Мой Темный Квартет

– Эй! Тут вовсе нечего смущаться. Ты еще маленькая, – оправдывался он, смутившись.

– Да пошел ты!, – выкрикнула Лекс и убежала в дом. Захлопнув дверь комнаты, она рухнула на кровать, глотая слезы. Потом взяла телефон и набрала номер матери. Спустя 10 гудков женщина взяла телефон.

– Да?

– Мам?, – спросила девушка, слыша звук кофе машинки, – ты дома?

– Да, дорогая. Выдался свободный вечер, и я решила заскочить домой. Даксик, мальчик, вот твоя еда, – засмеялась миссис Маллейн.

– Ты кормишь Дакса?, – удивилась брюнетка, с тревогой глядя в окно.

– Ну, Лора (соседка) видела меня и сказала, что ты попросила ее ухаживать за щенком. И зачем? Я ведь могу.

– Серьезно? Да тебя дома не бывает!

– Не повышай на меня голос.

– Мам. Ну вот серьезно — почему ты мне даже не позвонила?

– А зачем? Ты оставила мне сообщение на электронной почте, что уезжаешь.

– Но... Ты могла бы позвонить, узнать куда я еду, на сколько и с кем вообще!

– Я тебе доверяю, детка. К тому же, ты уже взрослая и можешь сама принимать решения.

– Я тебе звонила. Четыре раза.

– Боже, милая! Прекрати дуться. Я сказала — я тебе доверяю.

– Нет, – покачала головой Лекс, опустив голову, – ты не доверяешь, а тебе просто все равно. Тебя не интересует моя жизнь. Когда в последний раз ты спрашивала меня об учебе? Просто о моей жизни? В 14 лет, когда решила, что я употребляя наркотики? А после этого все, что я от тебя слышу, это «я тебе доверяю» и «прости, я сегодня занята»!, – все больше и больше распалялась девушка. Сказывался нервный денек, – тебе было бы все равно, даже если бы я умерла, а не просто куда-то уехала неизвестно с кем и на сколько!

– Милая...

– Не называя меня «милой»! Ни «милой», ни «дорогой»! Просто оставь меня в покое!, – и бросила телефон в угол, уже не сдерживая слезы. Понимая, что парни могут услышать, как она плачет, брюнетка вскочила и побежала вниз по лестнице, на улицу, мимо окликающих ее парней, в ближайший лес, чтобы там скрыться от чужих глаз. Она все бежала и бежала, пока в глазах не замелькали разноцветные пятна, а дыхание не сперло. Добежав до берега ручья, она упала на колени, уткнувшись лбом в теплую землю и давая волю слезам.

Лекс не знает, сколько она лежала. Может, минуту, а может час. Но когда она подняла голову, было гораздо темнее. Протерев лицо, она встала на шатающиеся ноги и подошла к поваленному бревну на берегу ручья, тяжело рухнув на него и уставясь на воду. Синий, голубой, зеленый, коричневый... Все цвета были в движущемся потоке. На воду можно смотреть постоянно. На ее переливы, изгибы, смену цвета.

– Вот ты где, – послышался голос, и на поляну вышел Брайан. Он поменял одежду, а на плече у него висела какая-то темная ткань.

– Зачем ты пришел? Снова издеваться?

– Нет. Просто уже темно, а если ты заблудишься в неизвестном лесу, нас отпуск закончится не начавшись.

– Так и знала — как всегда о своей заднице заботишься.

– Ну, она ближе, чем твоя. Так что да, – усмехнулся брюнет, походя ближе, – я слышал, ты разговаривала с матерью?

– Ты подслушивал?

– Нет, просто у тебя очень громкий голосок, принцесса, а слышимость в этом доме то, что надо, – улыбнулся он, но заметив выражение лица девушки, снова стал серьезным, – что случилось?

– Я звонила ей, чтобы сказать, что уеду на месяц, но она не ответила. Ни на один из трех звонков. Я написала ей сообщение в почту, но она даже не решила перезвонить... Ей все равно, что со мной будет...

– Вовсе нет. Знаешь, с предками всегда тяжело. Они игнорируют, не обращают внимание, орут, постоянно надоедают и не уделяют тебе никакого внимания. Но они все равно любят тебя, по-своему, порой глупо, но любят.

– Ты так думаешь?, – она подняла на него свои синие глаза.

– Я уверен. Она любит тебя.

– Почему ты в этом уверен?

– Потому что..., – он замолчал. Слова «потому что тебя невозможно не любить» повисли в воздухе, но так и не прозвучали, – ...потому что я уверен. И все.

– Ты так говоришь о любви, точно можешь о ней судить.

– Ты думаешь, я такой холодный и бессердечный?, – приподнял бровь Брайан. Его с одной стороны забавлял этот диалог, с другой — он должен был быть настороже, чтобы не сказать лишнего.

– Я не знаю..., – покачала головой Лекс, потом решительно посмотрела на него, – на свете есть что-то, что ты любишь? Что тебе дорого?

– Дорого?, – видимо, первое слово он проигнорировал, – дорого...дорого..., – задумчиво шептал он, глядя на воду, – мне дороги близнецы. И Алан. Они...стали для меня семьей с самого детства. Мы...мы стали друзьями, – усмехнулся он, глядя в пустоту и как-то странно улыбаясь, – даже не друзьями. Слово «друзья» не очень подходит. Друг может предать, если будет дело жизни и смерти. Сколько раз бывало, что парни говорят «мы друзья, ты мой брат», а когда в подворотне на них нападет чувак с ножом, оба завизжат, как девчонки, а наутек в разные стороны, забыва про «брата». А потом оправдываются «ну прости, чувак, я думал, ты меня прикроешь». Это не дружба. Дружба — это когда ты, видя рядом с другом маньяка, встанешь плечо к плечу, и вы вместе надерете грабителю его мерзкую задницу. Дружба — это когда ему требуется невероятная сумма для операции, и ты будешь скорее жить коробке из-под ноутбука в самом грязном районе города, но соберешь все деньи до последней монетки. Дружба — это когда ты, не задумываясь, прыгнешь за другом и в кипяток, и в прорубь, лишь бы спасти..., – шептал Брайан, не смотря на что-то конкретное, точно забывшись. Потом он тряхнул волосами и слегка смущенно посмотрел на замеревшую девушку, – наверно, это было глупо...

– Ты меня просто убиваешь, – медленно сказала Лекс, тараща на него глаза. Потом встала и подошла очень близко к нему, – ты...ты не перестаешь меня удивлять. То ты ведешь себя, как полный идиот, а то открываешь передо мной душу и говоришь такие вещи...

– Это называется глупо, – прошептал брюнет, не сводя с нее глаз. Напряжение даже не успело появиться, а парень уже отошел, сев на бревно лицом к воде. Девушка села рядом, только с другой стороны и положила голову ему на плечо. Вечерний холодный ветер ворвался на поляну, шевеля изумрудную траву и создавая круги на сапфировой воде. Рубиновое солнце полыхало за деревьями, точно пожар. Брюнетка поежилась. Парень спохватился, – черт, я же тебе принес куртку, – он снял темную ткань с плеча, которая оказалось ее курткой, и накинул на ее плечи, заботливо поправив. Лекс удивленно уставилась сначала на одежду, потом снова на парня.

– Я уже говорила, что ты меня постоянно удивляешь? Сначала раздражаешь, потом приходишь за мной в лес и говоришь о дружбе, потом даешь куртку...

– Я полон сюрпризов...

– Это точно..., – часто заморгала брюнетка, глядя на его губы.

– Ну уж нет. Даже не думай. Пошли, уже темнеет, – встал парень, протягивая ей руку. Девушка медленно встала и кивнула, – а то тебя уже ищут. Сто процентов.

– Тогда уж нас обоих, – усмехнулась она, лукаво глядя на него.

– Ах да. Точно. Мало ли чем мы занимаемся, – подмигнул Брайан. Лекс еще раз кивнула, все еще держась за локти парня. Она попятилась, собираясь выйти на тропинку, но под ногу подвернулся камень. Девушка начала падать, увлекая за собой брюнета, и они упали на траву: он сверху, удерживая свой вес, упершись локтями в землю, она — снизу, упершись колючими синими глазами в шоколадные. У обоих перехватило дыхание. Ни тот, ни другой не мог пошевельнуться, пока парень не поднял руку и коснулся согнутым пальцем щеки девушки, потом провел вниз по линии скулы и остановился на нижней губе. Его глаза были абсолютно черными, ни тем шоколадом, к которому она привыкла, а чернее дегтя. Лекс, понимая, что он не сделает первый шаг сейчас, собралась сама было его поцеловать, но тут послышались крики:

– ЛЕКСИ! БРАЙАН! ВЫ ГДЕ?!

– Черт, – усмехнулся Брайан, закрывая глаза, – пора точно валить, а то они решат, что я завалил тебя под какой-нибудь корягой.