Страница 3 из 8
- Он будет недолго в прострации, я уверен часа три - четыре; главное - маячок зарядился и даже при моментальном отключении питания хватит надолго.
Мужчина, казалось, говорил сам с собою или думал вслух, хотя это было бы, уже, психиатрией, но внимательно присмотревшись можно было заметить малозаметную гарнитуру, настолько минималистскую, что ясен был её посыл: не для формы, а для дела. Видимо ему кратко ответили и он произнес:
- Да, дальше по плану, никакой самодеятельности.
Дом в районе Бауманской. Останавливается скромный, незатейливый джип, совершенно, непритязательный для московских дорог и дворов. Выходят двое мужчин непримечательной наружности; один из них со среднего размера планшетом или с очень похожим на планшет предметом. Они молча, спокойно, в среднем темпе двигаются к одному из подъездов кирпичного 10 - этажного здания, открывают входную дверь, проходят мимо лифта и начинают подниматься по лестнице. Внимательно реагируя на сигнал планшета, двигаются от квартиры к квартире, в конечном итоге, останавливаются у одной из них на 8 этаже; без паузы, один из них смыкает пальцы рук в захвате, второй встает на них одной ногой и открывает лючок с телефонными проводами, там подключает мини-модуль, затем они поднимаются выше и тут же звонят.
- Номер дома 14, квартира 119. Понял.
Проходит пять минут, приходит сигнал сообщения; через минут двадцать внизу открывается дверь, подходит лифт и уходит вниз. Один из них провожает хозяйку до троллейбуса, другой, в это же время, открывает дверь квартиры, выходит с табуреткой в коридор и снимает устройство из распределительного щитка. Возвращается с улицы первый и тоже заходит в квартиру. Через некоторое время они выходят на площадку вместе с ещё одним мужчиной, облаченным в плохо сочетаемую одежду, как будто наспех выхваченную из дедушкиного сундука, а может быть и бабушкиного. Этот третий пьян и от него жестко разит соответствующим ароматом, подпевающие в такт движениям приятели практически несут его на руках и вся эта сцена, у стороннего наблюдателя, как бы заведомо вызывает снисхождение и иронию. Так и выходят они из подъезда, мигом усаживают его на заднее сиденье, один из мужчин садится с ним рядом и автомобиль трогается.
- Забрали, двигаемся к месту.
- Да, оставили 2 тысячи и записку, мол, срочно вызвали домой из-за болезни сына. Дверь без повреждений.
Через небольшой промежуток времени - фургон ЛТ подъезжает к воротам отеля, экспедитор предъявляет пропуск, открывает задние двери, показывает салон с прямоугольными картонными коробками, заполненными тяжелыми гардинами и после тщательного изучения охранником бумаг машина въезжает во двор, поворачивает направо и спускается по довольно крутому съезду в хозяйственную часть здания. Автомобиль паркуется в одном из свободных мест, водитель и сопровождающий ловко сгружают две из пяти коробок, в одну из них складывают аккуратно занавеси - они довольно плотно помещаются в ней, а вторую - кладут на тележку и везут к техническому лифту; водитель остается у лифта, а визави - подвозит другую тележку, более- менее изящную, вполне приемлемую в гостинице 5 звезд. Коробка моментом перемещается на неё, главный, в этой мини-команде, одевает спецодежду сего заведения и на служебном лифте поднимается на 6 этаж. Его действия на этаже точны и споры: подвозит багаж к номеру, не стуча, открывает дверь и ввозит коробку в номер, буквально через минуту вывозит её обратно и вот он уже внизу. Фургон поднимается во двор, подъезжает к воротам; в этот раз коробки тщательно проверяют, а на вопрос водителя, отвечают - сюда, мол, пожалуйста, ввозите побольше, а вот назад - все серьезно начальством потом просматривается, и никто не хочет потерять работу.
Из номера выходит мужчина с красивым кожаным портфелем и не спеша, в прогулочном темпе проходит по коридору, потом разворачивается и двигается в обратном направлении (словно на подиуме или на фотосессии), опять оказывается около своего номера, но не останавливается, продолжает идти до определенного места, где он резко меняет алгоритм движения - ещё миг и он скрывается за дверью. Внутри лежат двое: один - молодой человек, в разбитых очках, полулежит на диване, второй - чуть старше и, видимо, известен ему, во всяком случае, когда он начинает его раздевать догола, движения его аккуратны и даже где-то деликатны; у первого - снимает только верхнюю одежду, оставляя его в нижнем белье. Без паузы, открывает портфель, вытаскивает несколько пакетов, из которых извлекает шприцы и какие-то медикаменты. Его движения настолько отточены, что, буквально, в течение 10 минут он совершает массу действий: впихивает в рот, лежащего на диване таблетки, делает укол; второму - тоже вбрасывает что-то из медикаментов в рот, раскидывает на столике россыпью разноцветные как монпансье препараты, один из шприцов вставляет в руку мужчины постарше, а второй шприц вкладывает в ладонь первого, затем выталкивает с руки на ковер; в том же темпе собирает бумаги и распечатки, подкладывая иные на их место, меняет ноутбуки: свой на стол, а хозяйский на его место в портфель. Напоследок, окидывает помещение внимательным взглядом, заходит в санузел, снимает парик, одевает темные очки и шляпу с высокой тульей. Последний взгляд на себя, затем на номер и он покидает апартамент окончательно. Примерно через час, дверь вновь открывается и в номер входит элегантная красивая девушка. Картина, открывшегося перед ней апокалипсиса, кажется, трогает её не сильно, будто она и не ожидала другого более-менее благостного зрелища. Однако картина резко меняется после того, как она узнает в обнаженном мужчине то ли друга, то ли знакомого. Нет, истерикой здесь не пахнет, пароксизм отсутствует - вот только в глазах появляется искорка неприятия полной безнадежности; единственное, что позволяет она себе - присесть на ковер рядом с ним... и с превеликой осторожностью коснутся запястья, через миг подмышечной впадины. Видно её несколько отпускает после этих пассов, теперь она спокойно окидывает место взглядом и видит перед собою "ужин наркомана", если быть точнее - постановочную мизансцену: цветисто разбросанные клеверы, пентограммы и другие колеса; рядом шприцы с амфетамином - вот такое дерьмо уже тянет на тяжкие последствия. Девушка наклоняется к нагому мужчине, сначала дотрагивается до запястья, но отдернув руку, касается мочки уха и после, с несколько опрокинутым видом, начинает колдовать над другим мужчиной, тихо проговаривая: " давай Андрюша, соберись - это надо и мне, и тебе", потом её монолог уходит в себя.
- Мы сможем... нас не разнимут... только немного мужества и удачи - мы сорвемся с тобою и будем вместе. У нас и автомобиль, слава богу, на подземной стоянке, так что соединим силы и ищи ветра в поле. Надо было предвидеть - столь амбициозный заказ Г. претворяет, легко жертвуя пешкой, мог бы и фигурой пренебречь. Помнится, делился - люди делятся на три категории: расходный материал, статисты, активаторы; когда я поинтересовалась своею персоною - отшутился, мол, каждый, в конце концов, атомизируется по текущему биопотенциалу. Андрея он видимо планировал на заклание изначально, да и мои с ним отношения, скорее всего, - раздражающий фактор, хотя никогда не проявлялась в нем досада - субъективные колебания - не для профессионала.
Думалось, шепталось, одновременно, делалось: растерла виски, грудь; указательным пальцем прижала борозду на верхней губе; потом продолжила с мочками ушей и затылочными буграми: мочки сдавила, бугры массировала круговыми движениями. Стал дергаться, снизу от живота вверх, положила на спинку, пальцем в рот, поддавила - вывернуло, сначала мало-мало, потом основательно; тут же нашатырем и в холодную воду головой. Теперь поднять и к машине (о камуфляже уже не думала), только бы вырваться на волю. Несмотря на торопливость, на безусловное желание быстрее покинуть ошарашенное место, безупречная хватка девушки не позволяла ей удирать сломя голову. Вся ситуация настойчиво требовала пусть и сиюминутного, но внимательного досмотра жертвенного дувана. Окинув взглядом апокалиптическое ристалище, она быстро осмотрела одежду обоих миссионеров: ничего стоящего внимания не нашла у своего давнего симпатанта и перешла к гардеробу господина, убывшего в страну без горизонта что в прямом, что в эзотерическом смысле. В скрытом кармашке блейзера надежно прикрытым мягкой незаметной молнией нашелся скромный ключик, со сложным ветвистым электронным узором - подписью. Любой ключ, кроме музыкального (хотя музыкальный тоже приоткрывает врата в музыку), отпирает дверь или дверцу к чему-либо. Было скрупулезно все вывернуто глазами, ощупано руками - обнаружен Samsonite, на счастье, не закрытый на кодовый замок; внутри чемодана, впаянный намертво мини-сейф из сверхпрочного композита. Но у неё был ключ, который моментально был использован и тут её ждал кошмарный сюрприз: на миниатюрном дисплее загорелись цифры 180 и включился отсчет на убывание, то есть три минуты для правильного решения - иначе, скорее всего, сработает тревожная сирена. За такой срок никакие логические цепочки не успевают сработать - только звериная интуиция, если она есть, или удача, если ты её поймал за хвост. Каким образом её удалось заарканить данную мимолетность - необъяснимо, да и объяснение займет гораздо больше времени, чем само решение. Включила напольную лампу, направила световой поток на ладони ученого, через секунды поднесла чемодан к нему, следующим действием, чуть прогретыми подушечками пальцев касалась нечетко очерченного кружочка рядом с дисплеем - мизинец оказался небесным провидением - Сезам открылся. Дисплей высветил Open, при легком нажатии крышечка открылась. Внутри были несколько флэш-накопителей, распечатки с какими-то формулами, бокс с двумя наглухо запечатанными пробирками с вязкой, маслянистой темно-коричневой субстанцией внутри и коробочка, в которой играл всеми цветами от голубого до южно-синего ограненный камень, совершенной травмирующей красоты. Любовалась недолго - коробочку закрыла и обратно в сейф вместе с черновиками то ли выступлений, то ли заметок вынутых из портфеля. "До дрожи, до истерики не хотелось ей расставаться с камнем, как будто специально открывшимся как иллюзия мечты. Когда два года тому назад ныряя в Южной Африке, она уже после, на отдыхе, зашли в ювелирный салон в Дурбане, там её и пронзил Танзанит - навсегда; тот камень был меньше и цвета поскромнее, но он остался в ней словно напоминание о слиянии небесного горизонта и синего полуденного океана".