Мой Темный Квартет

– Перешла на здоровое питание?, – осведомилась Эббигейл. Брюнетка покраснела, глядя на полку, прикусив губу.

– Угу, – наконец, процедила она и, повернувшись к матери, натянуто улыбнулась, – надо же когда-то начинать.

– И правильно, – одобрительно кивнула женщина, поглощая пончик за пончиком, – а то придет время рожать, а ты не поймешь: беременная или толстая, – услышав слово на «б», девушка подавилась, пролив напиток на грудь и колени. Вскочив, она едва не порвала полотенце, снимая его с крючка, а потом едва не навернулась на луже около стола. Все эти действия дочери мать наблюдала с неким любопытством, – но я знаю, что нам пока что об этом говорить. Ты еще слишком молода, да у меня сейчас и так много проблем. Надеюсь, еще не появятся, – уже тише закончила она, задумчиво присосавшись к горлышку бутылки.

– Хм … я тоже, – промямлила брюнетка, опускаясь на стул, все еще выглядя встревоженной. Она вспомнила слова Брайана о том, что она должна рассказать матери, что та скоро, в некотором роде, станет бабушкой, но ей казалось, что проще спрыгнуть с Эйфелевой башни в Марианскую впадину, чем сказать матери в глаза «хей, мам! Сюрприз! Я залетела именно так, как ты мне запрещала! Обнимешь дочурку?» В эту секунду она почувствовала, как ее трясут за плечо. Вырвавшись из мыслей, она сконцентрировалась на лице Эббигейл, – м?

– Ты меня слышишь? Ты уже минуту меня игнорируешь.

– Аэммм... Прости, – «черт, она не должна заподозрить!», – что ты говорила?

– Ты ведь не против, чтобы я жила с тобой?

– Я? Нет, а почему я …, – Лекс замолчала, с подозрением глядя на мать, – стой, только не смей говорить, что ты так прихорашиваешься, чтобы позже пришел очередной папик, ты выгнала меня в колледж, и вы бы вдвоем сломали кровать на первом этаже?, – лицо Эббигейл вытянулось, красные пятна покрыли загорелую кожу.

– И когда ты успела так испортиться?, – хмуро и требовательно осведомилась она, наседая на дочь.

– Я? Нет, я … я .., – понимая, что лучше заткнуться, девушка прикусила язык, уплетая хлопья.

– Ли, ты же мне бы рассказала, если бы у тебя что-то произошло с мальчиком? Ведь так?

– Да, конечно, мам, – слишком уж поспешно закивала она головой.

– Алексис!, – угрожающе протянула Эббигейл, вопросительно глядя на нее. Но тут брюнетку от расплаты спас машинный гудок. Облегчённо вздохнув, она сорвалась с места и понеслась к окну. Мать — следом.

– Черт, это Чак с Аланом, – выдохнула Лекс, направляясь к двери, – дьявол!, – вдруг простонала она, вспомнив, как выглядит, – мам, дай халат!

– Что … , – начала, было, женщина, а в следующую секунду уже стояла в тонкой ночной рубашке.

– Прости, мне в данную секунду нужнее, – не дав матери ответить, девушка открыла дверь, стараясь сильно не высовываться, – привет! Вы рано, – обратилась она к парням, стоявшим около машины.

– Как бы нет, – покачал близнец головой, – полчаса до начала.

– Что?!, – выкрикнула она, бросая взгляд на часы, – черт! Черт! Ну что за утро?!, – простонала она, – ладно. Извиняюсь, подождите одну минуту, я уже вылетаю.

– Окей, – усмехнулись парни, переглянувшись.

Закрыв дверь, Лекс понеслась наверх, стараясь мысленно представить, что ей надеть. Как бы ее положение еще, слава Богам, не было заметно, но между тем она все равно боялась одевать что-то облегающее. Между тем на улице было тепло, и отделаться свитером было нельзя. Распахнув свой гардероб, девушка схватила белое, легкое платье, которое крепилось бледно-голубой лентой под грудью, а дальше расходилось, не облегая фигуру. Наспех расчесав волосы и убрав их только при помощи двух тонких ободков — белого и голубого — она так же быстро нанесла блеск на губы, побросала что-то в сумку, схватила пару босоножек на маленьком каблучке, на ходу надевая их, спускаясь по лестнице. На кухне она выхватила у матери из-под носа три пончика, не обращая на ее крики и угрозы внимание.

– Мы еще вернемся к этому разговору, Алексис Сидней Маллейн!

– Люблю тебя! До вечера!, – прощебетала брюнетка, оставив сладкий поцелуй на щеке матери, и выскочила из дома. Парни встретили ее улыбками и помогли сесть в машине. Она протянула им пончики, уплетая за обе щеки свой, – плюс того, что мать дома – есть что-то сладенькое!, – она засмеялась, и друзья вторили ей, с наслаждением поедая вкусный крем, который хоть и скажется на бедрах, но оставит приятный отпечаток в голове.

Усевшись в классе, где у них совместный урок, друзья переговаривались вполголоса, стараясь вновь стать обычными подростками, которые не были на грани жизни и смерти всего двадцать четыре часа назад. Как ни странно, правда, которую парни открыли Лекс, нисколько не помешала их дружбе, а скорее наоборот — сделала еще крепче, ведь наличие секретов сковывают, перекрывает ей кислород, не давая возможности быть полностью открытым душевно. Девушка понимала, что друзья полностью доверяют ей, рассказав о своей сущности, и за это любила их еще больше, надеясь, что она достойна их дружбы.

– Где Брайан?, – вдруг спросил Алан, и брюнетка чисто инстинктивно мгновенно перевела тему.

– Где Айзек?, – осведомилась она секундой позже. Чак усмехнулся, катая ручку по парте, то и дело бросая на девушку многозначительные взгляды.

– О, он как всегда прибежит за секунду до или через пять после звонка, с криками, что их часы спешат, – Лекс улыбнулась, опустив глаза.

Прозвенел звонок. Друзья, сами того не подозревая, стали считать тихим шепотом.

– Один. Два. Три. Четыре … , – класс влетел запыхавшийся и покрасневший Айзек, не до конца сжевав очередной чизбургер. Но стоило только учителю открыть рот, чтобы сделать ему замечание, как тот начал кричать, распахивая руками:

– Я пришел вовремя! У меня мировое время! А у Вас часы спешат!, – даже не соблаговолив услышать ответ, парень протиснулся между столами, кивая всем подряд, и занял свое место около брата, – всем хай!, – он замялся, увидев, что друзья согнулись в три погибели от смеха, – вы че?

– Ничего, – сквозь смех просипела Лекс, – просто ты такой предсказуемый!

*** Несмотря ни на что, уроки шли, ребята отвечали домашние задания, получали хорошие — а кто-то не очень — оценки, смеялись и прикалывались над учителями, воровали друг у друга еду во время перерыва. Жизнь шла, не позволяя никому остановиться и передохнуть. Брайан так и не пришел, а его телефон, на который звонили все парни по очереди, молчал, не подавая признаков жизни. Но между тем они не особо переживали, аргументируя это словами «Это же Брайан. Он может» Перед двумя последними парами Чак и Лекс стояли на втором этаже, ожидая звонок. Девушка прислонилась спиной к своему шкафчику, бездумно глядя на людей в коридоре и порой кивая на вопросы парня, который опирался на локоть сбоку от нее. Она понимала, что, возможно, поступает не очень хорошо по отношению к нему, но между тем не могла вести себя по-другому. В какой-то момент синие глаза уловили в другом конце коридора какую-то темную, слишком уж знакомую фигуру парня. Не дав себе и секунды подумать, она развернулась к близнецу, похоже, прервав его посередине предложения.

– Хотя, знаешь, Чак, а зачем нам скрываться? Мы ведь не делаем ничего преступного. Любовь не запрещена, – и, не дав ему ответить, прижалась к его губам, положив руки ему на плечи. Однако буквально через пару секунду парень отодвинулся, приподняв бровь.

– Дай угадаю: если я сейчас обернусь, то где-то на горизонте увижу Брайана?, – брюнетка потупилась, кусая губы и бросая на него взгляды исподлобья. Она осознавала, что он сейчас жестко обидеться, но близнец только усмехнулся, поправив выбившуюся темную прядку за ухо, – какая же ты женщина … Ладно, пользуйся, – хмыкнул он и, прижав ее к себе и обняв за талию, поцеловал, закрыв глаза. Сама того не подозревая, девушка отдалась поцелую без остатка, не думая о том, что ее сейчас могут видеть все. Все, что сейчас имело значение, это клубничный вкус губ парня и запах его одеколона. И как раньше она могла не замечать его? Такой пряный, притягательный …