Шестерня

Пальцы пробежались по внешней стороне очага, нащупав нужное, извлекли покрытые пылью полупрозрачные камни с покрытыми многочисленными сколами гранями. Взяв в каждую руку по камню, Шестерня с силой ударил, раз, другой. Искры брызнули россыпью, упав на черное ложе, зашипели, заблистали зло, и... вспыхнули. Глядя на разгорающийся огонек, Шестерня вновь сходил в каморку, на этот раз вернулся с грудой камней побольше, осторожно подложил, на всякий случай сбрызнув жидкостью из горшочка еще раз. Огонь взвился, запылал, пошел разгораться, с жадностью вгрызаясь в такую твердую, но удивительно вкусную пищу.

Стало значительно светлее, протаяли самые дальние уголки, обнажив покрытое пылью содержимое. Оставив очаг, Шестерня прошелся по пещерке. Свет обнажил до того не видимый боковой проход, скрытый за выступом. Заглянув за выступ, Шестерня присвистнул. Небольшая комнатушка буквально забита доспехами и оружием. И оружие и доспехи по большей части старые, изъедены временем, покрыты пятнами ржи и грязью. Однако, среди рухляди нет-нет, да блеснет сравнительно новая вещь, отчего глаза загораются интересом, а руки невольно тянутся, чтобы дотронуться, ощупать, примерить.

Фонарь занял надлежащее место, на крюке, у входа, Шестерня же принялся перебирать вещи. Вот неплохой панцирь. Металл достаточной толщины, без сколов и почти не тронут ржой, разве только размерчик великоват. А вот штаны. Колени хоть и потерты, а на заднице заплата, зато кожа до сих прочна и эластична, а металлические бляхи на месте, хоть и не все, но и не болтаются, крепко держатся за подложку.

Перебирая доспехи, взвешивая в руках оружие, Шестерня испытывал смешанные чувства. Где только не приходилось бывать, с кем общаться, но необходимости в оружии он не испытывал, хотя, бесспорно, мимо достойной работы мастеров-оружейников, не позавидовав, бывало пройти сложно. Не один раз, встретив очередное творение мастеров, в груди зарождалось озорное желание махнуть рукой, зайти в лавку, и обменять все заработанные богатства на нечто такое, блестящее, тяжелое и надежное, в чем не стыдно пройтись по деревне, и не страшно выйти на бой.

Однако, каждый раз разум брал верх, отыскивая достойную причину сохранить нажитое. И впрямь, зачем мастеровому воинское снаряжение? Работать неудобно, двигаться тяжело, да и поцарапать, ползая по трудно доступным местам, легче легкого. Пусть уж лучше лежит, красиво разложенное на лотке торговца, радуя глаз прохожих. Да и нажитое целее будет. Ведь если покупать что ни попадя, не долго и без штанов остаться.

ГЛАВА 6

Руки замедлились, мысль отвлеклась, ушла в неведомые дали, где на перекрестке дорог, в удобном месте, выстроена новенькая корчма. Рассевшись по лавкам, посетители чинно попивают хмель, ведут неспешные разговоры. В камине потрескивает огонь, шкворчит сало, капая на угли из висящей на вертеле жарящейся туши. Воздух насыщен дымком и ароматами снеди.

Из кухни в трапезный зал и обратно снуют юркие помощники, обслуживают посетителей. Он сам, стоя за стойкой, зорко поглядывает вокруг, следя, не закончилось ли у кого мясо, не пора ли поднести новый, еще не початый горшок хмеля, взамен опустевшего. А сквозь двери, гостеприимно распахнутые настежь, все заходят и заходят посетители, здороваются, усаживаются на излюбленные места. Некоторые подходят, делятся новостями, расспрашивают о новом рецепте, что буквально вчера освоили на кухне, таком вкусном, что есть - не наесться. Заказывают блюда, одно, второе, третье, еще, и еще... Ну и конечно расплачиваются. А куда без этого?

Мысль истончилась, исчезли посетители, растворилась таверна, сменившись грубым камнем стен. Шестерня вздохнул, тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мечты хороши в меру, чтобы не расслабляли пустыми надеждами. Да и когда то будет? Ведь чтобы возвести таверну нужны средства, и не малые. А весь прибыток с прошлого раза остался в предыдущем селе. Конечно, сокровище никуда не денется, вряд ли кто отыщет укромный тайник. Однако, когда еще доведется побывать в тех краях.

Перед взором встало лицо Баламута, насмешливая улыбка, хитрый прищур. Кулаки сами собой сжались, а челюсть выпятилась. Все же вернуться стоит. Наглеца надлежит проучить, чтоб впредь неповадно было. К тому же за Баламутом долг, что гораздо важнее. Ведь, как известно: сам погибай - а должок отдавай! Внимание вновь сосредоточилось на деле, а глаза сурово полыхнули. Не зря пришел он в это село. И заваленная доспехами кладовая оказалась весьма кстати. Когда предстанет перед Баламутом, будет чем подкрепить аргументы, если у бывшего товарища вдруг возникнут провалы в памяти. Да и от местных тварей поможет. Если буде таковые действительно существуют. А то, что отродясь меч в руках не держал, так это не страшно. Как говорится - было бы желание. Махать железным дрыном, пусть даже остро заточенным, большого ума не надо. Это тебе не напряжение несущей балки, хе-хе, рассчитывать!

Со стоном разогнувшись, Шестерня отер пот со лба. Небольшая на первый взгляд, куча оружия и доспехов показалась бесконечной. Меж панцирями, втиснутые в промежутки, обнаруживались кольчужные рубахи, из шлемов вываливались обшитые металлом перчатки, а под оружием, сложенным аккуратными стопками, обнаруживались все новые связки: мечи, ножи, наконечники копий.

Однако, из всего, что попалось на глаза, пригодных для носки вещей оказалось совсем не много: пара обшитых металлом рубах, панцирь, крепкие штаны, да несколько щитов разных размеров. Из подошедших по размеру шлемов можно было бы взять один, да и то, если закрыть глаза на глубокие царапины и выбитые на маковке клепки, отчего прочность изделия оставалась под большим сомнением. Перчаток же не нашлось вовсе. Часть просто не налазили на руки, остальные едва держались, готовые рассыпаться от первого крепкого рукопожатия.

Наручей и поножей хватило с избытком, однако, Шестерня не придал им особого значения. Оружие выбирал долго и со вкусом, пока не остановился на небольшой секире, достаточно короткой, чтобы, будучи зацепленной за петлю на поясе, не создавать помехи при ходьбе, но с целым, не выщербленным, клинком и удобной рифленой рукоятью. Короткий засапожный нож, кастет в качестве запаса, и широкий, в металлических накладках, кожаный пояс с крючками и петлями для оружия.

Выбравшись из кладовой, Шестерня разложил отобранные вещи, еще раз тщательно осмотрел, после чего сложил аккуратной стопочкой в угол, подальше от прочего хлама. Взгляд скользнул вдоль стен, запрыгал по заготовкам, прошелся вдоль груд мусора из обломков окалины и золы. Не кузница а пещера с отбросами. И как предыдущий хозяин ориентировался среди этого хлама? Выбросить бы четверть, а лучше - половину, а остальное разложить, как полагается.

Мысль еще только начала оформляться, а рука уже потянулась, ухватила ближайшую вещь, переложив на другое, более достойное место, затем зацепила следующую, а за ней еще. И вскоре пещера заполнилась грохотом и звоном, где, скрытый поднявшимися клубами пыли, скрежеща и громыхая, ворочался новый хозяин, обустраивая жилище на свой, единственно верный и наиболее правильный лад.

Закончив, Шестерня с удовлетворением отряхнул руки, окинул взглядом помещение. Теперь самое то, не то что раньше. Конечно, многое еще можно поменять, к примеру перебить повыше колышки с инструментами, добавить полок, передвинуть столешницу, но это уже мелочи. Для уборки на скорую руку сойдет и так. Жаль только штаны пропылились насквозь, да почернела и покрылась жирными пятнами рубаха. Но, чего не сделаешь ради заказчика. Ведь чем удобнее мастеру - тем качественнее работа. А новые рубаху и штаны выделит Креномер, да не одну пару - две, а то и больше. И обувку выделит. Нельзя ж работать в такой стоптанной! Да и защитные рукавицы, если подумать, тоже...

Подсчитывая, что еще из "необходимого" должен предоставить староста, Шестерня двинулся к наковальне, когда ухо уловило шорох. Тихий, едва слышимый, шорох донесся со стороны входа. Шестерня поначалу не обратил внимания, но меж лопатками неприятно зазудело, словно в спину уставился недобрый взгляд. Отогнав неуместные мысли, он двинулся дальше, однако, миг спустя не утерпел, обернулся.