Арка 11

Коснуться Лизы и сменить ей голос! Внешность!

Сделать из нее суррогат Вики. Эми останавливалась и отдергивала руку, или сама Сплетница внезапно отъезжала на кресле, чтобы внимательнее что-то рассмотреть на другом экране, или Дракон что-то говорила, неважно. Потом у нее ныли зубы и ломило тело, до того хотелось снова обнять Вики, прижаться к ней, пролететь над городом, лежа в ее руках и вдыхая родной запах. Первые несколько дней в Торонто были почти невыносимы, потом вроде бы отпустило, стало легче, и Эми уже было обрадовалась, что пошла на поправку. Вылечиться, прийти в себя, вернуться и спокойно объясниться с Вики, без эмоций и криков.

Мелочь, вроде бы, но Эми отвыкла мечтать по-крупному.

Временами бесило все, и тогда Эми закрывалась в своей комнате, ощущая, что не удержится и сотворит какую-нибудь гадость. Комната -- бесильня слишком напоминала палату из дурдома, и тем бесила и пугала Эми. Можно было учиться драться, но это опять же требовало в первую очередь ясной головы, а не умопомрачительного желания избить кого-нибудь. Временами же штаб-квартира Гильдии казалась ей домом, уютным, спокойным. Безопасным. Затем приходили сны, и снова Ампутация надвигалась, требовала и заставляла, Джек что-то говорил, переворачивая мир Эми, и она просыпалась от ужаса, забивалась под бок к Тейлор.

Еще лучше было бы забиваться под бок к Жабе, но все это легко могло перерасти в новый виток неправильности. И дело было даже не в физическом контакте, хотя нет, в нем, но не в смысле желания и секса. Безопасность! Чтобы Муравей и Жаба всегда были рядом, и прикрывали, и физический контакт с ними легко мог закончиться плохо, Эми прямо ощущала, как ее сила может помимо ее воли скользнуть и изменить их. В другие моменты все это казалось лишь пустяками и выдумками, контроль над силой казался абсолютным, и Эми спокойно касалась остальных, лечила. Иногда же, наблюдая за боями, ей хотелось прыгнуть туда, разить врагов, и Эми знала, что это было бы легко -- одно касание, не более. Но Жаба и Муравей сражались, одолевали врагов, и Эми вновь ощущала спокойствие, уверенность в них.

Ощущала уверенность в себе.

Затем битва заканчивалась и страхи возвращались, смешивались, переплетались, наталкивались на то, что пытались объяснить Эми психологи СКП и на новые барьеры, которые она возвела в себе сама. Словно бы внутри шло сражение, и это изматывало Эми, лишало сил, ослабляло и открывало дорогу страхам. Она боролась, ей помогали, и она знала, что ей помогают искренне, но все это не могло закрыть главную брешь.

Она нарушила запрет, и теперь расплачивается за это злодеяние.

-- Засада СКП атакована! - голос Оружейника вырвал Эми из новой круговерти попыток справиться с самой собой.

Три отряда из Мексики оказались уже по эту сторону границы, на земле США, и яростно атаковали два отряда СКП, из Финикса и из Альбукерке, словно знали, где те находятся. А может, и знали, силы масок временами были той еще непостижимой херней, честно говоря. Провокация с выманиванием, конечно, удалась, но какой ценой?

Эми, словно завороженная полыханием огня и людской ярости, смотрела на экраны, где разворачивалась кровавая бойня. Грохотали автоматы и пулеметы, на стороне Мексики остался отряд, сейчас ведущий обстрел из минометов, укрывшись за бронетранспортером.

-- Муравей, за мной! - возглас Жабы.

Оружейник, действуя с огромной скоростью, прорубался к минометчикам, и Эми казалось, что она слышит скрип его механических, киборгизированных частей. Она несколько раз подлечивала Оружейника уже в Торонто, и знала, в каком состоянии его организм, знала, сколько всего он в себе заменил. И временами Эми завидовала, а в минуты отчаяния ей хотелось вырвать себе сердце, заменить его механическим насосом, неспособным чувствовать.

Часть сил из Финикса зажали в пещере под холмом, бойцы СКП возвели баррикаду из пены и отстреливались из -- за нее. Маска в пестром пончо выскочила вперед, из глаз его вырвались красные лучи, словно в фильме с Земли Алеф. Пена задымилась, ядовитый дым попер во все стороны густыми клубами. Рвались гранаты, несколько камер -- снитчей оказались сбиты, куда бы ни падал взгляд Эми, повсюду она видела раненых, убитых, а также торжествующих бандитов. Маска из СКП Альбукерке, Карающая Длань, выскочил откуда-то из канавы, коснулся бронетранспортера, и тот сжало в комок металла, сплющило почти мгновенно.

Длань тут же упал, сопровождавшие его оперативники СКП метнули гранаты с пеной и начали отходить, прикрывая маску. Оружейник прыгнул, уходя из окружения, броня его словно взорвалась, разбрасывая вокруг десятки мелких ослепляющих бомбочек и дымовых шашек. Одна из мексиканских масок тут же швырнула торнадо сияющих осколков, снесшее бомбочки, и сдувшее самого Оружейника прочь.

В ответ на горизонте взметнулась темная стена, несущаяся волна насекомых, и одновременно с этим в небе начали вспыхивать золотистые круги. Из темного вала насекомых вырвался Жаба верхом на летающей доске, пальцы его мелькали, а сам он стоял, пригнувшись. Вниз, словно бомбы с самолета, полетели клоны Жабы, и тут же он сам распахнул огромный свиток. Снизу велся обстрел, кто-то выстрелил из гранатомета, и навстречу из свитка ударил поток метательных ножей Жабы. За его спиной возник Вспышка, белоснежная грива Жабы встопорщилась и едва не проткнула врага, Вспышка поспешил ретироваться, оставив после себя в небе характерный золотистый круг.

Изо рта Жабы вырвалась огромная струя огня, ударившая в бронетранспортер, прикрывавший минометчиков. Секунду спустя он и сам был на земле, и клоны его уже разбежались в линию.

-- Все назад! - скомандовал Жаба.

Он и его клоны синхронно ударили руками в землю, и огромный кусок границы провалился вниз, превратившись в ущелье. Шестеро бандитов Независимости не удержались на краю, рухнули вниз, так же, как пара оперативников СКП. Отряды из Мексики разделились на две части, сбились плотнее, начали отступать, огибая ущелье и похоже собираясь вернуться обратно. Кто-то сгоряча попробовал перелететь ущелье, но навстречу ему прыгнул Жаба, и сбросил маску вниз, в только что созданное ущелье.

-- Отсекаю, - и Муравей разделила насекомых, не давая бандитам отступить.

-- Прикройте снизу, - и Жаба рванул вверх, как ракета.

Ничего нельзя было разобрать, так быстро перемещалось мелькание Вспышки и преследующего его Жабы, и только шум и разлетающийся по сторонам огонь подсказывал, что они еще и успевают сражаться на такой скорости.

-- Я помогу! - выкрикнула Эми в отчаянии, ударив по кнопке общей связи.

Ее не пускали в бои, и она понимала причину: нестабильное состояние и все прочее, связанное с насилием. Но понимала рассудком. Сейчас же кричали скорее ее чувства, та, раненая, но не добитая, супергероическая часть, что знала: помогать людям -- это хорошо и правильно. Если бы Эми взялась за осмысление, она поняла бы, что кричит еще и от страха. За прошлое, из-за которого она теперь не могла помочь людям. За настоящее, в котором Муравей и Жаба подвергались нешуточной опасности, ибо в ход пошли огнеметы, и злодеи быстро прикрывали уязвимые части тела, даже не подумав особо пугаться темной тучи насекомых. За будущее, в котором Вики лишь презрительно сплюнет при упоминании о сестре, отсидевшейся в тылу во время боя. Страх, что если она не поможет, она опять лишится всего, что от нее все отвернутся, и она падет в ту пропасть, которую ей пророчила Кэрол.

Но Эми не осознавала всего этого, и руководствовалась тем, что было сверху: желанием помогать потому, что должна и может. И самое главное -- не было "ощущения госпиталя", возникшего в Торонто, когда она внезапно увидела перед собой Ампутацию и ряды окровавленных пациентов со вскрытыми головами. Краткая, мимолетная картинка, до того перепугавшая Эми, что она больше не возвращалась туда и заходилась в мысленной истерике от одного воспоминания.

-- Дракон, я могу помочь! - взмолилась Эми.