Шестерня

Напротив, увлеченный примером, прыгает и кричит Зубило. Подхватывает, бросает камни, истошно ревет, бросает, и вновь заходится криком. Нужно присоединиться к товарищу, помочь, отвлекая чудовище, что сладострастно топчется по месту, где совсем недавно стояли маги, с негодующим рыком выплескивая ярость и удивление.

Рука замирает, сжимая очередной булыжник, нога сгибается для толчка, но... что это? Рев ненадолго стихает, порода под ногами перестает дрожать. Мгновенье тишины, от которой волосы на загривке встают дыбом, и ревущая громада проносится угрожающей тенью, взбив облако пыли, шлепается туда, где только что стоял Зубило.

В груди разливается холод, а ноги примерзают к земле. Но раньше, чем вопль страданья раздирает глотку, взгляд выхватывает некое неуловимое движение. Прыжок, еще один, и из клубов пыли выбегает Зубило, скачками несется вперед. Ушел! Из груди вылетает вздох облегчения. Но тварь не дремлет. Короткий разъяренный рев сменяется дробным топотом, забивая грохотом слух, а пылью зрение.

Бегунец сорвался с места, рискуя подвернуть ногу, побежал громадными прыжками. Пальцы занемели от ударов о камни, от напряжения закололо в боку. Поднятая пыль зависла густым облаком, ограждая беглецов непроглядной пеленой. Скрипнув зубами, Бегунец побежал стороной, наддал, всеми силами пытаясь не отстать. Впереди зашевелилось, протаяла мутная тень. Распяленный от усилия, рот искривился в оскале. Успел! Но тень исчезла, а мгновенье спустя донесся жуткий скрежет.

Добежав до котлована, Бегунец остановился, завертел головой, отыскивая знакомый силуэт. Никого. Он бросился вперед, подскочил к самому краю, замер, изо всех сил всматриваясь вниз. Спутанное переплетение арматуры, искореженной, словно стоптанная сапогом плесень, обломки опор, обрывки тросов и... никого. Губы задрожали, а глаза заволокло мутью. Уже почти не видя, он продолжал всматриваться вниз, бормоча невнятное.

Друг не мог так просто погибнуть, кануть вслед за жутким существом, что сейчас шевелится где-то внизу, среди обломков металла. Не мог, не имел права! Наверняка просто отскочил, и поглядывает из-за ближайших камней, или незаметной ямки, посмеиваясь над товарищем. Нужно всего лишь отыскать, обшарить окрестности. Ведь вполне возможно, тот вовсе не смеется, а просто устал, или сильно ударился, и жаждет помощи. Нужно всего лишь отыскать, прийти на помощь.

Трясясь всем телом, Бегунец слепо зашарил вокруг, пополз вдоль края, раня пальцы о камни и не чувствуя боли. Когда снизу донесся полу-вздох полу-стон. Не веря себе, он замер, напрягся, вслушиваясь изо всех сил. Стон повторился. С трудом сдерживаясь, чтобы не заорать от радости, Бегунец подхватился, прищурился, всматриваясь вниз. Едва различимая на фоне породы, внизу проступила тень, чуть шевельнулась, пытаясь двигаться, но лишь со стоном дернулась. Бегунец мгновенье неотрывно смотрел вниз, а затем прыгнул. Если бы кто-то в этот миг взглянул ему в лицо, то не увидел ни отчаянья, ни бессилья, лишь сосредоточенность и решимость.

На земле, в почерневшей от крови грязи, среди распластанных остатков товарищей, лежит маг. Руки едва заметно подергиваются, изо рта течет струйка крови. Ноги расплющены, и разворочены так, словно сверху прокатился валун. Веки еще подрагивают, но глаза уже заволакиваются смертельной пеленой.

- Зачем? - На губах подземника вспухли кровавые пузыри.

- Ты не сдержал слово. - Шестерня качнул головой, взглянул сумрачно.

Маг криво улыбнулся, прошептал с презреньем:

- Неужели из-за жалких крох злата?

- Ты не сдержал слово, - повторил Шестерня сухо.

Сипя и сплевывая кровь, тот произнес с болью:

- Что значат драгоценности, в сравнении с неведомой силой, что мы смогли подчинить... почти смогли? Я мог тебе дать тебе больше в десять раз, в сто...

Шестерня нагнулся, выбрав из кровавых ошметков кожаный мешочек, поднял, перевернул. На ладонь блестящим дождем высыпались золотые камушки, раскатились весело сверкая. Выбрав несколько штук среднего размера, Шестерня упрятал драгоценность в пояс, остальное ссыпал назад, сказал задумчиво.

- Дело не в злате. Мне не нужно больше: ни в десять, ни в сто раз.

- Тогда почему? - Брови подземника дрогнули. Сквозь боль и тень надвигающейся смерти, в глазах протаяло непонимание.

Шестерня помолчал, сказал в раздумье:

- Строитель должен строить, заказчик платить, а корчмарь вкусно готовить. И если каждый держит слово и платит по счетам, все будет идти, как должно, если же нет... - Он замолчал, бережно опустил мешочек на место, окинув взглядом пространство пещеры, добавил: - А ведь задумка была не плохая: хорошая работа, хороший результат. Прощай.

Повернувшись, Шестерня отошел в сторону, замер, глядя в сторону котлована, где, с невидимого во тьме свода, с грозным ревом обваливались здоровенные глыбы, почти скалы, низвергались, сотрясая пещеру до самого основания.

Из сумрака выдвинулись фигуры, замедленно приблизились, остановились напротив. Шестерня скользнул по помощникам замедленным взглядом, не упустив ни бурых пятен на груди и боках Зубило, ни светлых дорожек на щеках Бегунца, сказал:

- Что ж, дело закончено, нужно возвращаться.

Подхватив Зубило, что едва держался на ногах с обеих сторон, они поспешно двинулись в обратную сторону, а за спиной, грохоча все сильнее, словно раскалывался сам мир, рушилась пещера, погребая удивительную машину подземников вместе с вырванным из неведомых просторов чужих миров удивительным созданием.