Звёзды часто разочаровывают

— Наверное. Так, что? Ты придёшь? Обещаю, если станет невыносимо скучно — мы сбежим.

— Обещаю, если станет невыносимо скучно — я не подам виду.

— Какой показ? — Сергей ходил по номеру и кидал в недоумении взгляды на Надежду.

— Документального кино.

— Это бред какой-то… давно ты стала экспертом в мире киноиндустрии?

— Сегодня, — небрежно.

— Кто тебя туда пригласил?

— Никто не приглашал, билеты на улице дали.

— На закрытый показ?

— Да.

— Так пошли вместе.

— Нет.

— Надежда, что это за фокусы, в конце концов? Что ты хочешь доказать или добиться? Ты прекрасно знаешь, что я не люблю магазины, но я ведь дал тебе карточку, мы часто выезжаем, гуляем… что это за детский сад? Что за глупая ревность?

— Не говори ерунды.

— Ерунды? Мы приезжаем в Вену, и вместо того, чтобы провести вечер со мной, как я и планировал, ты идёшь на какой-то дебильный показ какого-то дебильного, документального кино!

— Проведи это время с Олесей, — разворачиваясь на пятках.

— А! Вот оно, всё-таки ревность! Как я и думал. Наденька, мне приятно, что ты меня ревнуешь, на самом деле приятно, но ты ведь не станешь портить нам отдых из-за глупой девчонки, даже если…

— Даже если?

— Нет, я дразню тебя, а ты поверила, глупая. Конечно, ничего у меня не было с Олесей.

— Это твоей жене нужно волноваться, мне-то что. Она такая же любовница, как и я! — откуда-то взялась обида.

— Не такая же…

— По Фрейду оговорился, Серёжа, — отводя в раздражении глаза.

— Ты же умная женщина, Надежда. Всё понимаешь… молодая девчонка, свежачок, не сдержался. Но как ты, шикарная, умная женщина, можешь опускаться до ревности к какой-то соплюхе? Надежда, она и рядом с тобой не стояла. Да тебе равных, ни в постели, ни в работе — нет!

— Ой, всё! — наигранно хватаясь за сердце. — Не ревную я, так, противно немного. Кто тебя за язык тянул, Сергей? Я одеваюсь, выйди, пожалуйста, ты знаешь, я не люблю, когда ты в номере…

— Значит, идёшь всё-таки?

— Иду.

— Наказываешь?

— Думай, как хочешь.

— Я тогда с Лесей…

— Давай. Она заглатывать-то умеет? До корешка? — прищурив глаза, наклонив голову вбок, смотря немного, самую малость, зло.

— Нет, молодая ещё, откуда, — так же скабрезно в ответ.

— Вот и поучишь, молодым везде у нас дорога…

— А старушечкам везде почёт.

— Ох и договоришься ты, Серёжа.

— Больше похоже на то, что ты договоришься.

— Иди-ка ты!

— Не пожалей, — вышел.

Надежда не начала жалеть или раскаиваться. Сергей устанавливал правила, и Надежда всегда следовала им, пока это не шло в разрез с её интересами. Тогда он становился невыносимым — опускался до угроз, которые были пусты и только сотрясали воздух, и, первое время, нервы Нади. Сейчас она приняла, как должное, плеяду «Олесь» и не придавала значения небольшим «прыжкам налево» своего любовника. Беспокоиться об этом должна была его жена, а не Надежда.

Рой предложил прислать машину или заехать за Надеждой, но она решила добраться сама. Такси в городе ходило исправно, так что в назначенное время она стояла у стеклянных дверей и благополучно прошла внутрь помещения, минуя несколько фотографов и корреспондентов, которые спокойно пропустили Надежду, видимо, решив, что женщина не представляет интереса. Она разглядывала чернобелые фотографии и ходила в одиночестве по фойе, когда увидела Роя.

Он стоял в отдалении с таким же высоким мужчиной и о чём-то увлечённо разговаривал. Его взгляд неспешно прошёлся по Надежде, останавливаясь на линии декольте и бёдрах. Этот взгляд говорил о заинтересованности мужчины, Надежда не могла ошибаться. Она взмахнула рукой в знак того, что увидела своего визави, и пошла ему навстречу, медленно покачивая бёдрами, с грацией немного ленивой кошки.

— Надья, я рад нашей встрече.

— Я тоже, Рой.

— Позволь представить тебя, — он деликатно взял Надежду под локоть — она тут же ощутила желание более интимных прикосновений, — и подвёл её к высокому мужчине.

— Это мой брат, Свен. А это Надья, мы познакомились в Москве, — всё это Рой сказал на английском, для Надежды, а потом на немецком, для Свена.

— Я не очень хорошо понимаю английский, — пояснил Свен.

Рой стоял немного в отдалении от Надежды, не пресекая её личного пространства. Речь вокруг была, по большей части, непонятна, люди малоинтересны, кто-то подходил, говорил пару слов и сразу отходил. Надежда иногда улыбалась, иногда смотрела заинтересованно, но начинала скучать.

В темноте кинотеатра, с удовольствием сев в удобное кресло и вытянув уставшие ноги, она почувствовала тёплые пальцы Роя на своей шее, за ухом, он едва касался тонкой кожи, потом она ощущала дыхание у своего уха.

— Нааадья, — он провёл по шее, ниже, к линии декольте, вдоль тонкой золотой цепочки.

— Что ты делаешь? — так же тихо, под звук гремящей музыки.

— Хочу поцеловать тебя.

— Здесь?

— Мы на последнем ряду, это места для поцелуев, Надья…

У Надежды сбилось дыхание, она видела отблеск света от экрана на лице Роя, блеск его карих глаз и улыбку и пыталась взять себя в руки, а не накидываться с поцелуями на этого человека. Руки мужчины не помогали выдержке Надежды, когда, слегка надавливая, прошлись по её ноге, потом другой.

Выходя на яркий свет, немного щурясь, она увидела Свена, он посмотрел на Роя и демонстративно провёл пальцем у своей губы. Надя бросила взгляд и засмеялась. След яркой помады вряд ли мог принадлежать актёру.

— Тебе понравилось?

— Фильм?

— Да, фильм, — Рой по пути перекидывался парой слов то с одним, то с другим человеком. Иногда фотографировался, обнимая женщин или мужчин.

— Это было концептуально.

— Что? — Рой остановился, в удивлении глядя на Надежду.

— Рой Флеминг, откуда я могу знать, понравился ли мне фильм, если я не поняла, о чём он? Я не знаю немецкого. И я не понимаю ничего в кино… К тому же, ты отвлекал меня. Но мне понравилась штора на окне… очень одиноко.

— Да, в этом и есть смысл. Этот фильм об одиночестве. Этот ракурс и ещё несколько, я сейчас расскажу, и есть основные акценты в работе Свена.

Рой не стал дожидаться окончания пресс конференции и, поговорив с братом, вышел вместе с Надеждой.

— Нас сфотографировали.

— Я видел.

— Это создаст тебе проблемы?

— Какие? Меня фотографируют с большим количеством людей, это просто пара фотографий с показа фильма моего брата. Если бы твоё присутствие создавало излишние проблемы, я бы предпочёл встретиться с тобой после показа, ночью…

— Ночью?

— Определённо. Надья, я часто вспоминал тебя, хотел повторить тот день и ту ночь. Наша встреча произвела на меня впечатление. Вероятно, это звучит, как штамп, цитата… но я так часто вспоминал о тебе, что кажется, становился одержимым тобой.

— Перестань! — Надя всматривалась в мужчину рядом и отказывалась верить, да и кто бы поверил?

Не она. Определённо — не она. Не женщина, выросшая из сказок настолько давно, что даже Гофман не пугал её, как когда-то в детстве.

— Почему?

— Мы можем просто провести время вместе? Просто поговорить или заняться сексом, но не обманывать и не обманываться? Мне не семнадцать лет, я не нуждаюсь в этом. Поэтому, пожалуйста, не усердствуй так…

— Это пугает тебя?

— Скорее злит.

— Злит… хорошо, я кажется, понял. Если бы я не был Роем Флемингом, ты бы поверила, что я вспоминал тебя? Думал настолько часто, что это удивляло даже меня.

— Нет, Рой, не поверила… но спасибо за попытку… это бессмысленно, неужели нельзя просто провести время…

— Надья, я хочу провести с тобой вечер и ночь, хорошую ночь, поэтому я больше не стану говорить тебе ничего. Что бы ты хотела увидеть?

— Я хочу увидеть огромный бигмак, представляешь.

Рой засмеялся, и возникшее было напряжение спало. Надежда уже жалела о своей вспышке и грубости, но… она прекрасно помнила «я найду тебя».