Мой Темный Квартет

– Вашу. Мать!, – послышался вопль в паре метров от них, и когда целующиеся оторвались друг от друга, они увидели Алана и Айзека, а чуть дальше замершего Брайана, – сейчас быстренько все мне сказали — я ослеп или меня наркотой накачали?

– Успокойся, Айз, – засмеялся Чак, оставляя легкий поцелуй на виске девушке, продолжая обнимать ее за талию.

– И давно вы встречаетесь?, – тихо спросил Алан, который выглядел слегка помятым, что было необычно для такого «ряхи», как он.

– Некоторое время, – уклончиво ответила Лекс, положив голову близнецу на плечо, чувствуя себя как в теплой постельке с кружкой кофе.

– А точнее несколько минут, – послышался холодный, звенящий металлом голос. Брюнет остался на месте, но парни расступились перед ним, – думаете, я не знаю, что тут происходит? Чак всего лишь марионетка в руках этой мстительницы, решившей разыграть для меня весь этот спектакль, – Чак ринулся, было, вперед, но девушка ласковым прикосновением руки к его плечу остановила его и сама вышла вперед, сложив руки на груди. Ее глаза были спокойны и даже равнодушны.

– Поверь, не все в этом мире стоит на тебе, Брайан Адамс. Так что лучше перестать мнить о себе, как о пупе мира, – взяв близнеца под локоть и кивнув другим, она пошла по коридору к классу, ни разу не обернувшись.

А надо было бы...

Теперь Чаку и Лекс словно дали зеленый свет: они везде сидели рядом, их пальцы не расплетались ни на секунду, не проходило и минуты, чтобы они не посмотрели друг на друга. На следующий день учителя более шести раз делали им замечания, прося обратить уроку хотя бы капельку внимания. Пообещав, они сидели тихо минут пять, а потом снова склеивались губами, игнорируя недовольства. Новость о том, что Алексис Маллейн встречается с Чарльзом Макклаймен, буквально взорвала колледж даже больше, чем все ее интрижки с Адамсом. То и дело их останавливали в коридоре, требуя подтверждения, что они вместе, на что ребята только смеялись и кивали. На уроках они хихикали, перешептываясь, и все уже продумали их будущее, едва ли не с именами детей. Во всей этой сложившейся ситуации было три проблемы. Первой была Эббигейл, от которой они старательно прятались, прощаясь за углом улицы и сидя дома только в ее отсутствие. Еще Лекс теперь приходилось тщательнее следить за тем, чтобы случайно не оставить где-то свой телефон, и раз за разом придумывать отговорку относительно того, куда она направляется, если мать дома, убегая гулять с Чаком. Почему-то в последнее время миссис Маллейн проводила дома слишком много времени, смущая личную жизнь дочери, не зная этого, но подозревая, что она что-то скрывает. Второй проблемой была Линдси, которая, как-то увидев парочку в кафе, кричала и размахивала руками, по крайней мере, полчаса, разбив два чайника и около пяти чашек, схватив их со стола ничего не понимающих посетителей кафе. То и дело тыкая пальцем то в смеющуюся Лекс, то в улыбающегося Чака, она так их обзывала, что одному папочке пришлось закрыть уши своей маленькой дочери, которая, как казалось, была просто в восторге от такого проявления эмоций. Когда буря немного поутихли, Линдси уперлась руками в стол и, смерив их обоих взглядом аля я-тут-главный-уяснили, преспокойно уселась на свободный стул и заказала себе три пончика, как ни в чем не бывало. Третьей и, пожалуй, самой большой проблемой был, несомненно, Брайан. Если он был замкнутым человеком, то сейчас он просто замкнулся: не было его вечных подколов и чисто брайеновских взглядов, не было укоров и вечной слежки, чтобы не высовывались, не было блеска в глазах, не было этой знакомой ухмылки, ставшей его фишки, не было ничего. Парень все время находился в себе, отвечая на вопросы кратко и односложно, постоянно хмурился и буквально отсутствовал, его взгляд вечно был прикован к окну, даже если там ничего не было. Его состоянием не могли не воспользоваться разные личности: узнав, что Лекси встречается с Чаком, Микс тут же пришла к Брайану, вновь предлагая ему себя, на что не получила, как говорится, ни ответа, ни привета — он даже глаза не поднял, а когда она вздумала возбудить его, поцеловав, он равнодушно сидел, даже не закрыв глаза, до тех пор, пока девушка сама, плача, не вылетела из класса. Все отмечали, что он изменился, учителя пытались выведать причину этих изменений, но видели только равнодушие. Разные хулиганы пытались втянуть его в драку, затрагивая самые интимные темы, обвиняя его в ревности. Прежний Брайан бы размазал их по стенке, тем самым доказав, что слова правдивы, но нынешний даже не смотрел в их сторону, а если они преграждали ему дорогу, стоял и молчал до тех пор, пока им не наскучит, и они уйдут. Его друзья тоже пытались поговорить с ним, обсудить, разузнать что-то: Алан без конца слал ему смс, Айзек раз за разом пытался то рассмешить, то разозлить, Чак вспоминал моменты из прошлого. В общем, они испробовали все, лишь бы расшевелить его. Но единственный человек, который, возможно, мог бы исправить его положения, игнорировал его состояние, пряча в душе тревогу. Айзек постоянно лез к брату, рыча на него из-за того, что тот не рассказал ему о своих отношениях с Лекс, на что Чак, в свою очередь, напоминал ему о том, как он начал встречаться с Линдси. Близнец отступал, признавая правоту брата, но не желая сдаваться и сменять гнев на милость. Между тем братья все-таки сошлись на том, что их счет теперь 1:1. *** Лекс регулярно, по настояниям Чака, ходила к врачу, читала различные книги, чтобы лучше ориентироваться в том, чем питаться; выбирала на будущее уже какую-то одежду, присматривала колясочки и детские игрушки... Несмотря на то, что она продолжала краснеть, заходя в магазины для будущих мам, она не видела те гневные, осуждающие взгляды, которых так боялась, потому что Чак был рядом практически всегда, не давая ее в обиду и не оставляя времени на грусть и смущение. Она раздумывала над именами, перебирая гороскопы, предварительно подсчитав время рождения ребенка. Она бы точно не справилась, если бы рядом не было близнеца, который мог и в магазин сбегать в любой момент, и исполнить любой каприз. Брюнетка просто не могла найти слов, чтобы отблагодарить Судьбу, что он у нее есть. Как-то раз, когда миссис Маллейн не было дома, Чак остался на ночь. Сначала они перекусили, сделав еду самостоятельно, потом посмотрели какую-то комедию, большую часть времени подтрунивая друг над другом, убрались к комнате и, наконец, улеглись в комнате девушки: голова брюнетки лежала на груди парня, он же притянул ее к себе, ласково поглаживая по бедру. То и дело его теплые губы касались ее виска, заставляя Лекс трепетать и улыбаться.

– Послушай.., – в какой-то момент прервал парень молчание.

– М?, – полусонно откликнулась девушки, водя пальцем по его груди.

– Когда ты расскажешь своей матери о нас?

– Чак.., – выдохнула она, мгновенно меняясь в лице.

– Я понимаю, но … , – близнец сокрушенно выдохнул, – моя мать рада, она всегда любила тебя, и, кстати, она звала тебя на ужин. Я просто не могу … хм … понять, в чем проблема? Я, вроде бы, не заслужил недовольства с точки зрения твоей матери.

– Господи, нет, – покачала головой брюнетка, кусая губы.

– Тогда что? Если у нас законные, нормальные отношения — а они именно такие — то почему ты не можешь рассказать Эббигейл, чтобы и она порадовалась, мы ведь счастливы?, – он вновь поцеловал ее в щеку. Лекс сглотнула и приподнялась, глядя на него сверху-вниз. В ее глазах была безнадежность, смешивающаяся с болью.

– Да, счастлива, но … , – она помолчала, потом, кивнув своим мыслям, продолжила, – но ты должен понять, что рано или поздно она узнает о том, что я беременна, но это будет неправильно, по отношению к Брайану, соврать о том, что ты отец. А как я буду выглядеть, встречаясь с одним и одновременно ожидая ребенка от другого?

– Согласен.., – эхом отозвался Чак, хмурясь.

– Поэтому я и не знаю, что делать. Мне хотелось бы сказать всему миру о том, что мы вместе, но пока … пока что это невозможно. Понимаешь?.., – она нагнулась и легко коснулась его губ, сглаживая свою вину. Взяв его лицо в руки, она посмотрела ему в глаза, – ты мне нужен. Я не справлюсь, если потеряю тебя. Пожалуйста, пойми меня...