Шестерня

- А нам такое полагается?

Надвинув шлем поглубже, Шестерня потряс головой, проверяя, хорошо ли сидит, веско произнес:

- Шлем на стройке - первое дело. Без него никуда. Даром, думаете, местный инженер голову железом прикрыл?

- А кожей зачем обернул? - Зубило фыркнул. - При всем моем уважении. Выглядишь в нем, гм, как бы сказать помягче....

Бегунец укоризненно взглянул на товарища, не одобряя подобное обращение к мастеру. Однако, Шестерня не обиделся, сказал с усмешкой:

- Лучше смешным, да живым. Вам такое же сделаю. Вернее, сделаете сами.

Зубило скривился, будто хлебнул кислого, выдавил:

- Лучше шишек набью, чем вот так, другим на потеху.

Шестерня пожал плечами, хмыкнул:

- Коли голова лишняя, то и злато не поможет. Ладно, двинули. Пока эти, криворукие, окончательно работу не завалили.

ГЛАВА 8

Потянулись рабочие будни. Шестерня бродил по всей стройке, смотре на проводимые работы, перебрасывался со строителями короткими фразами. Порой, когда попадал на особенно сложный этап, брался помогать, закончив, удовлетворенно кивал, отряхивал руки и... двигался дальше. Повсюду следуя за мастером, Зубило и Бегунец лишь пожимали плечами. Казалось, он бродит совершенно бесцельно, не имея ни плана, ни даже самого отдаленного расчета.

Активнее всего работа шла в котловане, но и наверху, за пределами ощетинившейся крючьями ямы, не утихал грохот дробилок и лязганье молотов. Шестерня спускался в яму, осматривал наиболее активные места строительства, указывал, наблюдал, затем поднимался, шел дальше, двигаясь по сложной траектории, от огня к огню, от группы к группе.

Шестерня не обращал внимания на помощников, увлеченный работой, деловито вышагивал по стройке, казалось, с головой уйдя в работу и забыв обо всем. Однако, стоило попасть туда, где работа шла с особым ожесточением, и явно не хватало рук, он вдруг останавливался, окинув спутников пристальным взглядом, мотал головой. Так что парни понимали - нужно помочь, без слов подходили, брались за работу. На них шикали, ворчали, но быстро успокаивались. Даже если помощник новичок и не сразу понимает что делать - кто откажется от лишних рук?

Шестерня же надолго исчезал во тьме. Зубило с Бегунцом темнели от грязи, исходили потом, ощущали, как начинают ныть мышцы, а на зубах скрипит пыль. Наконец мастер появлялся, кивком отзывал от работы, и, как ни в чем ни бывало, шел дальше, не особо заботясь, что спутники вывалили языки, и едва волочат ноги.

Когда наконец ноги переступали порог дома, парни вздыхали с облегченьем. Тесная коморка казалась уютнее, чем самый роскошный дом, а укрытая тряпьем гора булыжников - мягчайшей постелью. Поужинав холодной похлебкой и заев вяленым мясом, оба валились с ног и мгновенно засыпали. Шестерня оставался бодрствовать, в тусклом свете фонаря чертил на металлической пластине сложные схемы, стирал, и вновь чертил. Когда в глазах начинало мельтешить от знаков, он откладывал пластину, доставал иглу с нитью и принимался за одежду. Зашивал прорехи, стягивал разошедшиеся слои кожи, укреплял разболтавшиеся ремешки. И лишь затем, закончив, удовлетворенный результатом, накрывал фонарь тряпкой и погружался в сон.

- Левее, левее бери, - досадливо бросил Шестерня, наблюдая, как, покраснев от натуги, рабочий изо всех сил рвет ручку бура.

Стоящий рядом строитель, коренастый мужичина, с попятнаным рябью лицом, покачал головой, сказал неодобрительно:

- Шел бы ты лучше... где работа поважнее. Под горячую-то руку говорить - не ровен час, на грубость нарвешься.

Шестерня набычился, рявкнул:

- На грубость сейчас нарвется он, да и ты до кучи.

- Это за что? - мужичина оторопел.

- За то, что время теряете, и за порчу инструмента. Сверло ступите, дальше что?

- Так другое возьмем. - Мужичина махнул рукой на лежащий на промасленной тряпице сверток с тускло поблескивающими цилиндрами сверел.

- А когда кончатся? - Шестерня насмешливо прищурился.

- Тогда перерыв. - Мужичина пожал плечами. - Нам что? Есть инструмент - работаем, нет - отдыхаем. Все равно за так трудимся.

- А заточник, что эти сверла острит, тоже за так работает, или по договору?

Мужик вздохнул, обронил тяжко:

- Да какой договор, такой же подневольный. Только мы тут, в котловане, а он повыше работает, там, на краю. - Добавил примирительно: - Ты пойми, никто специально ничего не ломает. Порода неподатливая. Вот сверла и тупятся.

Окончательно взмокнув, второй строитель прекратил работать, застыл, опираясь на сверло. Послушав разговор, он недобро ухмыльнулся, сказал:

- Советовать - все мастера. Ты возьми, поработай. Возьми, возьми! Сам проверишь, и нам покажешь, неразумным, как надо. А то, видишь какие, косорукие, только ломать и горазды.

Шестерня шагнул вперед, взявшись за рукоятки, приподнял станок, крякнул. Руки налились тяжестью, мышцы загудели, а лицо напряглось. Заметив, как его перекосило, строитель расплылся в улыбке. Однако, Шестерня не обратил внимания, перетащив инструмент на пару шагов в сторону, крутанул ручки. Лязгнула цепь, сверло крутанулось раз, другой, на ноги брызнуло крошевом. Глядя, как легко инструмент вгрызается в породу, вот только, мгновенье назад казавшуюся монолитной, строитель отвесил челюсть.

Шестерня продолжал крутить, пока бур не ушел в землю по ограничитель, после чего отступил, взглянул с усмешкой.

- Как ты сумел? - прохрипел мужик пораженно. - На вид не могуч, и откуда сила?

- Отсюда. - Шестерня постучал костяшками пальцев по лбу, добавил назидательно:- Не в руках - в голове сила, да в знаниях. Сами не разумеете, так хоть слушайте, что мастер говорит.

Мужичина развел руками, сказал просительно:

- Ты уж не сердись, мастер. Сам понимаешь, работа тяжелая, принуждают силой. Скажи лучше, как с буром вышло, отчего получилось?

Стряхнув с ладоней налипшие камешку, Шестерня ткнул пальцем в землю.

- Вот тут, видишь, фактура у камня другая, вкрапления видны, да и цвет, если приглядеться, не тот. Здесь жила идет из мягкой породы. Еще там, и вон там. Ладно, не досуг мне с вами возится, работа ждет.

Отвернувшись, он зашагал в сторону ближайшей освещенной площадки, провожаемый уважительными взглядами строителей. Не обнаружив ничего достойного внимания, Шестерня миновал одну площадку, другую. Возле третьей остановился, заинтересованно осматривая скособоченную конструкцию. Вбитые в стену котлована крюки, паутина тросов, кряхтящие от натуги строители, что при помощи системы блоков с усилием поднимают здоровенную балку.

Лица побагровели от напряжения, на висках вспухли вены. Один, стоя в сторонке, размеренно отсчитывает, остальные тянут.

- И раз!

Поднимаясь шаг за шагом, тяжко поскрипывает балка. Медленно, неохотно, резкими неуверенными толчками.

- И рраз!

Из-под ног выстреливают камушки, с хрустом осыпается со стены порода.

- И... а, демоны!

Голос на мгновенье замирает, взвивается лопнувшей струной. Миг, и строители не выдерживают. Змеей выскальзывает из рук трос, шипя уносится вверх, балка обваливается, со вздохом облегчения падает назад. Гулкий грохот отражается от стены, уносится вдаль, в грудь упруго толкает воздушный кулак, а сверху, выбитые ударом, сыплются камушки.

В оседающей пыли протаивают фигуры строителей, распахнутые глаза, искаженные рты, потемневшие от пыли, испуганные лица.

- Который раз падает? - Шестерня вопросительно изогнул бровь.

Стоящий справа хмурый строитель сплюнул, сказал с досадой:

- Четвертый. Неподъемная, зараза!

Его товарищ лишь махнул рукой, сказал устало:

- Я же говорил - не осилим.

Мужик, что отсчитывал разы, сказал сердито:

- Не каркай. Если бы разок напряглись, давно бы поставили. - Перевел взгляд на Шестерню, спросил недоверчиво: - А ты кто такой, чего надо?