Страница 36 из 45
Справедливость этой идеи я проверил в дальнейшем, проанализировав количественно распределения этих событий во времени на примере 157 таких кратковременных взаимодействий на границах с участием примерно двух десятков самцов. Подсчеты, которые я провел, никак не противоречили выдвинутому предположению. Кроме того, детальный анализ магнитофонных записей в очередной раз показал, что ЭДА и позы, наблюдаемые в этих ситуациях, не позволяют отнести их к категории какого-то особого «агрессивного» поведения, поскольку все то же самое зачастую приходится видеть во время взаимодействий между половыми партнерами на разных этапах их знакомства друг с другом и последующей совместной жизни.
Пока я был поглощен изучением поведения моего модельного вида, Володя серьезно заинтересовался теми же вопросами, но сконцентрировал внимание на плясуньях, пары которых обитали в основном на равнине, за пределами нашего ущелья[74]. По утрам я шел на свой наблюдательный пост, а он направлялся к своим подопечным пернатым. По вечерам, за ужином, мы делились своими дневными впечатлениями и поражались тому, сколь много общего в поведении хотя и родственных, но столь разных видов, как черношейная каменка и плясунья.
Большую часть времени стояла сильная жара. Погода благоприятствовала работе, но создавала определенные трудности в быту. За продуктами приходилось ходить в поселок Таучик за 7 километров, так что мы не могли позволить себе делать это чаще, чем раз в неделю. А буханки хлеба, принесенные нами, дня за два высыхали настолько, что их приходилось пилить ножовкой, выданной нам противочумниками. Кроме того, мы с тревогой следили за уровнем содержимого нашей бочки с водой, который на жаре убывал с пугающей скоростью. Спасали только редкие, но, к счастью, сильные дожди, когда запас питьевой воды возвращался к почти первоначальному состоянию.
В нашей видавшей виды маленькой палатке места было достаточно лишь для того, чтобы уложить на пол два толстых ватных матраца, опять же предоставленных нам на время начальником противочумного отряда. Поношенный брезент не всегда выдерживал напор сильного ливня. На следующий день приходилось выносить все из палатки для просушки на солнце. Но здесь нас подстерегали очередные неприятности. Дело в том, что ущелье Таучик – это настоящая аэродинамическая труба: перепад давления между раскаленной почвой равнины, с одной стороны, и гораздо боле прохладной поверхностью вод Каспия, с другой, таков, что в ущелье господствуют сильнейшие ветра. Не говорю уже о том, что они то и дело уносили с места мелкие предметы, например, кастрюлю, стоящую на очаге. Но было удивительно видеть, как поток воздуха поднимал с земли выставленный для просушки толстый ватный матрас и даже относил его в сторону метра на полтора-два.
В конце марта возникла необходимость съездить на несколько дней в Москву. Володя должен был обязательно присутствовать на мероприятии, где решался вопрос о месте его работы по окончании МГУ. Но его паспорт был оставлен в столице на прописку, а без него существовала опасность не получить билет на самолет. Поэтому я решил ехать с ним, чтобы в Шевченко заручиться помощью в этом деле от руководства противочумной станции. Местность вокруг нашего лагеря была настолько безлюдной, что мы рискнули не брать ничего с собой. Просто свернули лагерь и все вещи, вплоть до биноклей и фотоаппаратов, спрятали их на склоне чинка под плитами известняка.
Единственным следом присутствия людей в округе были два имени – Сисенбай и Кожай, выведенные большими буквами на плоских поверхностях там и тут в разных местах ущелья. Для нас эти двое стали своего рода мифическими персонажами: «Сисенбай и Кожай – близнецы-братья, кто больше матери-истории ценен?..», – говорили мы. Об их жизни и значении для человечества мы на досуге сочиняли всевозможные сценарии. И вот, когда мы, спрятав наши пожитки, шли по ущелью в сторону стоянки противочумного отряда, откуда должны были направиться в Москву, навстречу нам проехал на лошади мужчина мрачного вида в шляпе и больших темных очках. «Вот, – сказал кто-то из нас, – Сисенбай (или Кожай) сейчас займется нашими вещами». Но все обошлось и, вернувшись после поездки в Москву на место работы, мы нашли наш тайник в полном порядке, никем не тронутым.
После этого короткого перерыва в работе нам обоим пришлось сконцентрироваться на новой и очень интересной теме. В начале главы 2 я уже задавался вопросом о том, действительно ли совместно обитающие близкие виды непременно вступают в конкуренцию из-за пространства и кормовых ресурсов, и если да, то каковы могут быть механизмы смягчения такой конкуренции. Теперь у нас появилась возможность получить хороший материал, который позволил бы судить об этой проблеме не отвлеченно, а располагая достоверными количественными данными.
Дело в том, что в первых числах апреля начался прилет другого вида каменок, плешанок, которым предстояло заселять местность, полностью освоенную черношейными каменками. Особи этого вида слегка превосходят плешанок по размерам и, как мы могли убедиться выше, строго придерживаются принципа территориальности. Забегая вперед, скажу, что в конечном итоге на участок, охваченный нашими наблюдениями, где к этому моменту гнездились 38 пар черношейной каменки, на протяжении апреля вселились 77 самцов плешанки, большинство которых позже приобрели половых партнеров и приступили к гнездованию.
Мы проследили с самого начала весь процесс экспансии плешанок в популяцию черношейных каменок и выяснили, каким образом пришельцам удается преодолеть более чем очевидное сопротивление старожилов и даже существенно превзойти их по численности. Вот как это выглядело.
Первоначально самцы плешанок концентрировались вдоль верхнего края чинков, где границы территорий черношейных каменок охраняются ими в наименьшей степени. Затем плешанки начали постепенно, изо дня в день, спускаться по склонам все ниже в долину, в основные кормовые угодья вида-первопроходца. Здесь плацдармом для закрепления наиболее активных самцов плешанки оказались слабо охраняемые краевые участки наиболее крупных территорий черношейной каменки, а также ничейные зоны между такими территориями.
Впрочем, плешанки и здесь подвергаются нападениям со стороны тех самцов черношейной каменки, близ границ которых они пытаются обосноваться. Всего мы зарегистрировали 142 случая агрессии черношейных каменок в отношении плешанок, причем в 94 % всех эпизодов нападавшими были самцы. Их самкам было не до того – они сейчас отдавали все время и силы насиживанию кладок. Интересно поведение самцов плешанок при нападении на них первоначального хозяина местности. Третируемая птица не отвечает агрессору тем же, а попросту отлетает на 3–10 метров и сидит здесь в ожидании следующего нападения, поскольку атаки обычно следуют друг за другом сериями. Для плешанок в этих ситуациях характерно поведение беспокойства, напоминающее реакцию на приближение человека к гнезду с кладкой или с птенцами.
Столь индифферентная реакция вселенцев на нападения и их способность широко перемещаться в поисках пищи – все это позволяет первым самцам плешанки закрепиться в однажды избранном месте. После многократных попыток самца черношейной каменки изгнать пришельца он все реже реагирует на его присутствие – так же, как ранее переставал конфликтовать с самцами своего вида, отторгнувшими у него часть периферийной зоны его участка. На этой стадий возможно вселение самца плешанки уже ближе к центру территории самца черношейной каменки. Вот таким образом идет процесс инвазии плешанок с периферийной зоны территории черношейной каменки до самого центра ее владений. Здесь перед нами очевидный эффект привыкания самцов черношейной каменки к присутствию непрошеных гостей непосредственно на их участках.
В предыдущих главах, когда речь шла о сосуществовании в одной местности близких видов со сходными экологическими потребностями, будь то зуйки, сорокопуты или каменки, я говорил о предположении, согласно которому конкуренция между ними из-за ресурсов (например, кормовых) может смягчаться главным образом механизмами межвидовой территориальности. Теперь выяснилось, что это не обязательно так. Ведь взаимоотношения между черношейной каменкой и плешанкой трудно было отнести к этой категории событий: плешанки селились и оставались жить прямо на территориях черношейных каменок. Из этого следовало, что жизненные ресурсы для существования популяций обоих видов находятся в избытке. А это обозначало, что в действительности сама почва для конкуренция из-за ресурсов (именуемая «эксплуатационной») в реальности отсутствует. Противостояние осуществляется в данном случае лишь на уровне поведения (конкуренция «интерференционная») и не приводит, в итоге, к пространственной сегрегации видов в их общем местообитании.
74
Позже эти наблюдения легли в основу ряда его статей. См. Иваницкий В.В. 1978. Экологические и поведенческие предпосылки полигинии у каменки-плясуньи Oenanthe isabellina (Turdidae, Aves). Зоол журн. 57(10): 1555-1565; 1981. Коммуникация и поведение каменки-плясуньи Oenanthe isabellina (Turdidae, Aves) в период спаривания. Зоол. журн. 60(8): 1212-1221; 1982. Социальное поведение каменки-плясуньи в период формирования гнездовой популяции. Зоол. журн. 61 (1): 71-81.