Он уже одной ногой на той стороне.
***
Связанного ужаленного парня Медаки приволокли к стенам Лабиринта. Сумерки стремительно опускались на Глэйд, ворота должны были вот-вот начать закрываться.
Эрни сидел на коленях, сгорбившись и тихо хныкал, умоляя не делать этого.
— Я выздоровею, вот увидите, — заверял он. — Прошу, не нужно, я застрелю себя сам, если не выздоровею. Но я выздоровею, слышите?
Гулкий звук разнесся по всему периметру стен. Чистильщик вздрогнул и вскинул голову, глядя на Алби покрасневшими глазами, почти что вылезшими из орбит:
— Ты пожалеешь, — прошипел Эрни. — Трус. Решил просто избавиться от меня. Пожалеешь, — он перевел взгляд на Минхо, хмуро смотрящего на него. — И ты пожалеешь. Выход отсюда ведет к смерти. К агонии. В ад! — изо рта Эрни вылетело несколько капель черной жидкости. — Эви, — он резко повернул голову на девушку, которая тут же вздрогнула и отступила на шаг назад. — Помоги мне, Эви. Ты же знаешь, что я не такой, я не заслужил этого. Помоги мне, Эвита…
Глотая слезы, ручьями стекавшие по щекам, девушка покачала головой и опустила взгляд себе под ноги. Голова шла кругом, в глазах периодически темнело, а внутренности словно перемешались. Ее легкие сжимались так сильно, что она задыхалась, чувствуя свое учащенное сердцебиение. А еще ей было страшно.
Глэйдеры, держа в руках специальные длинные палки, на конце которых были перпендикулярно закреплены деревянные «толкалки», завели сопротивляющегося Эрни внутрь Лабиринта. Он пытался оттолкнуть деревяшки, пролезть под ними, сверху, обойти, но ребята плотно окружили его, изгоняя из Глэйда. Навсегда.
Эвита не могла смотреть на это, не могла слушать отчаянные возгласы Эрни, то зовущего ее на помощь, то проклинающего каждого глэйдера. Она развернулась и со всех ног побежала в лес, подальше от ворот, к противоположной стене, густо увитой плющом.
Она упала на колени и позволила желудку очиститься в высокую траву у кромки леса, рядом со стеной. Утерев рот рукавом, она, захлебываясь слезами, отползла в сторону, привалившись спиной к плющу.
Почему нельзя так же выплюнуть легкие?
Боль в груди была такая, что хотелось выть. И она выла. Тихонечко поскуливала, прижимаясь к плющу.
Девушка резко замерла, когда услышала слабый шорох приближающихся шагов.
— Эва? — тихий голос с акцентом.
Ньют осторожно подошел, снял с себя чехол с оружием и присел рядом, прислонившись спиной к плющу. Она хотела крикнуть ему, чтобы уходил, чтобы оставил ее одну, но вдруг осознала, что если останется в одиночестве при надвигающейся тьме леса, наедине со своими мыслями, то попросту сойдет с ума.
Сгорбившись возле стены, она подняла голову и встретилась взглядом с карими глазами. И ей было абсолютно все равно, что Ньют увидит ее такой: с мокрым и опухшим от слез лицом, растрепанную, перемазанную в грязи и хрипящую.
— Это моя вина, Ньют.
— Эй, ты чего, — парень наклонил голову, чтобы посмотреть в ее стыдливо опущенные глаза. — Что за глупости ты несешь?
— Если бы не я, он бы не побежал в Лабиринт, — Эвита громко всхлипнула и закашлялась.
Ньют подвинулся поближе к девушке и, протянув руку, подтянул ее к себе.
— Иди ко мне, — прошептал он, усаживая девушку себе на колени и обнимая.
Она свернулась в маленький клубок, съехав с его ног и оказавшись между ними. Парень согнул колени, прижимая к себе девушку, которая оказалась в его объятиях, словно в коконе. Эвита, как маленький ребенок, прижалась к его груди, скрыв лицо в ладошках, и заплакала. По-настоящему, не сдерживаясь, не стесняясь.
Ньют прижался щекой к ее голове. Он чувствовал, как она дрожит. Не от холода, не от слез. Она переживала, каждый нерв был натянут до предела, и слезы никак не помогали справиться с этим.
— Ты не виновата, Эва, — тихо произнес он. — Это было его решение, только его. И я не ошибусь, если скажу, что ты по-любому отговаривала Эрни выбегать из Глэйда.
Эвита снова всхлипнула.
— Он… так просил…, а вдруг он вылечился бы…
Ньют подавил тяжелый вздох и провел рукой по волосам Эвиты. Он не стал говорить очевидных вещей, что это не так — девушка и сама прекрасно понимала. Но боль от этого, конечно, не утихала. Парень тесно прижимал ее к себе, гладя по спине и голове, согревая своим теплом, пытаясь унять дрожь. Ей нужно было выплакаться, полностью, без остатка выплакать все.