Просто выжить

Трое крепких надзирателей с дубинками в руках, отвели Алекса мыться. Холодный душ в бетонированном помещении окончательно выморозил парня, но возможности вымыться он тем не менее обрадовался. Пусть даже мыться пришлось под взглядами надзирателей...

- Двигай, - невысокий, но крепкий надзиратель, дивным образом похожий на орангутанга, ударом дубинки прервал попытку парня одеться, - там.

Оказалось, что в предбаннике его ждала новая одежда - полосатая, как в старых американских фильмах о преступниках. К ней прилагалась разбитая обувь.

Парень окончательно затосковал, побег (как только заживут ноги) становился всё более проблематичным, в такой одежде далеко не уйдёшь.

Дав ему одеть штаны и обуться, 'орангутанг' ловко вывернул ему руку, заставляя нагнуться. Алекс принялся бешено лягаться...

- Содомиты! Лучше сдохнуть!

... но реальность была несколько другой, его просто... высекли.

- Для профилактика, дурачок, - сказал ему один из развеселившихся сопротивлением надзирателей, - чтоб понял, куда попал.

А потом был карцер - обычная каменная комната с деревянными нарами, маленьким зарешеченным окошком и вонючим ведром с крышкой. Сырые стены покрыты плесенью, но это не удивило Алекса, плесень в трущобах была повсюду. А вот то, что одна из стен была явственно холоднее других... Это скверно, очень похоже на то, что за стеной ледник.

- Прохладненько, - вслух сказал парень, всё ещё озябший после холодного душа. Недолго думая, он начал отжиматься от топчана, но не до пота, а ровно настолько, чтоб согреться. Пяток отжиманий... перерыв... потом приседания... Делать упражнения было не так-то легко, болела спина, исполосованная ударами хлыста. Крови на ней не выступило, но рубцы ощутимо опухли и прямо-таки горели.

Согревшись, он погрузился в апатию, вспоминая прошлое. Как он себя сейчас корил.. за всё! За поездку в Англию, за поступление в этот чёртов ВУЗ...

- Работал бы слесарем где, горя не знал, - подвывал попаданец, - медицина... Пусть даже частично платная, но есть. Отопление, канализация, водопровод... с голоду захочешь, не помрёшь...

Окончательно погрузиться в пучины отчаяния ему не дал холод. Необходимость время от времени заниматься физическими упражнениями спасала от депрессии.

Несколько часов спустя появился ещё один повод для волнения - ему так и не принесли еды. И воды... Не то чтобы сильно хотелось пить, в сырой камере это проблема не стояла остро... Но сам факт настораживал.

Осторожно постучавшись в массивную дверь, Алекс начал осторожно звать надзирателей.

- Парни... парни... как вас там... воды бы мне...

Отклика не было и он отошёл. Несколько часов спустя стемнело, но воды так и не было. Долбиться в дверь... нет, учёный уже, если тут для профилактики секут... что тогда будет, если он долбиться начнёт?

Ночь была почти бессонной - холод, жажда и болевшая спина вместе с волнениями мешали забыться. Только-только он проваливался тяжёлый сон... как либо неловко поворачивался и просыпался от боли в спине, либо снился кошмар с надзирателем-орангутангом, приближающемся то с хлыстом, то с расстёгнутыми штанами...

Наступило утро, но никаких изменений не было, Алекса будто забыли в карцере. Есть особо не хотелось, а вот жажда мучила всё сильней, да и спина болела сильно. Парня лихорадило, но он сам этого не замечал, проваливаясь в различные планы побегов, выстраиваемых мысленно. Планы были в большинстве своём совершенно идиотские, начиная от 'кальки' с боевиков, где он прорывался с боем, ломая всем хребты, либо излишне 'долгоиграющие', со сложной интригой.

***

- Меня зовут мистер Салливан, - говорил стоящий перед Алексом мужчина лет сорока, в одежде, претендующей на 'почти средний класс', с хлыстом в руках, - и для тебя, тупой бродяга, главный. Понял?

- Да, мистер Салливан, - пробормотал Алекс пересохшими губами, не поднимая глаз.

Затем попаданца отвели в церковь, где он присоединился к группе мужчин. Пастор упоённо вещал о вечных муках и грехе. По его словам выходило, что находящиеся здесь бродяги, калеки и старики прямо-таки исчадия ада. А работный дом - это Божья милость, незаслуженно посланная им через благочестивых прихожан.

Мужчины послушно произносили слова молитвы, не пытаясь переговариваться или переглядываться с соседями с соседями. И эта покорность необыкновенно напугала парня.

Глава третья

- Шевелись, Смит, - дребезжащим тенорком сказал Джонас, и парень сцепил зубы. Слова были сказаны не для него, а для приближающегося надзирателя. Дескать, я вот работаю, мистер... Алекс всех тормозит.

Такие вот мелкие подлости были в работном доме нормой, народ здесь собрался в большинстве своём трущобный, да ещё и крепко побитый жизнью. 'Умри ты сегодня, а я завтра' было прямо-таки жизненным кредо аборигенов. Ну а у кого подлости не было, те быстро её приобретали.

Были и исключения, но нечастые, да и... религиозные фанатики, постоянно шепчущие или выкрикивающие молитвы, тоже не подарок. К нескольким товарищам по несчастью, казавшимися относительно порядочными Алекс присматривался, но с дружбой лезть не спешил.

- Ленишься? - Прошипел голос надзирателя, обдав парня смрадным дыханием, - смотри...

Привычная уже волна страха прошла по спине и он начал быстрее перекидывать кости в барабан. Более-менее крепкие мужчины в работном доме занимались именно этим, перемалывая кости крупного рогатого скота в костную муку.

Работа не слишком тяжёлая физически, но очень травматичная, многие кости были сколоты и порезаться или уколоться слишком легко. А поскольку кости не свежие... в общем, бывший студент уже мог 'похвастаться' руками, покрытыми многочисленными подгнившими ранками.

Зазвонил колокол и все потянулись в столовую, большой зал, провонявший тухлятиной. Как уже было известно Алексу, содержащийся за счёт прихода работный дом и без того был небогатым, так ещё и сотрудники его воровали совершенно безбожно.

Хлебая жидкую похлёбку из подгнивших овощей и порченой крупы с жучками, попаданец старался не поднимать глаза, дабы не нарваться на неприятности. Быстро, но очень тщательно пережёвывая еду, он судорожно думал, как ему нейтрализовать Джонаса. Поганый старикашка 'выезжал' за счёт новичка, не ориентирующегося пока в обстановки. Два раза уже пороли, мда...

Мыслей особых не было, кроме как поднять бунт - дело заведомо гиблое. Трёхэтажное здание стояло 'крестом', деля территорию за забором на четыре части - для мужчин, женщин, мальчиков и девочек. Помимо надзирателей, были ещё и добровольные помощники, готовые на любую подлость ради мельчайшей привилегии. Спальное место чуть получше, менее потрёпанная одежда, похлёбка чуть погуще...

Народ здесь был в основном 'потухший', смирившийся с судьбой и просто доживавший свои дни. Немногочисленных бунтарей вычисляли очень быстро, решительно отправляя на каторгу по малейшему поводу. Британский суд и так-то милосердием не славился, а уж к низшим слоям населения относился как к опасным преступникам, которые ПОКА не попались.

Всё это накладывалось на протестантскую этику, в которой богатство было внешним проявлениям благочестия и угодности богу. Ну а нищета - главным критерием греховности...

Оставалась только надежда, что через какое-то время его сочтут благонадёжным и начнут выпускать на работы за пределами работного дома. Тоже не фонтан, да ещё и под надзором... но хоть какие-то возможности появятся.

- Встать!

Обитатели работного дома встали и послушно забубнили молитвы, благодаря за хлеб насущный бога и благочестивых жителей прихода. А особенно - надзирателей работного дома и его начальницу - за то, что не дают им впасть в грех лености, спасая заблудшие души. Как ни странно, но некоторые воспринимали это серьёзно...