Право помнить

И это все?

- Тьфу!

- Брат снова не оправдал ожиданий? - участливо спросил Борг.

- Вроде того.

Хотя события последних дней, пожалуй, доказывают обратное. Еще как оправдал! Только тот Сорен, которого я знал меньше часа. А другой, деливший со мной всю мою жизнь...

Странное чувство. Кажется, и не было этой жизни. То есть, она вдруг взяла и прошла. Память осталась, но какая-то нехорошая. И что бы ни лезло в голову, какой поступок брата ни вспоминался бы, так и тянет поглядеть на все новым взглядом.

Замечательное наследство, ничего не скажешь. Целый сундук добра, которое либо закрыть и забыть, либо начать перетряхивать с самого начала. И как быть?

Это решение брат вроде бы оставил на мою долю, но сделал все возможное, чтобы...

- А чего тогда злишься?

- Скажи, тебе нравится, когда все решают за тебя?

- Так уж и все? - сощурил карие глаза Борг.

- Ну... Разные важные вещи.

- И что же именно решено... Нет, не отвечай!

- Почему?

- Потому что в руках у тебя что?

- Письмо.

- Не только. Последнее письмо. Прощальное. Знаешь, как оно еще может называться?

Кажется, догадываюсь, куда клонит верзила. И его правота мне совсем не нравится.

- Завещание это, самое прямое. Неважно, что ты чувствуешь и о чем думаешь, но если в письме есть хоть одна просьба или предложение, отказывать нельзя. Не по-людски это будет и не по-божески.

Ладно, согласен. Тем более, что прощальная уловка брата превзошла все прочие.

Мало того, что под благовидным предлогом поубавил мне свободу, так еще и позаботился, чтобы рядом со мной оказался эдакий ревнитель традиций и хранитель устоев. Чтобы, не дай боги, я все-таки не взбрыкнул и не послал все братские наказы в...

- Он желал тебе добра.

И добро привалило. Большое и непоколебимое.

- А обязательно было напоследок все запутать?

- В чем беда?

- В том, что это, с позволения сказать... - я помахал листком в воздухе. - Завещание, да. Оно отправляет меня, не знаю, куда.

- А адресок имеется?

Я сунул письмо ему под нос, но вопреки моим предположениям Борг, пробежав взглядом по строчкам, улыбнулся. Да, чуть растерянно, но в то же время и лукаво.

- Чего смешного?

- Да место это. Знакомое. Дорогу показать - легче легкого.

Да будь ты проклят, брат, со своими играми! Понимаю, что верзилу ты мог знать и лично, и просто представлять, кто он и откуда. Но все вместе получается не цепочкой счастливых случайностей, а сетью, в которой я вязну с каждым новым открытием. Только вот кто ее расставил, а? Помогал ты, не спорю. Но сдается мне, что и сам ходил под рыбаком, который...

- Далековато немного, недели с две будет пути, но с божьей помощью, да если обуз попутный словим...

Две недели в обществе доброго дядюшки Борга? Ну уж нет! Да я повешусь от его нравоучений и липкой заботы на половине пути! Или утоплюсь. Или...

- Господин лоцман?

Это еще кто сквозь мокрый туман просочился? А, один из селян. Видел его пару раз то тут, то там. Может, соглядатай старосты, а может и сам по себе не прочь сунуть нос в чужие дела.

- Я за него. Чего надо?

Сорен бы меня за такое обращение отругал. Но теперь даже это сделать некому. Одна надежда на верзилу, но тот, похоже, к бывшим соседям испытывает схожие чувства. По крайней мере, ни замечания, ни попрека я не услышал.

- Есть у меня к вам дельце маленькое, господин лоцман.

На другой поворот событий я и не рассчитывал. Все село, небось, смотрело и удивлялось, что там такое вытворяет пришлый умелец. Вот про последний разговор со старостой этот мужик явно не знает, но мне повторить недолго.

- С краю я живу, у самого леса. Уперся, а дальше ни шагу не сделать. А мне бы землицы еще немного... Совсем чутка.

Издалека начал, однако. Но действует знакомо. Сейчас поплачется, всю свою горемычную судьбу расскажет, разжалобит, и останется либо поплакать вместе с ним, либо ринуться помогать изо всех сил. Попадались нам такие заказчики, чаще, чем хотелось бы.

- А я-то чем подсобить могу?

- Так вон вы что с господским домом наделали! Там теперь ровным-ровнехонько, целое поле. Хочешь - сей, хочешь - скотину паси.

- То особый случай был.

- И тут особый! - радостно подхватил селянин. - Тут в леске, чуть за опушку, тоже домик стоит, в который хода нет. Вы б его тоже... А?

- Я не с каждым домом могу работать. В особняке был разлом.

- Так и тут он есть, родимый!

В лесном домике? Интересно дело поворачивается.

- Точно разлом?

- Да вы сами гляньте, я провожу!

И он посеменил прочь, на каждом шагу оборачиваясь, чтобы проверить, иду ли я следом.

- Я чего-то не понимаю? - шепнул Борг, наклонившись к моему уху.

- Я пока не уверен. Но если все так, как думаю, обоз не обоз, а попутный ветер мы точно сможем словить.

Больше он спрашивать не стал, хотя всем своим видом дал понять, что за соблюдением правил будет следить очень даже пристально.

Идти пришлось недолго: сельская улочка вильнула пару раз, истончилась в тропинку, пробираясь через луг, и уперлась в знакомую полосу праха, за которой темнел в окружении деревьев невысокий домишко.

- Вот он, видите? Ведунья местная тут жила, а потом, как все случилось, так и сгинула.

Очень хорошо. То есть, плохо, конечно, особенно для мудрой женщины, зато нам подходит как нельзя лучше.

- Так что, господин лоцман, возьметесь?

Селянин был уверен, что я соглашусь. Наверное, с самого начала. Уж не знаю почему, но многие зеваки считают, будто лоцману разлом только покажи, а потом и силой не оттащишь.

Что ж, поддержим это заблуждение.

- А давай! Почему нет? А ты смотри, не отставай, - повернулся я к Боргу, чем заставил селянина почуять неладное.

- Он-то куда? Разве ж можно?

- Мы вдвоем туда пойдем, иначе нельзя.

- А брат ваш ведь один...

- И нет больше брата. Смекаешь?

Но селянина нелегко было стронуть:

- Так вы после него тоже в одиночку все делали.

- Потому что плата была внесена.

- Какая еще плата?

- Кровавая. Разлом же крови просит всякий раз, когда ему уходить надо. Этот-то кто уже поил или нет?

- Да откуда ж мне знать? - чуть встревожился селянин.

- Я своей крови много отдать не могу, а то силы на работу не хватит. Можешь и ты пойти, если хочешь. Правда, росту в вас слишком большая разница, значит, и крови может оказаться...

Страх смерти оказался сильнее жажды наживы, как часто случается. И мы с Боргом, с благословения селянина, оставшегося переминаться с ноги на ногу у полосы прилива, двинулись к домику.

- Иди след в след, понял? Но если что, вытащу. Пока ряби сильной нет.

- А когда начнется?

- Тоже вытащу. Только работать больше придется, а я сегодня с утра какой-то ленивый.

За спиной тихо хмыкнули.

- Правда, неохота напрягаться лишний раз.

- Понимаю.

- Если бы не долгая дорога...

- Да с надоедливым попутчиком?

Ну что ты будешь делать? И все-то он знает наперед.

- Хочешь две недели шагать?

- Хочу, не хочу... дело привычки. Я человеческими дорогами хожу, других не знаю.

Еще издеваться будет? Правильно я придумал. Меня, пожалуй, и на день бы не хватило в такой компании.

- Так узнаешь. Может, добрее станешь.

Сзади промолчали.

А тем временем полоса закончилась, выведя нас к...

Вблизи домишко был похож на решето. Редкое, изношенное, с пролысинами, где надо и где не надо.

- Знатно ему досталось, - присвистнул Борг.

Наверняка еще больше досталось здешней хозяйке.

- Он нам на головы не рухнет?

- Может. Поэтому времени у нас маловато.

Если в особняке оставалось хоть что-то, напоминающее домашнюю утварь, то здесь прилив слизал всю магию подчистую, и даже в полу зияли глубокие черные дыры, между которыми пробираться было едва ли не сложнее, чем уворачиваться от волн.