Страница 15 из 53
А в тот раз я что-то долго выбирала, куда бы мне податься на майские праздники, и в результате оказалась не у дел. Тогда уже 30-го апреля я позвонила знакомым из магазина «Октопус», и меня пригласили потусоваться в их лагере на реке Белой в Адыгее. Посмотреть на крутые соревнования, а если получится, и покататься на спокойных участках. Ну, восторженные девушки всегда приветствуются в среде «экстремалов». Я только спросила, не имеют ли они чего-нибудь против кота, покидала личную снарягу в рюкзачок и двинула на трассу.
Коту Сэнди исполнилось тогда полгода. Это был его первый опыт автостопа, и экзамен он выдержал с честью, достойной сына кошки председателя спелеоклуба. Разумеется, я сразу рассчитывала, что если ему не понравится, я верну его домой. Но коту понравилось. Он с удовольствием сидел на рюкзаке и смотрел по сторонам, быстро усвоив, что спрыгивать не стоит, иначе повиснешь на поводке. Шлейка (грудная обвязка) его ничуть не беспокоила, в отличие от его подруги Грейси – та билась в истерике, считая, что ее хотят задушить.
Драйверы брали нас с удовольствием и днём, и ночью: глаза-КОТОфоты вызывали у всех любопытство, и многим хотелось погладить кису. За полтора суток мы добрались до места. Кот оказался безотходным: в дороге я отбегала в кусты по нужде, а он сидел рядом с рюкзаком и ничего не выделял. Правда, я его в дороге и не кормила на всякий случай, но поила.
Последней машиной оказалась пожарная – она ехала как раз в наш лагерь обеспечивать безопасность. Эффектное прибытие девушки с котом оценили по достоинству. «Октопус» нашелся быстро. Сэнди был спущен с поводка и стал бродить сам по себе по лагерю. Практика показала, что от людей он никуда не уходит, как и его мама, и не нуждается в корме: любители кошек угощали его почти на всех кострах, а нелюбители не трогали, потому что видели цивильную грудную обвязку.
II
И ветерок отравленный
Глотали мы из горлышка…
Первый вечер выдался приятным, тихим и солнечным. Тусовка наша приехала в основном поглазеть и пообщаться, только один Дима по прозвищу Железный и по фамилии (еще прикольнее) Коноплёв решил участвовать. В оргкомитете ему задали немного вопросов: «какие реки вы ходили», «что такое косой слив, непромывная бочка» или что-то вроде этого, «ваша тактика в таком-то случае» - и выдали номера. Тут у меня возникло первое подозрение в лажовости соревнований… Партнёров Железному предлагалось найти самостоятельно. Он прибился к команде «Рафтмастер».
Прикольный чувак Шурик заговорщическим тоном спросил меня:
- Ты ЭТО САМОЕ куришь?
- Дык ёлы-палы, а как же ж!
- Тогда приходи вечером в палатку.
Ну, я пришла. У них там лежал здоровенный пакаван травы размером с пакет гречки.
- Откуда такое счастье?
- Не поверишь, менты подарили! Ехали сюда, на крайнем посту гаишники спрашивают: «Вы анашу курите?» - «Ни-ни, что вы!» - «Да ладно гнать-то. Мы тут конфисковали у директора детского сада, а сами не употребляем». Нормально, да? У директора! детского сада!..
Трава, однако, оказалась довольно беспонтовая.
Спала я одна в монослойной палатке «Колибри». Причем дуги её были не родные: свои я потеряла ещё зимой, выпали из свернутой пенки, когда я залезала ночью на балкон физтеховской общаги. Дуги были ей велики, бедная палатка стояла уродливо распяленной. Возможно, это её и уберегло. Кот ночевать не пришёл.
К утру стало как-то чересчур прохладно. Потом полил дождь и задул неслабый ветер. Я положила в углы палатки четыре здоровых каменюки, какие только с трудом могла поднять. Ветрюган усилился, поломал у многих стойки и порвал палатки. Моя уцелела.
III
Смотрели, ухмылялися
Да стукали две рюмочки…
В первый день соревнований был, если не ошибаюсь, слалом в пороге «Театральный». Наши смотрели, я тоже. Киляться участники ухитрялись и там. Вода была средняя. Дождь лил, дубак усиливался.
Но более интересное шоу ждало нас вечером. В лагере была большая команда раздолбаев-алкашей из Казани. Называли они себя «клаб УИ» - именно что не клуб, а клаб, для понтов. Почему «УИ», я тогда не узнала. По одной из версий это означало «да». По другой версии – звукоподражание поросячьему визгу, до которого следовало допиться. И только много позже мне разъяснили, что имя означало первую и последнюю буквы самоназвания «у*бки». Был у них и соответствующий сайт, а потом они переименовались более прилично, но не менее самокритично, во FREEDURKI CLAN.
Этот клаб тоже заявился на соревнования, но основной частью их двоеборья был литрбол. Приняв на грудь как можно больше, татары загружались в микроавтобус с огромными колонками на крыше и под оглушительные звуки шотландской волынки катались с открытыми дверями по лагерю. Катали всех желающих, покаталась и я. Так мы и познакомились.
От «Рафтмастера» к нашему костру подошел повар Пётр. Он интересовался котом – но не с кулинарной точки зрения. Поскольку дубак крепчал, а дождь не переставал, мужик вызвался греть меня. Но почему-то у него это плохо получалось, хотя Пётр назвался инструктором по горному туризму: во сне он растопыривал колени и локти, которые торчали из состёгнутых спальников наружу и пропускали холод.
Наутро дождь превратился в снег. В наш лагерь пришла команда «Норд-Вест» с просьбой заменить заболевших участников. Вызвались два других Димы: Белый и Канадец.
Нас ждали зрелищные кили и прочий расколбас в пороге «Топорики». Я, выпучив глаза, фоткала на «мыльницу»: по камням налазилась, а фотки вышли отстойные.
Когда программа на сегодня закончилась, рафтмастеровский повар зазвал меня покататься на «Арлекине» - это такой маленький узкий рафтик. Очень вертлявый. Покатались мы по прогонным участкам, и я примерно поняла, как с этой штукой управляться, а ещё – что в ней трудно удержаться. Ступни засовываются в специальные «тапочки», и это всё, чем можно цепляться за утлую лодчонку.
Вечером казанские литрболисты продолжали услаждать наш слух волынкой. Катание на микрике по пересечённой местности с двумя пьяными рылами за одним рулём и пассажирами в соответствующей кондиции, мотающимися от борта к борту, ощущалось гораздо экстремальнее, чем сплав. Они зазвали меня ночевать в их большой палатке «Зима», и там мне наконец стало тепло. Несмотря на плотный дух перегара и блевотину в нескольких местах, можно было проспать всю ночь без пробуждений от зубовного стука. Грел меня маленький хвостатый велосипедист Костя, спальник его был большой и пушистый.
На следующее утро к «Октопусу» снова пожаловал «Норд-Вест» с той же просьбой. Не хватало гребца на рафте. Но мужики, желающие участвовать в безобразии, в нашем лагере кончились. У прочих отмазки были, например, такие:
- Я не могу участвовать в соревнованиях: у меня ботинок промок.
- Ну пожалуйста, там совсем ничего делать не надо, а нас с соревнований снимут!!!
- Не, мужик, ты не понял. У меня ботинок. Гор-тексовый. Промок. Я не в форме.
Тогда от отчаяния обратились к девчонкам. Нас было две. Наташа была девушкой Митьки Монакина, разделяла его взгляды на рискованный спорт (через некоторое время Митька бросил торговлю снаряжением и занялся страхованием жизни и здоровья), к тому же он законно за неё беспокоился. А я? А я спросила у опытных товарищей: мне можно? Они дали добро. Ну, и я согласилась… Принять участие в «Белая-ралли» - мне!