Страница 109 из 128
Широким полем деятельности этрусских скульпторов было украшение рельефами и фигурами урн, саркофагов и погребальных ящиков. Центром производства урн-пеплохранилышц был город Кьюзи, где начиная с конца VII в. до н. э. изготавливались весьма разнообразные по формам с фигурными крышками терракотовые урны. Иногда мастер ограничивался изображением головы покойника, порой показывал его во весь рост, с ужасом всматривающегося вдаль и поднявшего в страхе руку к губам. Скульпторам удавалось выразительно передать настроения и характер человека то в фигурке встревоженного, прижавшего к груди руки толстяка, то в мечтательно-задумчивом, обращенном к небу лице другого этруска.
В Кьюзи высекались из камня и урны крупных размеров, в виде сидящего на троне усопшего с головой, служившей крышкой (музей Палермо). Камень таких урн покрывался ярко-красной краской, иногда вставными и подвижными были части рук, исполнявшихся отдельно и прикреплявшихся к локтевым сгибам.
С существованием у этрусков различных погребальных обрядов — кремации и трупоположения — связано изготовление и саркофагов с фигурными изображениями. Известны терракотовые саркофаги (Черветри), где показаны супруги, облокотившиеся на подушки и с умиротворенной улыбкой смотрящие перед собой (конец VI — начало V в. до н. э.).
Богатейшие месторождения алебастра, напоминавшего цветом мрамор, но более прозрачного (вблизи этрусского города Вольтерры), способствовали развитию производства там в III–I вв. погребальных урн. Прекрасные образцы их хранятся в Ватикане, но еще большая коллекция — в музее Вольтерры. Это небольшие прямоугольные ящички, украшенные рельефами на боковых частях и имеющие крышки в виде женской или мужской фигуры, полулежащей, облокотившейся на подушки, порой с чашей, но иногда с зеркалом в руке.
Широкое распространение во всех этрусских городах имела надгробная и посвятительная бронзовая скульптура. Уже в середине первого тысячелетия до н. э. на принадлежавшем этрускам острове Эльба и на материке велись разработки месторождений металлов, обеспечивавшие расцвет бронзового литья. Из бронзы отливались культовые изваяния типа химеры из Ареццо, посвятительные статуи и статуэтки воинов, богов и гениев, предметы быта — бронзовые цисты, светильники, зеркала и оружие, шлемы, колесницы. Знаменитая бронзовая статуя Капитолийской волчицы — памятник, выполненный этрусским скульптором (есть предположение, что ее автор — Вулка), хотя по существу это уже изваяние, связанное с римской историей.
Этрусские мастера не создавали статуй больших размеров и чаще преуменьшали фигуру, изображая воинов или богов в людском облике. Статуя воина IV в. до н. э., названного Марсом из Тоди (Рим, Ватикан) — выдающийся образец этрусского художественного литья, при котором части статуи — торс, голову, шлем, руки и ноги — отливали отдельно. Несмотря на то. что она исполнена в размерах меньше человеческого роста (1,42 м), образ воина не теряет от этого горделивости и уверенности в своей силе[230].
Развитие у этрусков скульптурного портрета определялось их любовью ко всему особенному и неповторимому. Уже в крышках погребальных урн-каноп Кьюзи при всей обобщенности художественного образа обнаруживалась характерность и индивидуальность натуры. Ранний скульптурный портрет конца IV в. — голова мальчика из Археологического музея Флоренции — в пластическом отношении являет собой пример этрусской манеры лепить лицо в мягком материале (глина или воск) с последующей отливкой в бронзе.
Время расцвета этрусского портрета совпало с оживлением городов в III–II вв. В те века возникло много портретных образов в камне — на крышках погребальных ящиков, в бронзе (так называемый Брут) и в терракоте — в виде посвятительных портретных голов. На портретные черты обращали большое внимание и скульпторы алебастровых урн из Вольтерры. Они могли неправильно показать пропорции фигуры и резко сократить туловище, или в рельефе, украшавшем стенки погребального ящика, допустить несообразности анатомического характера, но в передаче черт лица они были безупречны. Хотя портреты эти были чаще всего меньше натуральной величины, в них всегда выражены глубокие чувства, то возвышенные пли скорбные, то порой будничные и резкие, даже грубоватые (терракотовая урна, называемая «Супруги». Этрусский музей Вольтерры). Портретисты, чувствовавшие качества алебастра, хорошо использовали нюансы светотени: прозрачность камня создавала впечатление изменчивости лица при различном освещении.
В бронзовых портретах III–II вв. до н. э., в частности в портрете так называемого Брута, который датируется весьма широко и по-разному (от III до I в. до н. э.), творческий гений этрусков выразился особенно полно. Облик этого человека предельно суров, но в то же время исполнен большого внутреннего благородства. Жестокость ранних этрусских образов смягчилась здесь почти трагической обреченностью и безысходностью. В бронзовых портретах Брута, в статуе Авла Метелла, как во многих портретах с алебастровых урн, заметно все нараставшее сближение этрусского и римского понимания образа. В характере таких памятников можно почувствовать истоки древнеримского скульптурного портрета, выросшего не столько на греко-эллинистической, сколько на этрусской основе. Статуя Авла Метелла, исполненная этрусским мастером, хотя в пластическом понимании формы и сохраняет еще принципы этрусского бронзового портрета, отмеченные выше в образе мальчика из Флоренции, — по существу уже римский образ, исполненный гражданственного, общественного звучания, необычного для этрусков.
Огромную роль в жизни этрусков играло прикладное искусство — керамика, бронзовые цисты и зеркала, резные камни, изделия из кости, золота[231]. Типично этрусскими можно назвать сосуды буккеро — «тонкого» (VII в. до н. э.) с поверхностью, покрытой легкими линиями рисунков, «тяжелого» (VI в. до н. э.), с выступающими рельефными изображениями, а также импасто и красного буккеро. Сильное воздействие на этрусских гончаров оказывали греческие, аттические и южноиталнйские мастера. В гробницах Черветри, Вульчи, Кьюзи и других городов найдено немало прекрасных чернофигурных и краснофигурных ваз[232].
Бронзовые предметы изготавливались преимущественно в мастерских Пренесты, откуда происходят лучшие бронзовые цисты — цилиндрические сосуды с фигурными ножками и ручками, покрытые гравированными рисунками на мифологические сюжеты (циста Фикорони, III в. до н. э.), многочисленные бронзовые ситулы, а также круглые с ручками бронзовые диски, одна сторона которых — начищенная — служила зеркалом, а другая покрывалась гравированной композицией. Творческая фантазия этрусских мастеров бронзового литья широко проявилась в изготовлении треножников, богато украшавшихся фигурками самого разнообразного характера.
Изображения на этрусских резных камнях, посвящавшиеся сценам из греческой мифологии и гомеровских поэм, исполнялись нередко в стиле «глоболо». Мастера этого стиля пользовались резцами, оставлявшими в камне ровные сферические пустоты, из комбинаций которых составлялись фигуры и композиции. О высоком мастерстве этрусков свидетельствуют золотые изделия, найденные в гробницах Реголини Галасси близ Черветри, Бернардини и Барберини в Пренесте. Золотые фибулы с множеством миниатюрных львиных фигурок, a также золотые кубки и пекторали с изображением драконов и других фантастических существ убеждают в богатстве творческого воображения торевтов VII в. до н. э. Среди находок IV в. до н. э. из гробниц Тоди, кроме золотых изделий, можно видеть красивые по цвету инталии из полудрагоценных камней. В прикладном искусстве этрусков, в частности в создании золотых веток с маленькими листочками, нашло отражение обращение мастеров к формам природы.
Трудно переоценить значение художественного наследия этрусков для римлян, которые на протяжении нескольких веков не только впитывали достижения этрусского гения, но с его помощью воспринимали и успехи ведущих средиземноморских цивилизаций первого тысячелетия до н. э. Архитектура, бронзовое литье, каменная скульптура, многокрасочные фрески этрусков лежали в истоках римского изобразительного искусства.
230
Чубова А. П. Указ. соч., илл. 81, 82.
231
Huls Y. Ivoires d'Etrurie. Bruxelles; Roma, 1957.
232
Dohm Г. Die sclnvarzfigurige Etruskischen Vasen. Köln, 1937; Гаталина Л. И. Четыре этрусских краснофигурных блюда с женской головой в медальоне (IV–III вв до н. э.). — Труды Гос. Эрмитажа, 1962, т. 7, с. 207–213.