Мой Темный Квартет

– Мам, – девушка решительно перебила ее, – не надо. Это ты меня извини, я не должна была на тебя орать и обзывать.

– О, дорогая! Я не должна была так поступать. Просто мы и так стали плохо общаться, а после того, как я, убираясь, наткнулась на запись в твоем дневнике...

– Мам, не надо. Серьезно.

– Милая, я клянусь — больше я не возьму твой дневник, даже близко не подойду.

– А больше там ничего важного и не появится, – прошептала Лекс и ушла в свою комнату, плотно закрыв дверь. Потом рухнула на кровать, сжавшись по-кошачьи в комок и закрыв лицо руками.

«Он просто невозможен»

четыре всадника Апокалипсиса – термин, описывающий четырёх персонажей из шестой главы Откровения Иоанна Богослова, последней из книг Нового Завета. До сих пор нет единого мнения, что именно олицетворяет каждый из всадников, однако их часто именуют Завоеватель (едет на белом коне, другие его имена – Чума, Мор), Война (едет на рыжем коне), Голод (на вороном коне) и Смерть (на бледном коне). Бог призывает их и наделяет силой сеять святой хаос и разрушение в мире. Всадники появляются строго друг за другом, каждый с открытием очередной из первых четырёх из семи печатей книги Откровения.

Мой Темный Квартет. Глава 22

Все выходные Лекс ждала звонка Линдси, однако безуспешно: телефон молчал, а сама девушка набрать не могла, так как телефон у матери не сохранился. Брюнетка нервно стучала карандашом по листку бумаге, глядя в окно. Серые тучи еще больше напрягали ее состояние. Грузные тучи, холодный ветер, легкая морось — все это не поднимало настроение. Девушка не хотела идти в колледж, а ведь он уже завтра. Она волновалась из-за того, как они будут общаться после всего произошедшего, вольются ли они в учебу... И где Лу? Сильно стукнув карандашом по дереву, Лекс услышала недовольный скрежет, оповещающий о сломанном грифеле. Недовольно проворчав, девушка достала художественный нож и, склонившись над использованным куском бумаги, стала точить. В какой-то момент в нос брюнетки попал кусочек опилка, и она оглушительно чихнула, не успев закрыть рот: все огрызки разлетелись по полу и столу.

«О Боже!», пронеслось в голове, и девушка, простонав, стукнулась лбом о стол. У нее болела голова от всех проблем, от всего пережитого. Она чувствовала, что за эти месяцы, что она провела в этом небольшом городке, она изменилась. Но главный вопрос не в этом: изменилась ли она в хорошую или плохую сторону?

«Я все равно его не интересую», тоскливо подумала Лекс, положив голову на край стола и катая пальцем карандаш. Он. Брайан чертов Адамс, который заполонил все мысли. Она пыталась его игнорировать, презирать, даже ненавидеть, но в его случаи это было невозможно.

Шумно выдохнув, Лекс посмотрела на свой рисунок. Последние три часа она лениво водила карандашом по чистому листу, особо не ставя себе цели. Однако … Сейчас она видела прямо перед собой волевой подбородок, идеальные скулы, изогнутые губы, нос, насмешливо вздернутый, взлохмаченные, торчавшие во все стороны волосы. И глаза, эти темные, бездонные глаза, без начала и конца, без намека на вспышку. Глаза, в которых она утонула, посмотрев впервые в них. Губы вздрогнули, и девушка едва сдержала вскрик удивления. Она нарисовала его, не планируя, и он получился как живой. Поглощенная работой, двигаясь быстро и жестко, как сумасшедшая, не отрывая сосредоточенных глаз от листа бумаги, брюнетка согнулась на рисунком, намечая и заштриховывая определенные места, создавая тени, волосинки, блеск в глазах... Спустя полчаса она подняла рисунок на расстоянии вытянутой руки, синие глаза жадно впивались в это лицо, которые одновременно стало для нее амброзией* и ядом. Тряхнув волосами, Лекс решительно запихнула набросок в дальний угол стола, тщательно прикрыв его учебниками и тетрадями.

«Я точно схожу с ума. Не хватало мне еще начать его рисовать»

Как всегда выживая историей, она потянулась за потрепанным, зачитанным учебником, и откинулась на спинку кресла, отдаваясь чтению и упорно игнорируя желание вновь схватить карандаш. *** Друзьям не составило особого труда влиться в учебный процесс: одногруппники не особо на них наезжали с расспросами, учителя только пожимали плечами и молчали. Первые три пары прошли «на ура», так как их никто не трогал, и ребята могли спокойно привыкнуть к шуму и возне, которых они были лишены в далеком домике, о котором они вспоминали с тоской. Собравшись вместе во время обеда в большой столовой, друзья, набрав всякой всячины на подносы, уселись за столик, находящийся у окна. Но никто не притрагивался к еде, только Айзек монотонно жевал свой любимый чизбургер, тихо чавкая. Несмотря на дикий шум в столовой, за этим столом было тихо, так как никто не знал, с чем начать и вообще есть ли смысл говорить. Спустя несколько минут Лекс не выдержала. Так как на одном из уроков она виделась с Аланом, она обратилась к другим, натянув слабую улыбку на лицо.

– Ну, как первые уроки?

– Не считая того, что через неделю у нас огромные контрольные практически по всем предметам, а мы пропустили о-го-го сколько — то все просто …

– Запипикано, – прервал брата Айзек, проглотив за раз чуть не половину чизбургера. Легкие улыбки коснулись лиц каждого. Что бы они делали без этого парня, который всегда мог найти шутку, прикол, фразу, чтобы поднять всем настроение? Даже Брайан не выглядел особо хмурым, черты его лица были расслаблены, поза спокойна.

– Я думаю, мы подтянемся, – проявил оптимизм Алан, у которого никогда в жизни не было ничего ниже В+, – в крайнем случаи, я вам помогу.

– А я свяжу тебе шарф и станцую партию Белого Лебедя, – саркастически приподнял бровь Айзек. Все дружно хмыкнули, представляя его в белой пачке и пуантах. Обстановка оттаяла, и друзья дружно принялись за еду под оглушительно одобрительное чавканье Айзека.

В столовой становилось тише, и в какой-то момент все замолчали до такой степени, что фраза парня, сидящего в нескольких столах от друзей, сказанная наигранным полушепотом, отозвалась эхом от стен.

– Ставлю 100 долларов, что она перекувыркнулась по крайней мере с одним из них, – Курт, неприятный прыщавый громила из того же потока, что и парни, довольно осклабился, увидев, как покраснели щеки Лекс, – ну это было бы очень странно, если бы они поехали четвером, и ни у кого ничего не было. Хотя … хм … Блейз, как ты думаешь: может, у них была групповуха? Но я не думаю, что этот придурок Хандерсон в состоянии доставить девушке удовольствие, но он мог снимать, – тут уж покраснели уши у блондина. Он неловко сжался на своем стуле, нервно теребя душку очков. По столовой разошлись, как круги по озеру от брошенного камня, смешки. Все были довольны очередной разрядкой, после нескольких часов нудной работы в душных помещениях.

– Да ладно тебе, Курт, – откликнулся его друг, бросая косые взгляды в сторону Брайана, который не шелохнулся, – скажи просто, что ты ревнуешь. Скажи, что тоже хочешь ее завалить.

– О да, – идиотски подмигнув, ответил громила, потирая грубую щетину, – я бы с огромным удовольствием уложил ее подо мной на моей старом диванчике, и ох что бы я с ней сделал...

– Закрой рот, – два слова, сказанных жестко и грубо, отдались по всему помещению. Все подростки, даже те, кто до этих пор не вникали в распри, повернули головы в сторону говорящего. Брайан сидел абсолютно прямо, облокотившись на спинку стула и глядя прямо перед собой. Все его тело — сведенные скулы, напряженные мышцы рук, полусжатые кулаки — все говорило о сильном раздражении парня.

– Ну а что такого, Адамс? Тебе нечего париться, если для моих слов нет основания, – продолжал издеваться Курт, мерзко хихикнув, – ну как, Хандерсон, понравилась порнушка? Ты такое, наверное, и в кино не видел.

– Я сказал — закрой свой рот, – так же тихо повторил брюнет, не шевельнув ни мускулом.

– Я говорю, что хочу, Адамс. Не нравится — опровергни мои слова. А я между тем уверен — ты потрахал..., – парень не договорил, потому что Брайан, резко встав со стула (настолько, что тот, отлетев на несколько метров, упал навзничь, заскрежетав по полу, как когти дикого животного), ринулся в его сторону и, перегнувшись через стол, протащил ошарашенного хулигана по столу, заполненному едой и напитками, а потом со всей силы бросил его на пол. Курт только-только успел закрыть руками лицо, как брюнет напал: он методично наносил удар за ударом, согнув руки как в боксе, двигаясь как машина, чётко и метко, ни разу не промазав. Лицо Курта медленно превращалось в кровавое месиво, всего за несколько секунд, до тех пор, пока близнецы не вскочили и не схватили друга за руки, оттаскивая его в сторону. Однако расстояние между столами было незначительным, так что брюнет продолжал молотить врага ногами, который повернулся к нему спиной, прижимая руки к животу, так что все удары приходились на позвоночник.