Страница 9 из 47
-С демонстрации, баба Нина, - он не сводил сердитого взгляда с Киры. - Это кто же у нас тут, а?
-А это племянница моя, приехала издалека. Да вот в дороге обворовали, беднягу. Так она так напугалась, что почти немая стала.
-Ну да, немая! Скажешь тоже. Слышал, какая она немая. Ты комсомолка? - опять обратился он к Кире. Та только молчала и смотрела в сторону. Может, и вправду ненормальная?
-Да нет, какая она комсомолка. У них там и ячейки-то не было. Погорельцы они с Украины. Она вот ко мне добралась и жить здесь станет.
-Грамотная? - не отставал парень.
-Кирочка, ты читать-писать умеешь? - Нина изо всех сил сигналила Кире глазами, мол, будь начеку. Кира уже поняла, что дала маху там, у ворот, поэтому только головой помотала.
-Значит, зовут тебя Кира? И читать-писать не умеешь? - ему стало жаль деревенскую дурочку. Ну ничего, прямая задача комсомола делать из таких отсталых девчонок настоящих советских граждан. - Ладно. Это мы решим. Запишем тебя на курсы всеобуча. Что ж будем знакомы: я - Сергей Палёнов. Заметь не от полена, которое рубят. Я - Палёнов, из тех, кто, кого хочешь, сам запалит, - и побежал наверх, перескакивая через две ступеньки.
Нина проводила молодого человека взглядом и посмотрела на Киру:
-Везёт тебе, девка! Это ж надо, сразу взять и встретить Серёжку-активиста.
-Да я всего лишь сказала, что с незнакомыми людьми не разговариваю.
Нина чуть не взвыла:
-Ничего себе! Ты бы уж сразу сказала, мол, обращайтесь ко мне "ваше сиятельство"! Я же говорила тебе - молчи, ничего не говори, только молчи.
Кира чуть не плакала:
-Кто же он такой, этот юноша?
-Юноша... - передразнила её Нина, - самый въедливый из них. Привяжется - не отстанет! До всего докопается. Осторожнее с ним! Мать у него в кассе сидит в Народном доме, билеты продаёт, а отец там же капельдинером служит. Но он их ни во что не ставит, даже не разговаривает. Говорит, отсталые они мещане. Сказывали, выгнал он родителей из дому! Во, какой!
- Да уж, любящий сынок... Гонора у него многовато. И откуда ты, тётя Нина, всё знаешь?
- Да вот знаю. Все мимо дворника идут. Вот что, пойдём обедать. Пора уже. Она повесила табличку "обед" на дверь лифта, и они, захватив с собой Нюточку, двинулись в сторону кинофабрики.
После "праздничного" обеда (для разнообразия им дали суп, пахнущий селёдкой), Кира отмывала другое парадное. Устала до невозможности, чуть не заснула под слабенькими струйками холодного душа. Нина устроила ей разнос: нельзя такой холодной водой мыться, заболеть же пара пустяков. Она сунула Кире кружку кипятка для согрева и куда-то вышла. Кира грела руки об кружку и клевала носом - так хотелось спать. Из коридора донеслась музыка, играли на пианино, потом очень приятный голос стал распевать гаммы. И вдруг запел что-то из "Весёлой вдовы". Надо же, у них в квартире поют арии из оперетты! Спать тут же расхотелось, захотелось посмотреть, кто это там заливается. Но тут появилась Нина:
-Всё, пойдём. Я договорилась, - объявила она.
-О чём это ты? - не поняла Кира.
-Как о чем? Ты же хотела с профессором поговорить. Вот я и договорилась с ним.
-С Андреем? - обрадовалась Кира.
-С Андреем Афанасьевичем, - кивнула Нина. - Только, знаешь, я сказала, что ты от испуга, ну когда на тебя напали...
-А на меня напали?
-Это я так сказала. Так вот. Когда на тебя напали, ты от испуга чуть тронулась и всё путаешь. В общем, он ждёт. Пошли.
-Да зачем всё это? - удивлённо улыбнулась Кира. - К чему эти выдумки? Мы с ним давно знаем друг друга.
-И хорошо, что знаете. Увидит - порадуется. Не могла же я вот так ему всё сходу ляпнуть.
Глава 3
Далеко идти не пришлось. Соседняя дверь оказалась дверью комнаты, где жил профессор Монастырский. Кира постучала и, услышав невнятный ответ, вошла.
Такая же длинная комната в одно окно, только на стенах зелёные обои в цветочек, а не старые газеты. Кабинетный стол торцом к окну и кресло. Кожаный диван с высокой спинкой, резной шкаф, другой - с книгами. Из-под жёлтого абажура свет падал на мужчину в кресле. Мигом охватив взглядом комнату, Кира уставилась на мужчину. Он встал, цепко вглядываясь в её лицо.
-Входите, входите, - приветливо сказал мужчина и улыбнулся знакомой улыбкой. Это был Андрей Монастырский. И он её не узнавал! - Ваша тётя просила побеседовать с вами. Проходите, садитесь сюда. О! Какое поразительное сходство! Вы так похожи на одну работу Врубеля! Это когда-то был художник такой, - пояснил он.
Он изменился, её старый друг Андрей. Но изменился как-то странно. Он отпустил усы и бороду, довольно длинные волосы падали на воротник рубашки. Кажется, похудел. Она всё смотрела и смотрела, ожидая, что сейчас он расхохочется и скажет, как он рад её видеть. Ничего подобного. Он просто смотрел и ждал, что она скажет. Кира подумала, может, виноват платок у неё на голове, или он стал плохо видеть, или свет неяркий - должна же быть причина, по которой он её не узнаёт.
-Ты...вы, - начала она, - не узнаёте меня?
Он пожал плечами:
-Мы встречались? Вы у меня лечились? Простите, не припомню. Много больных, мог забыть, - и добавил, - простите.
-Много больных?! - в смятении зашептала Кира, от волнения путая "ты" и "вы", - много больных! Всмотрись же в меня внимательно. Я же Кира! Кира Стоцкая. И вы мне уже говорили о Врубеле.
Она сдёрнула платок с головы, взметнулись лёгкие серебристые волосы:
-Смотрите, это же я!- но он лишь успокаивающе улыбнулся.
-Не волнуйтесь так. Лучше скажите, где мы виделись.
Кире показалось, что ей не хватает воздуха:
-Откройте! Можно открыть форточку? - она смотрела, как он подходит к окну, как открывает форточку. Он обернулся, свет упал на лицо, и Кира поняла, что ей показалось в нём странным. Эта борода, эти усы, волосы - всё напоминает грим на актёре. На молодом актёре, которому надо сыграть роль старого человека. И актёр для этого гримируется, "состаривает" себя. Монастырский поступил именно так. Он пытался пушистыми усами и окладистой бородой скрыть своё до неприличия молодое лицо. Лицо студента, но никак не профессора, которому хорошо за сорок. Кира сглотнула и, вздохнув, сказала:
-Хотите, я вам погадаю?
У Монастырского от удивления стали круглыми глаза. Девушка почему-то раздражала его, но этика врача не позволяла ему выставить её вон.
-Ну, погадайте, - неохотно согласился он, протягивая ладонь.
Кира взяла его за руку:
-Вы родились в Киеве. Ваш отец - священник, он служил в Кирилловской церкви на Подоле...
Он отдёрнул руку:
-И что с того? Я это никогда не скрывал, во всех анкетах писал. Да, мой отец - священник. Они с матерью погибли в девятнадцатом году.
-Прости, пожалуйста! - смутилась Кира, - этого я не знала. Прости!
-Если вам не трудно, говорите мне "вы", - у Монастырского мелькнула мысль, что это подстроенная провокация. У него были основания считать так. Теперь он захотел дослушать "гадание".
-Вы учились в Одессе. У вас были друзья, - Кира держала его руку и чувствовала, как вздрагивают его пальцы. - Среди них был студент по имени Штефан Пален, - рука дёрнулась и холодные пальцы сжали её ладошку:
-Да, и это не тайна. Всё это было в далёком прошлом. Чего вы хотите?
-Я вас прошу, - голос у Киры стал от волнения хриплым, - очень прошу сказать, где он сейчас.
-Вы же гадалка, - он издевательски ухмыльнулся, - сами прочтите, - и протянул руку мерзкой девице. Но та покачала головой:
-Прошу вас, не будьте жестоким. Скажите, где сейчас Штефан?
Монастырский смотрел на неё тяжёлым взглядом:
-Какую игру вы ведёте? - у него начала болеть голова, остренькая иголочка тоненько колола правый висок. - Ну что ж, если хотите знать... Да, у меня был друг - тоже медик. В четырнадцатом году, как и многих из нас, его призвали. Его судьба сложилась не так счастливо, как у меня. Насколько мне известно, он погиб в Галиции в конце шестнадцатого года...