Кровь Янтаря

— Там ты найдешь подходящее деревце, — сказала она, — для посоха Льюка.

— Может быть, — отозвался я, и мы пошли к роще. — Итак, ты действительно была Гэйл Лампрон? — вдруг сказал я.

— Да.

— Я совсем не понимаю причин этой перемены тел.

— А я не собираюсь тебе рассказывать.

— Может, скажешь, почему не собираешься?

— Нет.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу, — сказала она.

— Но если я уже кое-что знаю, ты сможешь дополнить картину?

— Может быть. Попробуй.

— Когда ты была в теле Дэна Мартинеса, ты выстрелила в одного из нас. В которого?

— В Льюка, — ответила она.

— Почему?

— Я пришла к убеждению, что он — не тот… так что для тебя он представлял угрозу…

— …а ты хотела защитить меня, — закончил я.

— Точно.

— Что это значит «он — не тот»?

— Сорвалось с языка. Вон там вроде подходящее дерево.

Я хмыкнул.

— Слишком толстое… Ну что ж, пусть так и будет.

Я направился в рощу. Кандидатов в посохи было более чем достаточно.

Я шел сквозь пробитые копьями утра просветы между стволами, влажные листья и роса липли к моим сапогам… Но меня обеспокоили некоторые необычные следы на тропе — цепочка следов, уводящих дальше вправо, где…

— Это что? — сказал я, направляясь к темной куче у затененного подножия старого дерева, — скорее риторически, поскольку, думаю, едва ли Винта знала.

Я добрался туда раньше, чем она. Это была одна из собак Бэйля, крупный бурый кобель. У него была разорвана глотка. Кровь уже успела потемнеть и свернуться. По псу ползали насекомые. Дальше и чуть правей я увидел труп собаки поменьше. Эта была выпотрошена.

Я осмотрел участок вокруг останков. На влажной земле остались отпечатки очень крупных когтей. По крайней мере, это не были трехпальцевые отпечатки собакоподобных тварей, с которыми когда-то я уже встречался. Эти следы, похоже, принадлежали просто очень большой собаке.

— Должно быть, их-то я и слышал прошлой ночью, — заметил я. — Думал, что подрались собаки.

— Когда? — спросила она.

— Вскоре после твоего ухода. Я дремал.

Тут Винта поступила очень странно. Она опустилась на колени, наклонилась и понюхала след. Когда она выпрямилась, на лице у нее читалась озадаченность.

— Ну, что нашла? — спросил я.

Винта покачала головой, затем уставилась на северо-восток.

— Я не уверена, — наконец сказала она, — но это ушло туда.

Я осмотрел землю дальше, встал и двинулся вдоль оставленного тварью следа. След уходил в том направлении, хотя через пару сотен шагов, когда тварь покинула рощу, я его потерял. В конце концов я вернулся на поляну.

— Похоже, одна из собак напала на других, — объявил я. — Давай лучше найдем палку и вернемся, если хотим застать завтрак теплым.

В доме мне сказали, что завтрак для Льюка послали наверх. Я готов был разорваться пополам. Хотелось забрать свой завтрак, присоединиться к Льюку наверху и продолжить беседу. Но если я так поступлю, Винта пойдет вместе со мной и беседа не состоится. А с ней в сложившихся обстоятельствах я дальше говорить не мог. Так что мне придется завтракать с нею здесь, что означало оставить Льюка в одиночестве на более долгое время, чем мне бы того хотелось.

Поэтому я согласился, когда Винта предложила: «Мы поедим здесь», — и повела меня в большой зал. Я полагал, она выбрала его потому, что открытые окна моей комнаты находились над патио и, если бы мы сели там, Льюк мог услышать наш разговор.

Мы расположились в конце длинного стола из темного дерева. Когда мы вновь остались одни, Винта спросила:

— Что ты намерен предпринять теперь?

— О чем ты? — спросил я, отхлебывая грейпфрутовый сок.

Винта указала взглядом наверх.

— О нем, — сказала она. — Возьмешь его с собой в Янтарь?

— Кажется, это было бы только логично, — отозвался я.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда не стоит откладывать. Во дворце приличный запас медикаментов.

Я кивнул.

— Это точно.

Мы немного пожевали, потом Винта спросила:

— Ты же именно это и собирался сделать, верно?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что все остальное было бы еще глупее, а он явно не хочет переезжать. Значит, он попытается уговорить тебя поступить как-нибудь по-другому — это даст ему некоторую свободу, пока он выздоравливает. Ты же знаешь, у него отлично подвешен язык. Он все что угодно сможет продать как великую идею. Ты должен помнить, что он — враг Янтаря, и, когда он будет готов сделать ход, на его пути окажешься ты.

— Очень может быть, — сказал я.

— Я еще не закончила.

— Да?

Винта улыбнулась и съела еще несколько кусочков, чтобы подогреть мой интерес.

— Он пришел к тебе не просто так, — продолжила наконец она. — Заползти зализывать раны он мог куда угодно. Но он пришел к тебе, потому что он от тебя чего-то хочет. Он — игрок, но расчетливый. Не связывайся с ним, Мерль. Ты ему ничего не должен.

— Я не знаю, почему ты решила, что я не способен сам о себе позаботиться, — отозвался я.

— Я так никогда не говорила, — откликнулась она. — Но некоторые решения требуют взвешенного анализа. Немного лишку на ту или другую чашу весов — и все будет выглядеть иначе. Ты знаешь Льюка, и я тоже его знаю. Сейчас не время давать ему передышку.

— Повторяешься, — заметил я.

— Значит, ты все-таки решил дать ему то, что он хочет!

Я улыбнулся и отпил немного кофе.

— Какого черта, он не так долго был в сознании, чтобы кинуть мне эту кость, — сказал я. — Я достаточно размышлял об этом, и я хочу знать, что у него на уме.

— Я никогда не говорила, что тебе не нужна информация. Я только хотела напомнить, что говорить с Льюком иногда все равно, что беседовать с драконом.

— Да, — признал я. — Это я знаю…

— И чем дольше ты тянешь, тем труднее будет выбираться из этой ловушки, — добавила она.

Я залпом допил кофе.

— Он тебе нравился? — спросил я.

— Нравился? — переспросила Винта. — Да, он мне нравился. И нравится по-прежнему. Впрочем, сейчас это не важно.

— Я об этом не знал, — сказал я.

— О чем?

— Ты не причинила бы ему вреда без веской причины.

— Нет.

— Сейчас он для меня угрозы не представляет.

— Кажется, нет.

— Предположим, я оставлю его здесь на твое попечение, а сам отправлюсь в Янтарь, чтобы пройти Образ и подготовить всех к такому повороту событий?

Винта энергично замотала головой.

— Нет, — объявила она. — Я не приму… я не могу… принять сейчас такую ответственность.

— Почему?

Она замялась.

— И, пожалуйста, не говори, что не можешь мне ответить, — продолжал я. — Найди способ сказать мне столько, сколько сумеешь.

Тогда она заговорила, медленно, как будто очень осторожно подбирая слова:

— Потому что для меня важнее присматривать за тобой, а не за Льюком. Угроза, природы которой я не понимаю, все еще не устранена — хотя мне больше не кажется, что эта угроза исходит от него. Оберегать тебя от этой неизвестной угрозы — задача более приоритетная, чем следить за ним. Следовательно, я не могу здесь остаться. Если ты возвращаешься в Янтарь, я поеду с тобой.

— Ценю заботу, — сказал я, — но не хочу, чтобы ты ходила за мной по пятам.

— Ни у тебя, ни у меня выбора нет.

— Допустим, я просто козырнусь отсюда в какую-нибудь удаленную тень?

— Я буду обязана последовать за тобой.

— В этом облике — или в другом?

Винта оглянулась. Покопалась в тарелке.

— Ты уже признала, что можешь быть другими людьми. Ты каким-то таинственным способом находишь меня, затем завладеваешь кем-то рядом со мной.

Она сделала глоток кофе.

— Наверное, что-то мешает сказать тебе, — продолжил я, — но ведь это правда. Я это знаю.

Она кивнула один раз, коротко, и продолжала есть.

— Предположим, я козырнусь прямо сейчас, — сказал я, — и ты последуешь за мной — этим твоим необычным способом.

Я подумал о телефонных беседах с Мег Девлин и миссис Хансен.