Мой Темный Квартет

– Как ты умудрился?, – спросил Алан, собрав пустые упаковки и выбросив их в мусорку.

– Ну, это же я, – пожал плечами тот и подмигнул ему, – ловкость рук и никакого обмана.

– Ох, – выдохнул блондин, с нежностью подставляя лицо теплым солнечным лучам, – ну, первый мы отмучились. Через два и четыре дня второй и третий экзамены. Теперь к ним говориться...

– Заткнись!, – хором оборвали его остальные и засмеялись. Парень тоже улыбнулся, нисколько не обижаясь на подобную реакцию друзей.

*** Вечером Лекс и Чак катались по городу, громко включив музыку и нарезая круги по окрестности. Девушка положила голову парню на плечо, а тот то и дело целовал ее лоб, руки, плечо...

– Слушай, Чак, – брюнетка вдруг села прямо и посмотрел она него горящими, озорными огоньками, – давай заедем в магазин, купим какой-нибудь вкуснятины и вместе сначала чуток подготовимся к экзамену, а потом посмотрим что-нибудь?

– Малыш, но тебе не все можно, – близнец поднял на нее глаза, на долю секунды оторвавшись от дороги.

– А я и не буду брать вредное. Ну мне о-о-о-очень хочется сладенького, – она по-детски надула губки и начала строить ему глазки, – ну пожа-а-а-алуйста, Чакки!

– Ой, только называй меня так!, – захохотал он, стискивая руль и стараясь увернуться от объятий девушки.

– Не буду, но только если мы заедем в магазин!

– Ладно-ладно!, – он усмехнулся и свернул в сторону магазина, – но только не очень много и не очень вредного.

– Ура-а-а-а, – довольно пропела Лекс и оставила на щеке Чака поцелуй, – спасибо, спасибо!

Когда машина остановилась на обочине около магазина, парень достал бумажник и повернулся к брюнетке.

– Ладно, чего ты хочешь, транжира моя любимая!

– Орешки со сгущенкой, – она стала загибать пальцы, – безе, пончик с кремом и мороженое. И кофе со сливками! И молочный коктейль! И сладкую вату!

– Это много, солнце. Ну, ладно, жди меня в машине, – ласково чмокнув ее в висок, он выбрался из машины и скрылся за дверью магазина. Чего и следовало ожидать, начинаясь у касс, очередь шла по всему магазину. «Это надолго», с тоской подумал он и, заранее заняв место за какой-то доброй старушкой, взял корзину и пошел набирать сладости для своей девушки. Своей девушки. Ему до сих пор не верилось, что Лекс стала его парой, его половинкой. Каждый раз просыпаясь утром, он на секунду пугался, а не сон ли это, но написав ей смску, всегда получал лучик света, которые отгонял тучи сомнения. Он не помнил, когда был так счастлив.

Набив корзину до отказа всевозможными вкусностями, близнец стал разыскивать свою бабулю, за которой занял место, но вдруг открылась новая касса, и он шмыгнул туда, опережая всех. Оплатив покупки, он замер около двери возле ларька с цветами, раздумывая, купить ли Лекс цветы. Потом решительно заказал букет кустовых белых розочек. Вновь подчистив кошелек, Чак хмыкнул, увидев жалкие три банкноты, потом убрал бумажник в карман, поставив в голове галочку найти работу на выходные и летние каникулы, и, неся сумки в одной и цветы другой рукой, открыл плечом дверь и вышел на улицу, где мгновенно стало гораздо душнее из-за отсутствия магазинного кондиционера.

– А вот и я!, – довольно выкрикнул он, глядя на то место, где оставил свою машину. Которое сейчас пустовало, – Лекс?, – произнес он, оглядываясь. Его машины не было ни в пяти, не в десяти метрах выше по дороге. Метаясь по пустому пространству, Чак посмотрел вниз, туда, куда уходила дорога: метрах в двадцати-тридцати почему-то столпился народ, галдя и шумя. Приглядевшись, ему почудился багажник его машины. Около столба.

Мгновенно забыв о сумках, он бросился вперед, уронив продукты и букет. Его сердце трещало где-то близко-близко, а голова была пуста, ни единой мысли, кроме крутящихся трех букв: «нетнетнетнетнетнетнет». Ноги отталкивались от земли, практически не касаясь ее, и через десять секунд он влетел в толпу, врезавшись в женщину и мужчину. Те практически не обратили на него внимания, так они были увлечены тем, что творилось внутри толпы. Попросту расталкивая народ, парень пробрался внутрь, на ходу слыша обрывку фраз.

– Слышу, шины скрипят...

– За рулем не усидела...

– Такой грохот был!..

– Не справилась с управлением...

– Кошмар-то какой!..

– Молоденькая …

– И зачем поехала?..

– Идем, а тут — бах! – и машина уперлась …

– … в столб … – … в фонарь … – Не удержала...

– А вы ее знаете?...

– Жива ли?...

– Скорую вызвали?..

– Да, кто-то звонил...

– Пропустите!, – выкрикнул Чак стоящим ближе всего мужчинам, через которых он не мог протиснуться.

– Нельзя сюда, – сплюнул один, даже не повернувшись, – видишь, авария...

– Да отвалите вы!, – повторил парень и, грубо отпихнув говорящего, выбрался наконец на пятачок, около которого столпилась вся это толпа. Видимо, водитель не справился с управлением, машина не удержалась на дороге и врезалась в столб, стоящий около дороги, немного ниже того места, где находился магазин. Капот джипа сплющился, переднее стекло практически полностью осыпалось, обе передние шины сдулись, а дверца со стороны водителя едва держалась на месте. Слыша только гудящий шум в ушах, близнец посмотрел немного правее и увидел, как сбоку, в пяти метрах от машины, на чьих-то куртках, лежит Лекс: кожа серо-лиловая и будто потрескавшаяся, шея, руки, грудь залиты кровью, левая рука находится под каким-то неправильным углом, а на правой ноге не хватает ботинка, обнажая окровавленную ступню. Только спустя секунды он обнаружил рядом с ней двух человек: мужчину и женщину, один протирал лицо брюнетки, а вторая прикладывала какую-то ткань — видимо, свою кофту, потому что на ней был только тонкий топ — к груди девушки. На шатающихся, не слушающихся ногах Чак доковылял к ним и упал на колени около тела любимой и схватил ее ледяную руку, целуя ее и смешивая ее кровь со своими слезами.

– Эй, малец, – тихо обратился к нему мужчина, – ты ее знаешь?, – парень не мог говорить, потому что губы дрожали слишком сильно, поэтому он слабо кивнул, – мы вызвали скорую и кое-как прикрыли ее раны. Позвони там ее родным, а то ни паспорта, никаких документов не нашли, чтобы позвонить, – близнец еще раз кивнул и приказал себе встать, понимая, что сейчас не сможет помочь ей. Немного отойдя в сторону, но только самую малость, чтобы в любое мгновение броситься к Лекс, он достал телефон и, даже не думая о том, как среагирует друг на его слова, набрал номер Брайана. Тот взял только спустя три гудка, которые для трясущегося сознания показались столетием в Аду.

– Чак? Алло.

– Б … Брайан …, – язык не слушался, став каким-то неправильным, слишком большим и неповоротливым обрубком.

– Что случилось?, – похолодевшим голосом отозвался парень. Было слышно, как он вскочил, потому что что-то с грохотом перевернулось, – что?! Говори! ЧТО?!

– Л … Лекс ..., – выдавил из себя Чак, закрывая горящие слезами глаза, согнувшись и обхватив себя, до боли вжимая ногти в кожу бедра.

– Что с ней?, – паника звенела в словах Брайана, – что с ней, твою мать?! Чак! Где вы?! Что с ней?! Отвечай, сукин ты сын!

– Она попала в аварию, – на одном выдохе выдавил парень, качаясь и кусая до крови губы, – я не знаю, выживет … или нет.

Глава 38.

- Как она?, – Айзек и Алан вскочили со ступеней больницы, на которых они провели последние три часа. Вечерело, включились фонари, но их свет был каким-то мутным и еще более удручающим, чем если бы было совсем темно. Парней не пускали наверх, в палату, потому что там и так было много народу: миссис Маллейн, ее успокаивала, скрывая собственные слезы, Линдси, а Чака положили в отдельную палату, накачав его успокоительными, потому что его нервы, и так далеко не устойчивые на почве всего происходящего, окончательно покачнулись, и у него произошла истерика: он метался по комнате около получаса, крича и опрокидывая мебель.

- Никаких известий, – Брайан, все еще в больничном халате, накинутом на плечи, тяжело рухнул на каменный выступ и закрыл лицо руками. Потом вытащил пачку сигарет и, не прибегая к помощи зажигалки, всунув уже горящую сигарету в дрожащие губы. Друзья промолчали, понимая, что ему сейчас это нужно, – операцию провели. Ногу вправили, в руку вставили спицу... Но она до сих пор не приходила в себя. Ни на мгновение. Врачи не могут сказать ничего конкретного, но .., – он закашлялся дымом, и на глазах выступили едкие слезы, которые он мгновенно вытер тыльной стороной руки.