UZ-Worga

Глубоко запавшие глаза, всклокоченные волосы, въевшаяся в лицо, как морская соль, необоримая усталость. Пожилой доктор, ведущий специалист отдела регенеративной медицины, сидел за диагностическим компьютером.

Не первый час и не первый вечер. Его пациентка, протеже влиятельного капсулира – хотя бывают ли капсулиры не влиятельными?! – девушка расы амарр, двадцати четырёх лет, некая Нави… регистрационные данные не включают в себя вообще ничего должного: ни кредитной истории, ни медицинской карты. Чувство такое, будто правительственного агента с того света выдираешь – их ведомства тоже всё норовят не светить информацией о своих работниках. Вот только даже подвергшихся допросам диверсантов обыкновенно возвращают более живыми.

Нет, сейчас Нави выглядела замечательно. Доктор потёр виски, широко раскрытыми глазами изучая показатели мониторов. Её тело было старательно, почти любовно воссоздано. Кожа – восстановлена после жесточайших ожогов, в шутку именуемых «девяностодевятипроцентными». В шутку – потому что не выживают люди при таких повреждениях. При таких глубоких и обширных – это нонсенс. Статистический парадокс, один случай на миллион. Медицинская роботехника берёт на себя абсолютное большинство больных, а живым врачам достаются только тяжелейшие случаи. Потому с исключениями вроде этого сталкиваешься довольно часто. Но привыкнуть к ним всё равно невозможно. Когда живая тень, человеческий уголёк вдруг начинает шевелиться на операционном столе – тут у кого угодно сдадут нервы. У кого угодно, кроме военных врачей, повидавших всякое.

Но не так страшны были внешние повреждения. Клонирование вообще отбрасывает прочь вопросы воссоздания органов и тканей. Да, это порою сложно и долго. Ещё, например, работа усложняется, если пациента волнует косметический эффект. Капсулиру так и вовсе гораздо проще мигрировать в новое тело. Хотя израненных капсулиров док не припоминал. Максимум – с небольшими травмами. И те, в большинстве своём, узнав, что в целях предосторожности лучше день-два избегать погружения в биогель капсулы, нередко перемещались в клона. День капсулира стоит много дороже, чем медицинские издержки.

Так или иначе, а в том, что он сумеет отыграть партию Творца и воссоздать цветущую красоту своей пациентки, доктор не сомневался. Он подошёл к задаче с азартом подлинного профессионала, испробовав на Нави – ударение на первый слог, странное же имя – ряд экспериментальных и не слишком известных техник. Нанохирургическое сращивание тканей – контроль формирования клеточных спаек на микроуровне. Доктор был обязан не только удалять рубцовые ткани посредством медицинских нанитов, но и картографировать поверхность сращения с тем, чтобы выравнивать лоскутные спайки. Будь Нави даже и офицером флота – всё равно по выходу из клиники на её теле осталась бы еле заметная сетка шрамов. Но девушка была «пациентом №0», клиентом высшего приоритета. И доктор дал себе разойтись, сработал так, что впору было гордиться и писать монограммы. Ещё бы! Воссоздать картину из пепла было бы ничуть не проще.

Но вся его работа, весь кропотливый труд был не больше, чем красивой погребальной песней. Девушка умирала. И благодаря стараниям врача её могли разве что похоронить в открытом гробу. Вся работа группы, все реконструктивные мероприятия – всё пустое.

Жесточайшая несправедливость: природа решила, что стоит отказаться от борьбы. И если кожу, мышцы или органы можно было восстановить на основе генного материала, то гибнущие нейроны замене не подлежали. Процесс удавалось сдерживать, неделю, другую. Возможно, удастся сдерживать и дальше. Но привести больную в сознание, заставить её тело отказаться от жажды смерти… есть предел человеческим способностям. Если только пробудить её сознание, вывести из организма сдерживающие апоптоз медикаменты – Нави сможет проснуться. На пару минут, или на час, или на день; беспрецедентный случай, можно гадать. Но – ненадолго. На обзорном интерфейсе перед доктором витала модель не человека, но красивой куклы, которая может на день получить душу.

Медицина – игра со смертью, и рано или поздно старуха выигрывает.

* * *

Свен вернулся в Паалу. Вырвал свободный день в своём графике, устроил встречу с доктором, ведущим дело Нави. Выслушал его отчёт во всех деталях.

В те дни, когда в карманах лежало по чёрной дыре, а в спину дышали проблемы и безнадёжность, он, видит бог, чувствовал себя лучше.

- Я хочу, чтобы её сознание перенесли.

Он сохранял видимость спокойствия. Сидел, положив руки на колени, глядел исподлобья на доктора. Взгляд этот ничего хорошего не предвещал.

Глава отделения регенеративной медицины, звали его Терим Лаозар, выглядел запуганным. Он сидел за своим столом, временами порываясь переложить с места на место тот или иной предмет, рассеянно теребил рукав халата. Перед лицом одного из самых влиятельных своих клиентов и самых щедрых меценатов ему меньше всего на свете хотелось говорить о собственной несостоятельности. Но человек пытается, а судьба решает. Сегодня судьба решила, что место доктора – между молотом гнева Свена и наковальней медицинского тупика, в котором Лаозар оказался.

- Согласен, это решение напрашивается. Помните, ещё в день госпитализации вы заговорили о такой возможности?..

Только бы этот капсулир не вспылил, только бы не решил, что работники центра в чём-то виноваты. Месть полубога это очень страшно. Надо постараться успокоить его.

Свен мотнул головой:

- Да, помню. И вы сказали, что требуется время для обследования, что она слишком нестабильна для переноса. Ну?! А сейчас-то что изменилось? Или вам не хватило этих недель?

Лаозар приободрился: хорошо, капсулир задаёт вопросы. На этом поле можно играть очень долго. Затянуть время, объяснить все детали, добиться понимания. Глядишь, и удастся удачно закончить тяжёлый разговор.

- Мы сделали для госпожи Нави больше, чем вы можете себе представить. В первую очередь для того, чтобы добиться гомеостатического равновесия.

- То есть стабильности, да? Я не медик, Терим, я пилот. Но не стоит принимать меня за идиота и пускать пыль в глаза, прикрываясь заковыристыми оборотами. Говорите прямо и ясно… пожалуйста. Итак. Я требую, чтобы сознание Нави было перенесено в подготовленный клон. Когда вы сможете это сделать?

Доктор сделал глубокий вдох:

- Это невозможно.

Лицо Свена задрожало от гнева и бессилия. Не только доктору было сейчас страшно, боялся и пилот. Хотелось придушить этого тщедушного старика, из-за которого его девочка, его Нави может…

Свен с силой потёр виски, отгоняя лишние мысли.

- Почему невозможно? Я капсулир, я знаю, как это происходит. Перенос сознания – не тайна джовиан. Подключаем к аппарату, жмём на гашетку – и всё хорошо. Так объясните мне, господин доктор, почему ваш обученный штат замечательных специалистов не может провести эту простенькую и безопасную процедуру?..

«Я попросил бы вас сдерживаться», - хотелось сказать Лаозару. В конце концов, он – ведущий врач клиники, высококвалифицированный и востребованный специалист. Но о том, чтобы приструнить капсулира, не могло быть и речи. Как бы там не голосили на дне разума остатки самолюбия.

- Я рад, что вы готовы меня выслушать…

- Я не готов вас выслушивать. Мне нужно время, чтобы решить два вопроса: куда забрать мою малышку и как сделать так, чтобы ваша жизнь стала адом. А вы пока что можете говорить. Так, для фона, - Свен закрыл глаза, приложил ко лбу сжатые щепотью пальцы. – Простите. Я знаю, что вы замечательный специалист. Тем сложнее мне поверить, что вся ваша клиника оказалась бессильна перед травмами моей… моей женщины.

О своей близости с Нави Свен раньше в открытую не говорил. Доктор понимал, что небожитель не стал бы прилагать таких усилий к спасению случайного человека. Но это могла быть родственница по линии клана или человек из прошлого. «Женщина»… люди порою сходят с ума ради своих любимых. А уж на что будет способен полубог, если не получит желаемого, Лаозару даже думать не хотелось. Но – предстояло проверить.