Право помнить

- Что-то ищешь?

- Уже нашел.

Когда прилив переедает магии, он начинает рыгать. И отрыжки эти витают вокруг да около, пока их не позовет за собой Поток - странная, но весьма полезная штука. Особенно для путешественников.

- У тебя есть какая-нибудь вещь из столицы? Сделанная именно там?

Борг виновато развел руками:

- Давно дома не был. А на память ничего с собой не брал.

А вот это плохо. Хотя...

- Дома? Ты там долго жил?

- И даже родился.

Ух. С живыми маяками я дел пока не имел, но принцип-то тот же. Вроде. Только придется быть внимательнее.

- Слушай тогда. Все, что тебе нужно делать - не делать вообще ничего. Главное, не пытайся сопротивляться: он даже не заметит, а ты шишек набьешь.

- Он?

- Считай это, к примеру, рекой. Так вот, утонуть ты не утонешь, просто дай нести себя по течению. А я нас выдерну, когда поравняемся с нужным местом.

- Звучит просто.

- И на деле не очень сложно. Страшновато немного и непривычно в первый раз, это да. А может, даже понравится. Кто знает?

- Я уже весь в нетерпении, - съязвил Борг. - Когда отправляемся?

- Прямо сейчас!

Струи уже какое-то время крутились у наших ног, то щупая, то обвивая, и нужно было сделать всего лишь пару шагов к началу русла, чтобы, наконец, по-настоящему схватили и потащили. А потом быстро стало светло, цветно и весело.

Река, которая повсюду. Снизу, сверху, по бокам, а главное, внутри тебя самого. И если скользить в ее струях, не особо прислушиваясь к ощущениям, можно даже задремать. Но это, конечно, не наш случай. Борг уж точно не заснет, да и мне зевнуть некогда. Надо следить в оба, чтобы не проплыть мимо...

А вот и она! Точка выхода. Яркая-то какая, аж глаза режет. Наверное, потому что маяк живой. Осталось только подобраться к нему и вытянуть за собой в нужный рукав.

Ух!

Надо было заранее предупредить, что место приземления может оказаться любым, на усмотрение Потока, но сегодня нам повезло: попали на крышу. Вывались мы посреди улицы, это породило бы массу неприятностей. Могло бы, по крайней мере. Хотя, может, в столицах дела обстоят иначе? При хорошей плотности магии на каждый квартал и даже дом, люди обычно легко привыкают к разным странным вещам вроде двух бродяг, бродящих необычными дорогами.

И все же, несмотря на опасения, Борг выглядел молодцом. В том смысле, что удивился, конечно, но не испугался. Наоборот, потянулся, выпрямляя спину, окинул взглядом подножный город, торжественно откашлялся и провозгласил, пугая мимо пролетающих голубей:

- Добро пожаловать в Виллерим!

***

Большой город всегда производит впечатление. Но как оказалось, если подняться повыше, открывается совсем другой вид. И кое-что еще.

Что я видел снизу, когда бывал в городах? Затейливый или скучный лабиринт высоких стен, иногда прорезанных окнами и дверьми, иногда - глухих, как тоска. И люди, конечно. Много людей. А от них всегда шум, суета, бесконечное движение, которое затягивает не хуже Потока. Раз оступишься, другой раз не уследишь, на третий просто зазеваешься - и все, попался в жернова городской жизни. Но с крыши даже не самого высокого здания все становится ясным, как на ладони.

Да, лабиринт никуда не исчез, но теперь ты видишь его если не полностью, то большую часть. Часть, достаточную, чтобы прикинуть: кто кого. Ты разгадаешь город и найдешь дорогу к его сердцу, или он тебя запутает в своих сетях.

Крыши, крыши, крыши.

Сюда шум человеческой жизни тоже доносится. Наверное, потому что отражается от брусчатки. Но сил взлететь не хватает, и крики становятся шепотом. Мерным гулом набегающих и бессильно откатывающихся волн. Есть ты, есть небо над головой, есть мир, простирающийся во все стороны, и если чего-то не хватает, то лишь...

Сорен мог сам меня сюда привести. То есть, не обязательно именно на эту ржаво-бурую черепицу, а куда угодно по своему выбору. Мог показать мне город с высоты хотя бы воробьиного полета, а потом спуститься вниз и зашагать по извилистым улочкам, попутно рассказывая о дяде, про которого я ничего и никогда не слышал. И все было бы иначе.

Всё.

Было бы.

Ну вот, опять в груди засаднило. Словно сорвал корку с запекшейся царапины. Вроде и не особо больно, и почти привычно, и ничего нового, а обида уходить так и не хочет.

Даже если брат действовал правильно, если не хватило не знаний и умений, а просто удачи, все равно не прощу. Не могу.

Нам еще столько нужно было пережить вместе! Взять хоть эту прогулку по крыше. Если бы он стоял сейчас здесь, хоть рядом, хоть поодаль, ветер не трепал бы мою куртку, надувая противным пузырем, а расправлял большие красивые...

- Ты еще и летать умеешь?

- М?

Я обернулся, и она треснула. Черепичина под правой ногой.

Раскололась, разлетелась в стороны, лишая меня опоры, и я поехал вниз. К самому краю крыши. Но шанс лично измерить высоту дома пропал впустую, потому что Борг изловчился, извернулся, изогнулся и поймал меня за крыль... То есть, за куртку. Поймал и подтянул к себе, помогая оказаться на ногах.

- Ну теперь точно вижу, что нет.

А далось то все это ему нелегко, вон как рот кривит. Можно было бы подумать, что от разочарования в моих невиданных талантах, но дело куда как проще. И спину свою болезную снова колом поставил. И из-за чего, спрашивается? Из-за моей дурной забывчивой головы. Извиниться бы...

Нет, лучше объяснить:

- Со мной всегда так.

- Что - так?

- Да все.

- Крыша старая, давно не перекрывали, вот и не выдержала. Ты хоть и не здоровый, а жилистый, весишь все равно больше пушинки.

Он еще и оправдать меня пытается? Зря. Ой, зря.

- Ты не понял, дяденька. Я по жизни такой. Бью, крушу, ломаю. Меня даже брат прозвал: Йерен-руки-крюки. И не потому, что только руки, а вообще. Целиком.

- Не знаю, не знаю, - качнул головой верзила. - С лоцманским делом ты ловко справляешься, сам видел.

- Только может статься, больше ничего делать не научусь.

- Прости, не расслышал. Что ты сказал?

Да ничего. Подумал вслух. Хорошо хоть, не в полный голос.

- Сказал, что ну ее, эту крышу. На земле спокойнее.

- И то верно, - согласился Борг. - Сейчас спустимся и...

Когда слова вдруг глотают вот так глубоко, на вдохе, можно не сомневаться в причине. Я тоже, когда мне больно, люблю вдохнуть до самого позвоночника. То есть, не люблю, конечно, а наоборот. Но тренироваться приходилось часто.

- Что у тебя со спиной?

- Ошибки молодости.

- Лечить пробовал?

- Пробую, время от времени. Бывает, почти проходит. А повернешься не так и не туда, и все по новой.

Не так и не туда. Вот-вот. Мой случай.

И ведь не случилось бы ничего особого, улети я вниз. Сильно бы не расшибся. Может, вовсе бы отделался всего парой шишек и синяков. Так нет же, надо было корячиться и ловить...

Эх. Ну что тут скажешь?

- Ну-ка, заголи спину.

- Зачем вдруг?

- Взглянуть хочу.

- Ты еще и лекарь?

- Калекарь. Тебе что, трудно?

Борг недоверчиво нахмурился, но повернулся и подтянул рубашку с курткой наверх.

А хорошая у него спина. Натруженная. В смысле, трудился он тщательно и над ней, и над всем остальным. Хотя, в его деле тело - первая необходимость, никуда не денешься.

Так-так-так. Знакомый вид.

Желвак, успешно прикидывающийся бугорком мышц. Сразу не рассосали, вот он и окреп, и заматерел. Орешек эдакий.

Мясистый, небось.

Вкусненький.

Ням-ням.

Пришлось сглотнуть слюну прежде, чем предупредить:

- Сейчас будет... Ну, что-то будет определенно. Прошу только: не дергайся. Ладно?

Пальцы сами сложились хитрой щепотью, еще даже не приблизившись к спине верзилы. Оставалось только вонзить их в кожу по периметру желвака и...

Такие мгновения я ненавижу больше всего на свете. Потому что они странные, неправильные, болезненные, но голод, который просыпается где-то внутри, нельзя утолить никаким иным способом.