Кто-то чудесный

- Только Элис не рассказывайте, но я тогда соврал, что это была собака, простите, док. На самом деле это была пума, её завалило камнями в пещере, и я думал, что она умерла, но мы с Бертой вытащили её наружу, и она оказалась живая, только сильно пораненная, и тогда я побежал к доку Дэвису, потому что знал, что он поможет, - он благодарно взглянул на врача, который часто-часто моргал, слушая его. В сторону шерифа Гэл даже не рисковал смотреть. - Ну вот, я взял все лекарства, промыл ей рану, как надо, и перевязал, и даже укол ей поставил, вот! - похвастался он, всё же боязливо покосившись на каменный профиль шерифа. - Вернее, ему, потому что это оказался пацан. И он потом ушёл, - Гэл благоразумно решил не рассказывать, как кугуар кинулся на него и повалил на землю. - Простите... - добавил он упавшим голосом и потупился, засовывая руки между колен.

Миллер молча и очень аккуратно припарковал машину у обочины и заглушил мотор. "Это ещё зачем?!" - подумал Гэл почти в полуобмороке от страха.

- Всемилостивый Боже... - сдавленно простонал Дэвис, уставившись на Гэла округлившимися глазами. - Пума? Пума?!

- Только Элис не рассказывайте! - как заклинание, умоляюще повторил Гэл. - Пожалуйста! Ну пожалуйста!

- Разумеется, я ей ничего не скажу, - медленно и чётко произнося каждое слово, проговорил Миллер, обернувшись к Гэлу и пригвождая его к сиденью тяжёлым свирепым взглядом. - Но, не будь здесь доктора Дэвиса, я бы весь ремень об твою задницу измочалил, чёртов ты стервец. Ты что творишь, а?! - прогремел он уже в полный голос, яростно сверкая глазами.

Ой, мамочка... Гэл вжался боком в дверцу, словно пытаясь слиться с нею, и торопливо зачастил:

- Я больше не буду, клянусь пресвятым Иосифом! И пума была очень хорошая, очень ласковая... то есть это был пацан... - он опять вспомнил, как кугуар прыгнул на него, придавив к земле всем своим весом, - прямо руки мне лизал, как котёнок, клянусь Марией-Девой, вот Берта не даст соврать, и... и... док, вы только никуда не уходите!

Дэвис уже откровенно хохотал, мотая головой.

- Ох, ты и циркач, парень... ну и циркач! Надо же! Пума!

- Циркач? - процедил Миллер, продолжая сверлить Гэла таким взором, что у того всё в животе просто узлом завязалось. - Каким местом ты думал, когда начал возиться с этой зверюгой?! Где ты её нашёл вообще? В какой ещё пещере?

- В горах над кемпингом, - быстро отрапортовал Гэл, решив, что вопрос о том, каким местом он думал, ответа явно не требует. - Я... э-э-э... гулял там с Бертой. И тут она что-то почуяла, Берта то есть, - он перевёл дух и прямо посмотрел в сузившиеся сердитые глаза Миллера. - Я не знал, что я там могу найти, понимаете? Это случилось сразу после Генриетты... Я должен был посмотреть, понимаете?

Он чувствовал, как дрожит его голос, но ничего не мог с этим поделать.

- Допустим, - немного помолчав, бросил Миллер, всё так же прожигая его глазами. - Но, чёрт тебя дери, ты же потом увидел, что это пума! Пу-ма! Не бродячий щенок и не котёночек, которого надо спасать! Почему ты не рванул оттуда без оглядки?

Гэл так ярко вспомнил всё, что произошло в той полузасыпанной камнями пещере, словно опять стоял там на четвереньках, грязный, как прах, перед громадным, распростёртым на земле, беспомощным зверем.

- Я... хотел, - хриплым полушёпотом пробормотал он. - Честно, хотел уйти, клянусь Марией-Девой! Но он на меня посмотрел. Кугуар. Открыл глаза и посмотрел. Как будто просил, чтобы я не бросал его... и я не смог, понимаете?

Он запнулся и смолк. Воцарилась тишина.

- Доктор Дулиттл... - устало буркнул шериф себе под нос, потирая шею, и его пронзительный взгляд немого смягчился. - Или святой Франциск. Или тайный Санта. Это же безумие какое-то, Гэл Стефан!

- Но он тоже хотел жить, - вдруг выпалил Гэл, облизнув пересохшие губы. - Он тоже Божья тварь, он хотел жить, и если уж я туда... к нему... ну, попал...

- Надо было дать ему собой пообедать, зачем мелочиться, - живо подсказал Дэвис, широко улыбаясь, а шериф поморщился и хмуро осведомился:

- Ты что, Гэл Стефан, вознамерился приносить себя в жертву всем тварям Божьим?

- Но если я могу... - упрямо возразил Гэл, в смятении отводя глаза, - если так получилось, что только я и могу... а ведь так получилось... с ним... с Генриеттой и с Эдди тоже... значит, я должен это сделать. Понимаете?

Он снова вскинул глаза, переводя напряжённый взгляд с замкнутого лица шерифа на доброжелательное лицо Дэвиса. Боже, он не знал, как передать им то, что он чувствовал, им, этим взрослым, умудрённым опытом, всезнающим людям, которые наверняка считали его недоделанным малолетним придурком!

В носу у него предательски защекотало. Да уж, не хватало только разреветься перед ними...

- Святой, - весело подытожил доктор, так внимательно и остро взглянув на Гэла, словно впервые его увидел. - Не знаю, Франциск ли, но святой уж точно. Или блаженный, что одно и то же. Много ли людей жертвовало хоть чем-то ради тебя, дурачок?

Ну вот. Дурачок.

Гэл подумал, подумал и отрывисто сказал:

- Немного. Но они всё равно были.

Дядька Сандро, приютивший его после смерти матери. Бесшабашный фокусник Дэн Ромеро, обучивший его любви. И Элис, Элис-Не-Даёт, подобравшая его на дороге и расплатившаяся за это собственным кровом. И Ша Акичита, позволивший ему покататься на Вакиньяне и показавший, как надо стрелять. И насмешник Кит, никогда не отказывавшийся объяснять ему всё, что бы он ни спросил.

И шериф Миллер, Клод Миллер, пустивший его в свой дом, отстоявший его перед фараонами и даже заплативший за него залог в суде. Только что сказавший, что он откромсал бы за Гэла яйца подонку Берроузу!

- Да вы и сами, док, - ликующе воскликнул Гэл, шмыгнув носом, но начав уже улыбаться. Он знал, точно знал, что прав! - Вы и сами лечили меня! И один раз даже не взяли денег! И за лекарства для пумы - тоже!

- Эк я облажался-то! - в наигранном ужасе всплеснул руками Дэвис и покатился со смеху вместе с Гэлом. А шериф с тяжким вздохом завёл мотор.

- Сколько бы людей ни делали что-то ради тебя, Гэл Стефан, - назидательно произнёс он, уже не оборачиваясь, - это вовсе не означает, что ты обязан теперь спасать каждую придавленную камнями пуму, чёрт тебя подери! Потому что когда такая зверюга порвёт тебя, никто из этих людей не обрадуется! Ты меня понял?

Гэл поймал в зеркале его хмурый усталый взгляд и опять виновато потупился.

- Да понял я, понял, - уныло пробубнил он, ковыряя пальцем обшивку кресла. - Не дурак.

- Да ну? - Миллер иронически вскинул брови. - Не порти мне сиденье, Франциск.

Доктор Дэвис снова мягко рассмеялся. И тут оказалось, что они уже почти подъехали к "Хвосту скакуна", вот чудеса-то!