Страница 37 из 119
— Логика в этом есть, согласись, — не очень уверенно произнес Минхо.
— Я не настолько его ненавижу, знаешь ли, — покачал головой Ньют. — И в этом случае, Эва потеряла бы друга, и очень переживала, — парень отвернулся и посмотрел в окно. — А больше всего на свете я не хочу быть тем, кто причинит ей боль, — закончил он тихо.
***
Послушавшись Ньюта, Джеф вколол Эрни обезболивающее средство. Но оно не помогло. Всю ночь Чистильщик издавал ужасные булькающие звуки, словно захлебывался собственной слюной или кровью, громко кричал и извивался на кровати. Никто в Хомстеде не мог уснуть. Минхо под утро ушел спать в гамак Эвиты, которая осталась на втором этаже вместе с Медаками. Некоторые глэйдеры не выдерживали леденящих кровь стонов и тоже уходили.
Фрайпан с пониманием отнесся к Эви и на следующий день полностью взял готовку на себя. Девушка не выходила из Хомстеда. Что бы ни пытались сделать Медаки, Эрни не помогало ничего. Жар периодически спадал, в эти часы парень спал, но сон был беспокойный и нервный. Он выгибался, пытался вырвать руки и ноги из ремней, и все это время адекватность в его поведении отсутствовала напрочь.
Алби, занятый делами Глэйда, несколько раз навещал Эрни, и, с грустью понимая, что никаких прогрессов нет, возвращался к остальным шанкам. Несмотря на случившееся, никому не было поблажек — каждый продолжал работать там, где должен был.
За завтраком лидер объяснил всем ситуацию с Чистильщиком.
— Теперь каждому из вас, шанки, я думаю, ясно, почему запрет на пересечение границ Лабиринта для всех, кроме Бегунов, является самым главным правилом? — сердито спросил он у ребят. — Эрни наглядно продемонстрировал.
И как бы цинично это не звучало, все понимали — Алби прав.
Вечером Ньют перед ужином зашел на второй этаж, где по-прежнему рядом с Эрни находились Медаки и Эвита.
— Как он? — из вежливости поинтересовался Бегун, хотя все новости ему уже рассказал Алби.
— Ньют, подмени на время на всякий случай, — попросил Джеф, коротко рассказав ему немногочисленные новости. — Мы с Клинтом перекусить пойдем.
— Конечно, — кивнул парень, пропуская ребят к лестнице.
Эвита намочила марлевую повязку в холодной воде из тазика и положила ее на лоб Эрни, громко сопящего во сне. Ньют подошел к кровати, осматривая Чистильщика. Вздутых вен стало гораздо больше — они покрывали уже почти все тело юноши и половину второй ноги. Лицо парня осунулось, вокруг глаз залегли темно-фиолетовые синяки.
— Странные люди — Медаки, — тихо произнес Ньют. — И как после такого у них аппетит еще есть…
Эви подняла глаза на Бегуна. Тот понимающе кивнул:
— Я знаю, что ты не хочешь есть, но, — он протянул ей бумажный кулек, — я завернул тебе немного жареных овощей. Фрайпан жарит все, на что упадет его взгляд. Пожуй, пожалуйста.
Эвита неуверенно забрала кулек.
— Не обязательно идти ко всем, сейчас в нашей с Минхо и Алби комнате никого нет, можешь посидеть там, — предложил Ньют. — А я покараулю здесь.
Девушка слабо улыбнулась:
— Спасибо, — поблагодарила она шепотом и сделала шаг к лестнице.
— Эва, — Ньют мягко задержал ее, взяв за руку, — Эрни сильный, есть надежда, что он выкарабкается.
— Нет, — Эвита покачала головой. — С каждым часом ему становится хуже. Яд постепенно съедает его, и это не остановить. Он недотянет до лифта.
Ньют открыл было рот, чтобы что-то сказать, но внезапно Эрни выгнулся так сильно, что можно было услышать хруст костей. Эвита всхлипнула, приложив ладонь ко рту. И тут Эрни открыл глаза.
— Эй, — хрипло позвал он. — Эээй!
Эвита с Ньютом в мгновение ока оказались у кровати.
— Они, — сипло прошептал Эрни. — Это все они… Нам не выбраться. До тех пор, пока они не решат!
— Кто «они»? — воскликнул Ньют. — Эрни?
— Создатели! — рявкнул парень, и изо рта у него вытекла черная жидкость, напоминающая кровь.
Дрожащими руками Эвита вытерла марлей черную дорожку на подбородке парня.
— Что… откуда ты? — не понимал Ньют, сгорбившись над Чистильщиком.
— Я видел! Воспоминания! Нам не выбраться. За Лабиринтом ад. Пекло. Адское пекло и мы все сгорииим!
— Эрни, — на бледном лице Эви застыл ужас, — прошу тебя, успокойся.
— Мы! Все! Сгорим! — прокричал парень и, ослабев, снова погрузился в забытье.
Эвита присела на табуретку и скрыла лицо в ладонях. Ньют выпрямился, тяжело дыша от волнения. Он, в отличие от девушки, не принял слова Эрни за бред больного.
На крик Чистильщика прибежали Алби, Минхо и Медаки. Последние тут же кинулись к Эрни и начали возиться вокруг него.
— Что тут за кланк был? — спросил Минхо.
— Он…очнулся, — все еще думая о словах Эрни, ответил Ньют, машинально беря Эвиту за руку, чтобы дать Медакам пространство. — И сказал… он сказал, что к нему вернулись воспоминания.
— И? — Алби в упор уставился на блондина.
— Сказал, мы не выберемся, пока Создатели не решат… И что за Лабиринтом… ад. Какое-то пекло. Что мы сгорим…
— Кланковский бред, — буркнул Минхо, а затем посмотрел на Ньюта, на повисшую на плече блондина Эвиту и Алби. — Да ладно? Вы верите?
— Кто знает, что представляет собой яд гривера, — пожал плечами Алби. — А вдруг он, правда, вспоминает?
— Если за Лабиринтом действительно так жарко, у нас бы тут такая Сахара была бы, ходячие горки пепла перемещались бы, — покачал головой Минхо.
— Ну, скажем так, в Глэйде не вот прямо Аляска, — засомневался Джеф. — Тут тоже довольно жарко.
— Это просто такой климат, — возразил азиат. — Нет никакого ада снаружи. У нас тут ад. Эксклюзивный. В виде Лабиринта со стебанутыми гигантскими стенами.
***
На следующий день Эрни все чаще открывал глаза, но твердил одно и то же. Про пекло за Лабиринтом, про то, что им не выбраться, про Создателей. В конце концов, даже Алби начал сомневаться в адекватности его слов, склоняясь к бреду, сгенерированному головой ужаленного ядом гриверов.
После полудня Джеф подошел к лидеру, который выслушивал Зарта на Плантациях, и вежливо попросил отойти на разговор.
— Эрни становится хуже, — грустно произнес медак.
Алби устало выдохнул и попросил продолжить в Хомстеде. Лидер должен был видеть все собственными глазами.
Чистильщик все так же лежал на кровати, привязанный за руки и за ноги. Поморщившись от неприятного запаха, разносившегося по всему этажу, Алби удивился: парень лежал с открытыми глазами, он не кричал и не дергался. Создавалось ощущение, что он идет на поправку.
— Алби, — прошелестел тихим голосом Эрни, — дружище. Скажи им, чтобы развязали меня.
Лидер с сомнением посмотрел на Джефа.
— Я понимаю, как это выглядит, — произнес медак. — Но яд распространился практически по всему телу. Вены не вздулись только на шее и лице.
— То есть мозг яд не трогает? — уточнил Алби.
Джеф пожевал губу и ответил:
— Я не знаю. Думаю, это дело времени. Внутренности у Эрни уже не функционируют нормально. Легким осталось не так долго, они отекают, а мозгу без них не прожить и десяти минут. Сердце тоже остановится после отказа легких.
— Тогда почему он ведет себя так… нормально?
— Я не эксперт в ядах гриверов, — резонно заметил медак. — Может, так он действует, сначала схождение с ума, потом нормализация работы мозга, но до того момента, как не откажут все внутренности.
— Ты можешь оказаться не прав? — поинтересовался Алби.
— Процентов на пять, не больше, — уверенно ответил Джеф. — Мне очень жаль, но Эрни не жилец, — добавил он тихо.
Лидер подошел к кровати.
— Алби, — снова подал голос Эрни, — скажи им, пусть развяжут меня.
— Он не ел сутки, что он сделает? — Эвита умоляюще посмотрела на главного глэйдера. — Ему нужно поесть.
— У нас возникает недоверие к его такому чересчур спокойному состоянию, — на всякий случай предупредил Клинт.
Но Алби все равно сказал развязать юношу. В конце концов, Эрни не животное, чтобы держать его связанным. И, хоть и так мало, но пять процентов надежды у них было.